— Мрррр, — ответила кошка. — Я ненадолго. Антон быстрыми шагами шел в направлении офиса. Охранник, со страхом глядя на него, даже не стал спрашивать пропуск, только отшатнулся. — Зачем ты работаешь здесь? — спросил его Домов. — Зачем? Если настолько труслив? — Я… я… я ду-думал, что так смог-гу доказать себе… — запнулся тот, пытаясь понять, зачем все это рассказывает. — Это не пройдет, — ответил Антон. — Только не с тобой, — добавил он, хлопнув охранника по плечу. Тот, зажмурившись, прижался к стене, боясь пошевелиться. Антон зашел в лифт. Рядом с ним находились две девушки и один мужчина. — Мне на четвертый, пожалуйста, — слащаво пропела одна из них. — Дурацкая идея, нужно было идти по лестнице, — сказал Антон сам себе, добавив громче: — Конечно. Он нажал на шестой, ожидая, что девушка сейчас вытворит что-нибудь эдакое. Так и случилось. Как только Домов опустил руку, та прижалась к нему и попыталась обнять. — Надя? — удивленно сказала ее подруга. — Ты что? — Отстань! — злобно ответила та. Антон аккуратно отцепил Надю и буквально сунул ее в руки подруге. — Нужно уметь держать себя в руках, — сказал он ей. — А тебе, — добавил Тоша другой, — лучше следить за подругой, — он улыбнулся ей. — Тебе повезло… Та ошарашенно слушала Антона, пытаясь сдержать вырывавшуюся подругу и понять, отчего сердце так бешено стучит, будто вот-вот вырвется из груди. — В чем повезло? — спросила она, когда лифт остановился на четвертом этаже, не своим, сиплым голосом. — У тебя хорошая сила воли, — сказал Антон вслед временным попутчицам и, когда двери закрылись, добавил: — А может, и просто нет никаких явных наклонностей… Девушка, сдерживая подругу, молча смотрела на закрывающийся лифт. Она не могла ни о чем думать, кроме странного поведения Нади и странных черных холодных глаз незнакомца. Стоило дверям закрыться, Надя перестала вырываться и тянуться по направлению к парню. Она словно очнулась. — Нат? Что случилось, а? — удивленно спросила подругу Надя. — Не знаю, — ответила та, не переставая думать об этих глазах. Странные глаза. Страшные глаза. Антон обернулся и посмотрел на мужчину. Тот, прижавшись к стенке лифта, нажевывал печенье прямо с пачкой. — На диете? — спросил Тоша понимающе. Человек не ответил, ожесточенно разгрызая фольгу. Лифт остановился на шестом, и Антон вышел. Он дошел до кабинета с надписью: «Тихомирова Наталья Осиповна. Главный бухгалтер». Из него вышла робкая девушка с волосами цвета мокрой соломы, небрежно затянутыми в узел. У нее в руках была огромная кипа бумаг. — Здравствуйте, Антон Владимирович, — тихо сказала она. — Наталья Осиповна уже давно ждет вас. — Я знаю, — Домов заметил, что у девушки, видимо, сильно болит голова. — Давай помогу. — Нет, что вы, — ответила девушка. — Это моя работа. — Перестань, Таня, мне не трудно, — Антон практически вырвал из ее рук пачку бумаг. — Ого, тяжелая! И как ты только со всем справляешься? — Просто делаю свою работу. И все, — тихо ответила она, слегка улыбнувшись. — Куда нести? — Ко мне. Они прошли через уйму дверей и оказались в самом маленьком закутке этого этажа. Тут стоял стол, многочисленные ящики и два телефона. На жутких безликих серых стенах повсюду были развешаны какие-то диаграммы и графики, раскрашенные офисными маркерами. На столе царствовал ужасный беспорядок. Девушка, словно испугавшись этого, попыталась быстро хоть как-то прибраться. В суете она чуть было не опрокинула чашку с кофе, но Домов успел предотвратить несчастье, переложив ношу в одну руку, а другой подхватив чашку и поставив ее на место. — Спасибо! — робко промолвила Татьяна. — И извините. — За что? — улыбнулся Антон. — Вот твои бумаги, — сказал он, осторожно кладя их на этот хаос из всевозможных листов, ручек, резинок, папок и карандашей. — Не нужно столько работать. Тоша пошел к кабинету Натальи Осиповны. — Спасибо еще раз, Антон Владимирович! — крикнула вслед Таня. Антон просто улыбнулся. «Странно, — думал он. — Такая робкая, но такая сильная… Или возможно… Да, наверное, так». — Сколько можно ждать? — строго сказала Наталья Осиповна, когда Домов зашел в кабинет. — Я не умею летать, а в транспорте я не езжу, — спокойно сказал Антон. — Это правильно, — точно таким же голосом продолжала «его босс». — Но что вы устроили в лифте? — Я устал. — Это не повод. Но хватит об этом. Вот новое задание, — она протянула конверт. Антон раскрыл его и быстро прочитал. — Пожелания? — спросил он. — Тихо. Обыденно. Незаметно. И главное — не так, как в прошлый раз! Вам ясно, надеюсь, — ответила Наталья Осиповна. — Можно узнать причину? — Нет. Все, что вам нужно знать, это только то, что она из «О-Би-Пи». — Ясно, — ответил Антон и вышел. Недалеко от двери стояла Таня и как будто говорила по телефону. Антон прислушался. Из трубки доносились короткие гудки. Домов повернулся и вышел. Ровно в десять часов вечера Галина Митлинова вышла из ювелирного магазина. Сегодня стояла прекрасная погода, и день был отличный, но у нее с утра жутко болел живот. И болел-то как-то странно — не как обычно. Боль была острой, будто кто-то пырнул беднягу ножом. Ни дорогостоящие таблетки, ни незапланированный поход к массажисту не принесли никакого результата. Проклятые шарлатаны годны только на то, чтобы вытягивать из людей деньги! Галина села в машину и направилась домой. С удовольствием рассматривая новое кольцо на руке, она неслась вперед. Ее чистенькая «Инфинити» шла по пустым улицам мягко и бесшумно. Вдруг на одном из светофоров дверь открылась и в машину сел мужчина. Он был одет, словно уличный мальчишка, — ободранные джинсы, старые кроссовки, на лицо надвинут капюшон серой потрепанной кофты. — Вы что? С ума сошли?! — сначала вскрикнула Галина, но вдруг страх и боль усилились. — Уже зеленый, — сказал человек, не поднимая головы. Галина, не осознавая что делает, нажала на педаль газа. Руки указывали путь машине, будто подчиняясь чьей-то чужой воле, вскоре она и незнакомец оказались на площади, около особняка Галины, недавно подаренного ей новым ухажером. Они вышли из машины. Женщина хотела броситься бежать, но ноги ее не слушались. Она чувствовала только одно — боль и страх. Только это. — Я знаю, кто ты, — сказала она, всхлипывая. — Это делает задачу легче. Тогда ты, конечно, догадываешься, зачем я здесь? — сказал человек и поднял голову. Галина содрогнулась, вглядевшись в его жуткие черные глаза. — Почему? — плакала она. — Я? — Ты знаешь, — ответил человек. — Давай все будет тихо. Он достал из кармана кинжал с удивительно красивой черно-стальной рукоятью, на которой переплетались непонятные символы и узоры, блеснувший в неярком свете многочисленными царапинами, и подошел к Галине. Та, закрыв глаза, плакала и умоляла пощадить, хотя и понимала, что этого не будет. — Сколько раз ты отказывала в подобных просьбах сама? — услышала она мягкий голос прямо около самого уха и почувствовала, как мнимая боль гармонично сошлась с настоящей — кинжал вошел точно в то место на животе, где у Галины болело весь день. Женщина чуть слышно вскрикнула, но это был скорее возглас удивления, чем страдания. Человек бережно положил ее на траву и взял за руку. Галина не понимала, отчего страх и боль будто испарились, отчего эти жуткие глаза вдруг перестали быть средоточием вселенского зла… Она чувствовала только покой. Покой, какого никогда не было в ее жизни. Она знала, что тот, кто держит ее за руку, ее убийца. И она знала, что должна ненавидеть его, но отчего-то женщина этого не могла. Рядом с ним ей было тепло и хорошо. Рядом с ним она словно очищалась, заново перерождалась, и былая жизнь, наивная, детская и давно позабытая, вновь пульсировала в ее теле. Таком измененном, перемазанном кремами, переделанном хирургами, облапанном тысячами рук, не запомнившихся и пустых фигур… — Моя душа… прогнила насквозь… но я… я хочу… — слова Митлиновой срывались, переходя в сипение. — Я хочу раствориться в тебе… хочу отдать тебе свою душу… ты примешь ее? Человек глядел неотрывно, как последнее дыхание выходит из этой женщины, но она все еще не сдавалась, желая услышать ответ.