— Ну… лишаете людей воли? — Я этого не делаю, — спокойно ответил Антон. — Это происходит само собой. — Я не про слабости… а про сегодня, — немного замялась Татьяна. — Как вы это со мной сделали? Вы же говорили, что на людей с сильной волей это не действует? — Это другое. Ответил Антон и замолчал. Через две минуты Таня не выдержала. — Так как? — Я не могу объяснить… — Почему? — Потому что это не руки накачать и не голос тренировать! — раздраженно сказал Антон, но, успокоившись, продолжил: — Это совсем не так… Это трудно объяснить. Нет! Не трудно — невозможно. — Это что — магия? — поинтересовалась Таня. — Экстрасенсорные способности? — Не знаю… Это — я. Таня ничего не поняла, но стало ясно, что от Антона все равно ничего не добиться. — Уже поздно, — тихо сказала она, поежившись, хотя на улице было тепло. — Да… идем, — ответил Антон. — Куда? — удивилась Таня. — Провожу тебя. — A-а. Хорошо. Они медленно шли по направлению к Таниному дому. Миновали небольшую площадь, перешли речку. Встречавшиеся им иногда люди провожали их ничего не значащими пустыми взглядами, как сотню других прохожих. Ведь хоть эта пара и совершенно отличалась от всех, это было незаметно при столь коротком контакте… Тоша иногда бросал взгляд на хрупкое тельце, идущее рядом с ним. Оно словно съеживалось под простым ситцевым платьем, словно пыталось раствориться само в себе. Грустные глаза девушки беспокойно метались с одного предмета на другой, а тонкие руки с изящными длинными пальцами неосознанно мяли друг друга. Это раздражало Домова, будто было противоестественно и неправильно, ему хотелось прекратить это, но он ничего не предпринимал. Наконец девушке пришел в голову вопрос, который должен был прийти уже давно. — Антон Владимирович, откуда вы знаете куда идти? — Я многое знаю, — ответил Антон и вновь замолчал. Таня совершенно потеряла надежду на беседу, поэтому просто повиновалась темпу шагов своего «телохранителя». Так, молча, они дошли до самого ее дома. — До свиданья, — тихо сказала девушка. — Спасибо. Антон не ответил. Таня подошла к двери и вдруг резко обернулась. — А Дмитрий? — тихо спросила она и улыбнулась, вспомнив милого мальчишку, который тоже иногда приходил в фирму. Он также числился как консультант и работал по договору подряда. Улыбка мгновенно спала. — Он как вы? — Дмитрий? — недоуменно спросил Антон. — Какой еще Дмитрий? — У Тоши уже начинала болеть голова от всего этого. — Вы его не знаете? — Нет. — Слава богу! — выдохнула Таня, почему у них не могут быть приходящие консультанты?! — Еще раз спасибо. Антон кивнул. Он подождал, пока дверь за ней не закроется, и направился к дому. На улицах уже зажглись фонари. В воздухе пахло летом. Опять стрекотали проклятые кузнечики. Зачем он рассказал ей все это?! Глупость какая-то. Славная девушка… да вот только… Ах, как приятно все-таки пахнет летом! Антон с трудом поднял веки. Кошка недовольно глядела на него своими желтыми глазами. Он не должен был сейчас шевелить правой ногой! — Прости, — извинился Тоша. — Не прав. Кошка, кажется, извинения не приняла, и еще раз недовольно взглянув на него, поменяла место расположения, отвернувшись от хозяина. Антон разозлился и показательно дернул и второй ногой, отчего вишневый диван заскрипел. Кошка вздрогнула, но тут же сделала вид, что ничего не заметила. Тоша улыбнулся и уставился на трещину в потолке. С балкона долетали противные звуки спешащего утра. Антон повернулся на бок и накрыл голову подушкой. Хотелось еще поспать… Зазвонил телефон. Антон чертыхнулся, но все же поднял трубку. — Ты ведь обещал! — прокричал возмущенный голос с другого конца. — Маша… извини, — «В последнее время только и делаю, что извиняюсь», — пронеслось в голове. — Я задержался на работе. — А я слышала другое! — Интересно что? — спросил Антон, всем нутром зная, что ему абсолютно не интересно. — Говорят, ты с какой-то девчонкой вчера тусовался. Мы ведь тебя ждали! — укоризненно заметила Машка. — Мог бы и перенести свою свидуху! — Свидуху, — повторил Тоша. «У Машки всегда такие словечки». — Никакой у меня не было свидухи. Я работал. — Что, Толька врет, что ли? — Не знаю, — ответил Антон, понимая, что ему совершенно не хочется оправдываться. Тем более что он не пришел бы на их так называемую тусу, даже если бы не встречался с Таней. — Я вчера работал. Тоша зевнул. Ему стало почему-то жутко скучно. Они с Машей и не общались-то никогда толком, все через балкон… Чего она пристала? — Может, он перепутал, — Маша тем временем пошла на попятную. — У меня четверка! — Поздравляю, — Антон попытался придать голосу правдоподобную радость. — Спасибо. Жалко, тебя не было. Ну ладно, мне пора. До встречи! — До встречи. Антон вновь зарылся под подушку. Лишними телодвижениями он опять потревожил кошку, и та мстительно воткнула десять острых когтей в его лодыжку. Пройдя через легкое летнее одеяло, словно раскаленный нож в масле, они прекрасно достигли своей цели. Тоша прошипел что-то неразборчивое. Кошка возмущенно спрыгнула с дивана и ушла на кухню. — Вот ведь зараза, — сказал Антон в пустоту и улыбнулся. Никакой обиды. Кошка вернулась через две минуты и примирительно потерлась о локоть хозяина. Домов потрепал ее за холку. Топор войны был опять зарыт. Антон закрыл глаза. Отчего-то он увидел милое лицо той, с кем встречался вчера. Отчего-то воспоминания пробудили в нем непривычно приятное чувство. Что это было, он не знал, но знал, что оно не приносило страданий, как обычно, по крайне мере не таких, как обычно. Домов сел и схватился за голову. Его мир, спящий мертвым сном, пробуждался… болезненно, но животворяще. Снова противно зазвонил беспокойный телефон. Этот звук был всегда предзнаменованием суеты. На сей раз звонила не та, что он ожидал, и Антон не мог понять, отчего он так рад этому звонку. — Что ж, — сказал он, когда повесил трубку. — Мне пора, красавица. — Мяу, — отозвалась понимающая кошка. — Ты права, черт возьми, как всегда! — Я прошу прощения, — говорила Таня, ведя Антона на кухню своей маленькой, но уютной квартиры. — Мне не хотелось вас тревожить, но я всю ночь не могла уснуть, а потом… вспомнила о том, что вы дали мне свой телефон и сказали, что можно… вы не злитесь, Антон Владимирович? — Нет, мне не трудно, — отмахнулся тот, садясь на предложенный ему стул. — Ты не работаешь сегодня? — Сегодня воскресенье. — А… понятно, — Тоша никогда не следил за календарем. — Я и правда чувствую себя неловко, что потревожила из-за такой ерунды, но, — руки Тани дрожали, пока она наливала чай. — Мне кажется, что я не могу больше там работать! Просто не смогу туда даже зайти, — она упала на соседний стул и разразилась рыданиями. Антон молча смотрел на это содрогающееся тело, и понимая и не понимая ее. Понимая разумом, но не понимая чувствами. Ему был не знаком страх, он не ведал отвращения, совесть никогда не мучила его. В жизни своей он никогда не знавал тех цепких пальцев ужаса, что хватают за глотку, выворачивают наизнанку, обезоруживают и порабощают. Лишь во снах, тех, что он видел практически каждую ночь, Тоша переживал все эти чувства, даже в еще большей, гиперболизированной степени, воистину проживая самые кошмарные из существующих кошмаров. — Я, — прошептала Таня. — Я сейчас… простите. Она вскочила и принялась метать на стол все, что у нее было к чаю, все еще вздрагивая от душивших ее рыданий. Угнетенная своими страхами, она была не в состоянии собраться. Прошли минуты. Наконец девушка уселась на место.