Пластуны — лежащие пластом в трущобах, камышах, плавнях, выжидая неприятеля. Подползают к нему или скрытно подстерегают. («Толковый словарь» Даля.) Пластуны — древнее название русского спецназа. Спецназ — эти парни с их возможностями как нельзя лучше подходят для устранения локальных угроз. В общем, они действуют там и тогда, где еще не война, но уже и не мир. Генерал Карл Стинер (США) I Турбины «Антея» натужно гудели. Многотонная машина пробиралась сквозь толщу облаков на десятитысячной высоте. Капитан Волин открыл глаза и осмотрелся. В грузовом отсеке было темно, лишь в хвостовом горела красная лампочка предупреждения. Игорь Волин никого не видел, но знал, что рядом сидят бойцы его группы. — Проверить амуницию и оружие, — пересохшими губами произнес он привычную фразу. И начал себя ощупывать. «АК-74» со сложенным прикладом на груди, под лямками парашюта, «ПМ» в кобуре на правом бедре, тоже прижатый лямкой. Штык-нож на поясе возле подсумков с запасными магазинами, стропорез в чехле на голенище ботинка, НРС на груди с левой стороны, рукояткой вниз, упирается в пластиковое цевье «Калашникова». Ранец десантника на месте, на правой руке фосфорическим светом горит высотомер. Вроде все в порядке. Неожиданно гул турбин сменил тональность, а Игорь почувствовал, как от давления закладывает уши. «Антей», выполняя противорадарный маневр, снижался. «Скоро десантирование», — подумал каждый из группы парашютистов-разведчиков. Для кого-то это был прыжок не первого десятка, для кого-то, может, приближал заветную цифру «100». Но Волин после четырех лет училища и девяти лет службы эту цифру давно оставил позади. И для него это был всего лишь эпизод из жизни офицера спецназа морской пехоты. Ну вот, давление стабилизировалось, через несколько минут под потолком вспыхнули лампы освещения. Со стороны кабины пилотов загремели ботинки бортинженера. Высокий и худой, в синей летной техничке и коричневом шлеме, он пробежал мимо парашютистов, бросив на ходу: — Приготовились, мальчики. Волин поднялся со скамьи, посмотрел на свою группу. Впереди стоял невысокий, плотно сбитый старший сержант Валентин Завада, за ним высокий вихлявый парень с курносым конопатым носом — ефрейтор Андрей Виник. Дальше — младший сержант Юрий Жарков с характерным лицом боксера. За ним — низкорослый квадратный радист со странной фамилией Луч. Группу замыкал рядовой второго года службы Василий Иванов. Героическая личность разведбатальона бригады морской пехоты — дважды дослуживался до сержантских лычек и дважды за самовольные отлучки из расположения части эти самые лычки публично сдирались с него на построении батальона. Капитан спецназа морской пехоты Черноморского флота Волин не первый раз прыгал с этой группой. Да и вообще этих людей знал лучше, чем своих родственников. Игорь Волин за полтора года хорошо изучил бойцов и знал, кто чем дышит и что от кого можно ожидать. Широкомасштабные учения, которые устраивало руководство ГРУ для всех частей специального назначония, должны были показать боеготовность подразделений, подготовленность солдат и офицеров. Волину такая проверка была не впервой. К учениям он отнесся спокойно. Зазвенела сирена, вместо красной лампочки вспыхнула зеленая, с зубодробительным скрежетом стала опускаться хвостовая аппарель самолета. — На выход, шагом марш, — тихо проговорил Игорь. Разведчики вразвалочку, соблюдая дистанцию, двинулись к хвосту «Антея». Держась за поручень, у аппарели стоял бортинженер. Улыбнувшись морпехам, он подмигнул и гаркнул: — С богом, мальчики! В одно мгновение группа исчезла в фиолетовой ночи ... ...Перелет из сырого Лондона в знойный, грязный Исламабад на этот раз прошел не так гладко для сэра Д’Олэнторна, как предыдущие тридцать лет работы в Интеллидженс сервис на Среднем Востоке. В аэропорту нового эмиссара британской разведки встречал молодой человек арабского происхождения. Несколько ничего не значащих приветственных фраз — и сопровождающий, подхватив багаж англичанина, устремился к стоянке машин. Через полчаса Чарльз Д’Олэнторн вошел в свой номер «люкс» в самой дорогой гостинице Пакистана. В номере было прохладно. Дав бою, принесшему его чемодан, несколько мелких монет, сэр Д’Олэнторн запер за ним двери. Все, можно перевести дух. Эмиссар рухнул на большое кожаное кресло, прикрыв глаза, задумался, что сначала: душ или пиво? Решил — душ. Вода одно из немногих природных средств, которое так эффективно снимает усталость и возвращает бодрость. Через полчаса Чарльз вышел из душа с полотенцем вокруг бедер, на плечах у него блестели капли влаги. Он себя чувствовал прекрасно. Открыв холодильник, извлек оттуда запотевшую банку пива. Теперь можно и расслабиться, посмотреть телевизор. Проходя через холл, эмиссар заметил большое зеркало, остановился перед ним. В зеркале он увидел крепкого мужчину, ростом шесть футов два дюйма. Несмотря на свои пятьдесят четыре года, он обладал великолепной мускулатурой, жестким волевым лицом и серыми, слегка прищуренными глазами. Седеющие виски придавали ему лишь дополнительный шарм. В зеркале отражался наследник графского титула Д’Олэнторнов и продолжатель этого знаменитого рода, ведущего свою родословную чуть ли не от Ричарда Львиное Сердце. По крайней мере, дворянский титул его предок получил от самого короля. Сэр Чарльз Мортимер Д’Олэнторн попал в лапы английской разведки сразу по окончании Кембриджа. Тогда-то молодому бакалавру, специалисту по истории Среднего Востока эпохи Александра Великого предложили увлекательную работу. Иран, Афганистан, Пакистан, Индия, раскопки, изучение древних папирусов, манускриптов. Это же мечта любого начинающего историка. Но едва его нога ступила на пыльную землю Востока, как старшие коллеги по экспедиции объяснили бакалавру, что вся эта история не больше, чем «крыша», прикрытие на языке разведчиков. Чарльз Д’Олэнторн никогда не был любителем дешевой бульварной писанины на тему «плаща и кинжала». Но неожиданно эта работа его захватила, он ею увлекся. Карьера молодого разведчика пришлась как раз на пик «холодной войны». И шпионя в пользу британской короны, Д’Олэнторн искренне считал, что спасает «свободный мир» от «красной агрессии». За десять лет Чарльз Мортимер Д’Олэнторн защитил две диссертации по истории Востока, стал профессором. А другой стороной медали было то, что он стал одним из лучших экспертов по проблемам этого региона. С этого момента его переводят в Лондон, в аналитический отдел «МИ-5». Женившись в довольно позднем возрасте, граф Д’Олэнторн спешил наверстать упущенное время. Сейчас у него пятеро детей и жена — сама прелесть. С вводом советских войск в Афганистан руководство Интеллидженс сервис закрепляет Чарльза Д’Олэнторна за этой страной. Он неоднократно вылетает в Пакистан для разветвления новой разведсети, посещает лагеря подготовки моджахедов, сам вербует для этих лагерей инструкторов из отставных английских командос, закупает для повстанцев оружие и медикаменты, затем передает их полевым командирам в обмен на русских пленных. Пленных после допросов и вербовки он передавал Международному Красному Кресту. «Перестройка» и последовавший за ней вывод советских войск поубавили работы профессору истории. Чарльз Мортимер Д’Олэнторн уже всерьез подумывал уйти в отставку и посвятить себя семье и науке. Но, как всегда в такие моменты, происходит что-то, что снова заставляет изменять планы и намерения. Развал Советского Союза, гражданская война в Таджикистане снова заставили мобилизовать все силы Восточного отдела. Больше года шла обработка информации, ее изучение, подготовка соответствующей «почвы». И вот теперь Д’Олэнторн прибыл в Пакистан, чтобы наконец начать большую операцию английской разведки. Возможно, самую крупную за последнее десятилетие. Зазвонил телефон, сэр Чарльз нехотя поднялся с кресла, взял трубку. — Да, Д’Олэнторн, слушаю. — Добрый день, мистер Д’Олэнторн, вас беспокоит Фишер, Джеймс Фишер, — в трубке раздался знакомый мягкий баритон, — мы с вами встречались в Гарварде на симпозиуме по истории Персидского государства. — Чем обязан? — сухо поинтересовался Д’Олэнторн. — Мистер Д’Олэнторн, я уже больше года в этой варварской стране и не знаю, когда придется вернуться домой. Случайно узнал о вашем приезде ... ну, одним словом, почему бы нам вместе не поужинать? — Я сегодня сильно устал с дороги, — проговорил сэр Чарльз и тут же в уме прикинул, что через два дня ему надо выехать в Кабул. А выехать, не узнав, чего от него хочет американец, просто непрофессионально. — А что, если мы поужинаем завтра? — Отлично, — обрадовался американец, — запишите, девятнадцать ноль-ноль, ресторан «Шахерезада», я закажу кабинет. В мозгу профессионального разведчика, как на табло предупреждения, вспыхнуло слово «Шахерезада». Может, просто случайность... но у разведчиков высокого класса не бывает случайностей. Д’Олэнторн хорошо знал Фишера, резидента ЦРУ, и по произнесенному как бы вскользь слову знал, что разговор с янки пойдет о предстоящей операции. ...Земля стремительно приближалась. Держась за стропы парашюта, Волин следил за площадкой приземления. Небольшая поляна из темного пятна сперва стала серой, затем серо-зеленой, затем зеленой с серебристым блеском росы. Над верхушками сосен витали клочья утреннего тумана. Приземлился как положено, с носка на пятку и падением на бок. Туже подтянул на себя стропы, отстегнул лямки парашюта, скомкал купол. Схватив парашют в охапку, бегом бросился к месту сбора. На поляне уже собрались диверсанты. Волин вгляделся в их лица: Завада, Луч, Жарков, Иванов. Кого же нет? А, Виника... — Где ефрейтор? — спросил Волин, бросая в общую кучу парашют и свой шлем. — Я видел, его отнесло на северо-восток в лес, может, на дереве завис, — произнес Завада. — Так, парашюты зарыть и замаскировать место, я в лес, скоро буду. — Прижав к груди автомат, капитан трусцой побежал в темную чащу. Виника он нашел быстро, ефрейтор действительно повис на дереве. Купол парашюта зацепился за верхушку сосны. — Режь стропы, — приказал ему Волин. — Да, вы чё, товарищ капитан, мне начальник ПДС голову за порчу парашюта оторвет, — возмутился ефрейтор. — Режь, или я тебе ноги из жопы повыдергиваю, — процедил сквозь зубы Волин. Ему не хотелось начинать операцию с мордобоя. Но если потребуется кулаком заставить подчиняться старшему, он готов. — Слушаюсь, — буркнул ефрейтор. Стропорезом отсек стропы и рухнул на землю. При падении его подстраховал капитан. Затем, расстегнув лямки, скомандовал: — Живо на дерево за куполом. Пока Виник лазил за куполом, капитан саперной лопаткой вырыл небольшую яму. Затем в эту яму бросили порезанный парашют и шлем десантника. Быстро зарыл, прикрыв яму свежим дерном. Волин извлек из нарукавного кармана комбинезона небольшой флакон с жидкостью, отбивающей нюх у собак. Все вокруг щедро полил этой жидкостью, затем хлопнул ефрейтора по плечу, сказал: — Пошли. На поляне их уже ждала группа с автоматами на груди в камуфлированных кепках и с измазанными гуталином лицами. Последний писк моды армейского спецназа. «Нашли, что копировать у американцев», — усмехаясь, подумал Волин. Вслух произнес: — Ладно, становись. После того как диверсанты выстроились, скомандовал: — Теперь попрыгали, мальчики. Ни у одного из прыгающих ничего не зазвенело, не загрохотало, все было тихо. — Так, двинулись. Первым Завада, за ним Жарков, Виник, Луч, замыкающий Иванов. Рысью марш. Группа бесшумно побежала по направлению к лесу. Волин напоследок еще раз оглянулся. Вокруг все было тихо. Первые солнечные лучи уже начали окрашивать в бледно-розовый цвет небо над лесом... Ресторан «Шахерезада» был достопримечательностью Исламабада. Самый фешенебельный ресторан города был и самым дорогим. Пообедать или поужинать в нем мог себе позволить лишь очень богатый человек. Как только сэр Д’Олэнторн зашел в душное полуподвальное помещение, его сразу же встретил метрдотель. Это был еще один экзотический экспонат Востока — двухметровый верзила, весивший не меньше двухсот килограммов, был одет в синие атласные шаровары, красную рубашку с широкими рукавами, поверх которой была надета черная бархатная жилетка, расшитая бисером. На голове над черными как смоль кучерявыми волосами сидела феска, шапочка, пошитая, как и шаровары, из синего атласа. Метрдотель при виде англичанина изобразил подобие улыбки, задрав кверху дугообразные усы, и на хорошем английском произнес: — Вас ждут, сэр Чарльз.