С хрустом пережевывая упругие листья салата, Джеймс Фишер запивал нежные, еще теплые бутерброды холодным сладковатым пивом. Он был более чем уверен, афганский ростовщик сейчас подсчитывает будущие расходы и возможные прибыли. Наконец Турхамадин открыл глаза, худое аскетичное лицо выражало глубокое умиротворение. — С чего начнется наше сотрудничество, мистер Фишер? — спокойным голосом спросил Рано. Глаза американского резидента вспыхнули, на его лице читалось: «Ну вот ты и попался, голубчик. Великолепная вербовка, с грандиозными перспективами в будущем». XVII Мощный четырехтурбинный лайнер Е-ЗА «Сентри» относился к классу специальных самолетов системы АВАКС, занимающихся радиоэлектронным слежением за территорией противника. Длиннофюзеляжная машина с гигантским «грибом»-антенной РЛС в центре корпуса, с ревом разогнавшись, оторвалась от бетона взлетной полосы и быстро начала набирать высоту, оставляя за хвостом яркую иллюминацию военно-воздушной базы в Пакистане. Убрав шасси, «Сентри» взял курс на север. Едва самолет, набрав заданную высоту, принял горизонтальное положение, в кабину ввалился капитан Лейкос, начальник радиолокационной службы, и обратился к майору Уэйдсону. — Черт знает, что происходит, Дэн, наш самолет никогда не ставили в ангар. А сегодня вдруг поставили. К чему бы это? — Не знаю, — буркнул командир корабля — высокий с узким лицом аскета. Майор Дэнис Уэйдсон лгал, он знал, в чем дело, но, как платный агент ЦРУ, он в свое время подписал документ о хранении государственных тайн и об ответственности за разглашение. — Не к добру все это, — продолжал гундосить локаторщик. — Еще какого-то черта в небо потянуло Хагосона. Он-то что здесь забыл? — Может, решил тряхнуть стариной? — пожал плечами майор. — Кстати, где он? — На взлете у старика живот свело. Он решил опробовать наш сортир. Думаю, скоро выйдет. В другое время летчики наверняка начали бы обсуждение мировых новостей вперемежку с комментариями о новых «цыпочках» из борделя для иностранцев в столице. Норин как раз вчера побывал на «презентации». Но никто из пилотов даже рта не раскрыл, когда включилась электронная система управления самолетом, как-никак их инспектировал сам командующий авиакрылом специальной авиации радиолокационной разведки, командор Роберт Хагосон. Сейчас наступало время интенсивной работы операторов радиолокационных станций. В затемненном салоне защелкали тумблеры «включение», зажужжал двигатель вращения антенны, вспыхнули индикаторы. — Как проходит полет? — раздался за спиной Уэйдсона голос командора. Высокий пятидесятилетний Роберт Хагосон — аристократ, наследник традиций конфедерации Юга, участник Вьетнамской войны, один из героев захвата острова Гренада, руководитель воздушной разведки в Саудовской Аравии во время «Бури в пустыне». Уже второй год служил в Пакистане на должности командующего сил воздушной радиолокационной разведки. Хагосон, как и Уэйдсон, был агентом ЦРУ. Он был куратором всей разведывательной сети на базе летающих радаров и, кроме докладов отделу военной разведки Пентагона, составлял подробные доклады в Лэнгли. Сегодняшний полет командора был связан с последним распоряжением ЦРУ, он так же, как майор Уэйдсон, знал причину помещения самолета в ангар, более того, это был его личный приказ. — Все в порядке, сэр, — не оборачиваясь доложил командир корабля. Командующий оглядел бесстрастные лица членов экипажа, спросил: — Почему такие хмурые лица? Какие проблемы? — Сэр, — неожиданно к командору повернулся второй пилот, в его глазах читалось любопытство,—уже сколько месяцев не была задействована система АВАКС, и вот снова. Неужели все поворачивается вспять? В Москве ведь красным не удалось захватить власть, так почему же? — При чем здесь Москва? —удивился командор. — Нам приказано действовать в связи с директивой президента о борьбе с контрабандой наркотиков и оружия. С развалом СССР их внешняя граница стала фикцией, особенно воздушная, нам необходимо установить интенсивность нарушения границы в Пакистане, Афганистане, Индии. Если таковые действительно принимают угрожающие масштабы, то будут задействованы спутники-шпионы для выявления взлетно-посадочных полос, истребительная авиация для уничтожения воздушных нарушителей, а также наземные силы государств, где разместились базы контрабандистов. Хагосон рассказывал о новом применении многомиллионных военных машин и почти верил в это сам. Хотя знал, что весь рассказ от начала до конца есть продуманная «легенда» — плод труда аналитиков в кулуарах штаб-квартиры ЦРУ, цель которой — прикрыть главную операцию. В которой были заинтересованы промышленные воротилы страны, настоящие хозяева государства. Их слово —закон. За стеклами пилотской кабины чернела густая, как мазут, ночь. Над «Сентри» поблескивал и Млечный Путь, знакомые созвездия. Внизу клубились волнистые облака. Слушая командора, все члены экипажа сейчас смотрели на него. А он стоял у дверей, высокий, в хорошо скроенном отглаженном мундире, украшенном разноцветной колодкой боевых орденов. Хагосон ждал. Неожиданно за спиной командора открылась дверь, и появилась физиономия Лейноса. — Дэнис, черт возьми, — театрально воскликнул локаторщик и вопросительно поглядел на командора, — что происходит, мои операторы не могут сориентироваться. Где мы летим? Оба пилота, как по команде, повернулись к курсовому компьютеру. — Мы вторглись на территорию Афганистана. Еще не хватало, чтобы моджахеды сбили нас американским «стингером», — воскликнул второй пилот. — На такой высоте никакой «стингер» не достанет, — спокойно произнес командор. Летчики удивленно уставились на него, в аналогичной ситуации любой большой начальник кричал бы, угрожал, но не таков Роберт Хагосон. Притом все шло по заранее принятому плану. — Спокойно, парни, спокойно, совершите разворот и возвращайтесь на территорию Пакистана. — Норин, отключи автопилот, — скомандовал майор Уэйдсон, — беру ручное управление на себя. Второй пилот щелкнул тумблерами, отключая электронику управления, но курс крылатой машины не изменился, Норин удивленно взглянул на командора. Тот спокойно объяснил: — С таким «грибом», как у нас на крыше, без последствий резко не повернешь. Необходим плавный разворот. Говоря это, Уэйдсон не отрывал взгляда от дисплея штурманского компьютера, самолет стремительно приближался к заданной точке. Еще полторы минуты... минута. Майор слегка довернул штурвал, его рука скользнула по приборному щитку, под ним были установлены две кнопки, майор нажал левую. По невидимым проводам пробежал ток, включив динамик звукового сигнала в грузовом отсеке. Закончив полный разворот, Уэйдсон вывел «Сентри» в заданную точку, на этот раз майор надавил правую кнопку. Неожиданно самолет тряхнуло, он слегка накренился. — В чем дело, бортинженер? — недовольно вскрикнул командир самолета, хотя точно знал, что направленным взрывом сорвана внешняя дверь в грузовом отсеке. — Разгерметизация грузового отсека, — мгновенно доложил бортинженер, шоколадный негр с седыми, коротко остриженными волосами. — Снижаемся для стабилизации давления, — объявил второму пилоту Уэйдсон и тут же добавил: — Радист, сообщение на базу: «Из-за аварии в грузовом отсеке получены повреждения. Не имею возможности для продолжения задания, возвращаюсь на базу». Когда наконец самолет закончил экстренное снижение и, в последний раз нырнув, снова принял горизонтальное положение, майор Дэнис Уэйдсон повернулся и посмотрел прямо в глаза командора. Лицо Роберта Хагосона оставалось бесстрастным, лишь глаза дрогнули и на мгновение закрылись. Это была наибольшая похвала в данной ситуации. И вновь из дверного проема появилась физиономия Сэма Лейкоса. Лицо локаторщика было смертельно бледным. — Ну, что я говорил, — зачастил он, — будут у нас неприятности из-за этого чертова ангара. Так и получилось, слава богу, совсем не гробанулись, а то... Что могло бы произойти в худшем случае, Лейкос не успел договорить, его одернул командор, произнеся ледяным тоном: — Капитан Лейкос, займите свое место согласно боевому предписанию. Локаторщик юркнул обратно в салон, но он был недалек от истины. Все случившееся было результатом пребывания самолета в закрытом ангаре. Операция «Шерхан» вступала в оперативную фазу, главную фазу. Летчики свою миссию выполнили... «Пилигриму». Операция «Упреждение» отменяется. Следует полностью переключиться на операцию «Контрольный выстрел». Обеспечить временную базу для исполнителей, продумать, найти и подготовить место для засады. Подготовить маршрут отхода в сторону таджикской границы. С момента встречи с группой вы переходите под командование старшего. С ним обсудить план операции, действия координации и вспомогательной помощи...» Дальше шла дата рандеву, координаты, условный сигнал, пароли и, наконец, подпись «Аксакал». Запомнив информацию, Рано Турхамадин сжег листок пергамента. Отмена предыдущей операции означала, что группа диверсантов либо уничтожена, либо пропала без вести, или же что с ней — неизвестно. Факт в том, что командование на первой группе исполнителей поставило крест. Факт другой: изменение названия операций без Изменения ее цели говорит о том, что сейчас берутся за дело высококлассные профессионалы. «А я теперь как слуга двух хозяев», — усмехаясь, подумал Рано. Сегодня он должен помочь Джеймсу Фишеру, как-никак и он, афганский купчишка, стал составной частью, деталью операции «Шерхан», — хорошо хоть, что два рандеву назначены на разные дни... Удар был смягчен зыбким пустынным песком. Поднявшись на ноги, майор Моул подтянул стропы парашюта, затем, скомкав купол, содрал с головы тяжелый гермошлем, отстегнул кислородную маску и с удовольствием вдохнул полной грудью прохладный воздух ночной, остывшей пустыни. Майор отстегнул рюкзак с вооружением и пристегнутым к нему баллоном с кислородом, затем, потянув за замок «молнии», расстегнул высотный скафандр. Скомкал его и бросил на парашют. «Как я ненавижу эти высотные прыжки», — с раздражением подумал майор. Прыжки с сорока тысяч футов требуют не только большой смелости, особого мастерства, но и специальной экипировки. После приземления не сбросишь парашют и не растворишься в темноте, тут целый ритуал. И без него никак не обойтись. Выкопав большую яму, майор впихнул туда уже ненужную прыжковую амуницию, тщательно засыпал ее песком, утрамбовал, до рассвета ветер не оставит никакого следа ночного происшествия. Подхватив рюкзак, Моул извлек из него «кольт-командо» — портативную модель армейской винтовки «М-16». Сняв оружие с предохранителя, он, прихрамывая (во время свободного падения майор столкнулся с оторванной взрывом дверью от грузового отсека), двинулся на свет. Впереди, на месте сбора группы, мигал светлячок «маяка». К тому времени, как Терри Ли Моул доковылял до условного места, здесь уже собрались все члены группы рейнджеров. Все были одеты в бледно-коричневый «пустынный» камуфляж, такого же цвета панамы и с оружием на изготовку. — Сэр, — козырнув, доложил первый лейтенант Эймс Колхейр, — вся группа в сборе. Следы приземления устранены, можем выступать. — Выступаем, — кивнул Моул и добавил: — Лейтенант Мартинес, возьмите нескольких человек и двигайтесь вперед дозором. Вы, Колхейр, отвечаете за прикрытие флангов. Я остаюсь с основной группой. — Есть, сэр, — козырнул первый лейтенант и тут же засеменил к бойцам. Группа мгновенно поднялась, смуглолицый Мартинес взял с собой двух рейнджеров, вооруженных автоматами с глушителями, они ушли. Люди Колхейра, вооруженные армейскими винтовками с подствольными гранатометами, парами разошлись в стороны. Остальных возглавил майор. Звезды мигали в бесконечной черноте ночи, под подошвами ботинок скрипел песок, редкие порывы ветра хлестали пустынной пылью по лицам. Кое-кто из рейнджеров уже надел на глаза защитные очки, кто-то прикрыл лицо платком. Майор Моул усмехнулся, ему все нипочем, впрочем, что такое Регистан против бескрайнего «океана» Аравийской пустыни, где он еще двое суток назад находился. С момента сосредоточения союзных войск на границе оккупированного Кувейта майор Моул был направлен туда из учебного центра сил специальных операций США в Европе Бад-Тельце {бывшая база войск СС). Сменив «зеленый» берет спецназовца на панаму рейнджера, майор возглавил ударную группу, специализирующуюся на поиске и уничтожении иракских радаров. После завершения «Бури в пустыне» часть объединенных войск была выведена. А Терри Моул остался в Кувейте вместе со своей группой и другой частью войск в ожидании демарша Хусейна. Время шло, а диктатор Ирака Саддам Хусейн не мог толком решить свои внутренние проблемы (тут уже не до войны). Рейнджеры из ударной группы маялись бездельем, а их командир подумывал о новом переводе «хоть куда». Предложение ЦРУ принять участие в сверхсекретной операции майор воспринял как манну небесную. Подписав дюжину документов, обязуясь не разглашать ни при каких обстоятельствах цель операции, даже после ее завершения, Моул подобрал команду из лучших бойцов группы, и уже вечером они вылетели в Пакистан. Бойцы ударной группы. Каждый имел не одну награду. Первый лейтенант Эймс Колхейр прибыл в Саудовскую Аравию из Панамы, где принимал участие в устранении местного диктатора и наркодельца Мануэла Норьеги. За операцию «Справедливое дело» Колхейр был награжден орденом «Серебряной Звезды», за «Бурю в пустыне» повесил на грудь еще один орден. Настоящий командир. Луис Карлос Мария Мартинес после окончания юридического колледжа прошел курсы офицеров запаса и прибыл в зону Персидского залива незадолго до начала боевых действий. За несколько удачных рейдов лейтенант Мартинес получил «Крест за заслуги», медаль «Пурпурное сердце» (за ранение) и орден «Бронзовая Звезда». Эрудированный, умный, бесстрашный юноша, в будущем может стать неплохим командиром. Сержант Гарри Гисенд, как и Колхейр, прибыл из Панамы, не пропустил ни одного рейда группы, тоже имеет несколько наград. Будучи снайпером, чернокожий гигант не единожды работал на ЦРУ и в Панаме, и в Аравии, и в Кувейте. Один из надежнейших бойцов. Радист Алан Тарвит доукомплектовал группу, прибыв в нее из Форт-Беннинг, быстро влился в коллектив и стал одним из лучших бойцов группы. Остальные рейнджеры были «разменной монетой», обычные разведчики-диверсанты, которых группа теряла в каждом рейде, после каждой операции. Звезды погасли, небосвод стал сереть, а у дальних вершин гор появилась розовая кайма —верный признак восходящего солнца. В последний раз завыл шакал, укладываясь спать на голодный желудок. Постепенно подогретый солнечными лучами воздух пустыни стал накаляться. Терри Моул сбросил камуфлированную куртку, оставшись в майке с бледными камуфляжными разводами, куртку скатал и зацепил ее за рюкзак. Поиграв бицепсами, майор как бы со стороны взглянул на себя. Огненный диск солнца поднялся над горами, над песком стоял жар. По лицам рейнджеров струйками стекал пот, многие потянулись к своим флягам. До места встречи со связным было совсем близко. Терри вдруг вспомнил, что о предстоящем задании ему ничего не известно. — Если вы согласны, майор, то наш резидент поставит вам и вашим людям задачу на месте, а если нет... — агент ЦРУ развел руками. — Сэр, — как из-под земли перед майором выросла невысокая фигура лейтенанта Мартинеса, — впереди стоит грузовик. У машины поднята кабина, но ее никто не ремонтирует. Двое афганцев с оружием кого-то ждут. Может, это наши связные, а может, засада. — Посмотрим, — затаптывая сигару в песок, произнес майор. За дальним барханом действительно стоял грузовик. Большой армейский «КамАЗ» с натянутым над кузовом давно выгоревшим под безжалостным солнцем брезентовым тентом. Кабина машины была действительно задрана вверх, на подножке сидел мужчина в халате и чалме, между ног держал громоздкий «АК-47». Второй афганец был также вооружен и перетянут по талии широким ремнем с подвешенными к нему подсумками для запасных магазинов.