По углам подвала в свободных позах лежали рейнджеры, последние сутки были достаточно напряженные, бойцы изрядно устали. Спертый воздух подвала был наполнен едким запахом пота и табачного дыма. От этих ароматов Джеймс Фишер просто задыхался, он лежал у дальней стены, откуда через небольшую щель поступал воздух с улицы. Впрочем, тоже раскаленный. — Итак, джентльмены, — жуя сигару, сказал Терри Моул, — начинаем подготовку операции «Шерхан», подползайте ближе. Подобно зомби из фильмов ужасов, рейнджеры со вздохами стали выбираться из своих углов. На ярко-синем дисплее компьютера отсвечивали контуры плана с обозначенной на нем резиденцией эмиссара английской разведки и лагерем афганского полка. — Всем известна цель операции «Шерхан». Для ее выполнения нашей группе необходимо преодолеть сопротивление полка афганских моджахедов, оснащенных тяжелым вооружением. Затем прорваться через каменную ограду и, подавив сопротивление английских парашютистов и гуркхов, захватить особняк. Численностью нашей группы это сделать невозможно. — Может, устроить ракетный обстрел особняка? — предложил лейтенант Колхейр. — Или давайте запустим на территорию виллы грузовик, начиненный взрывчаткой, — поддержал первого лейтенант Мартинес. — Нет, — отрезал майор Моул, — эти варианты нам не подходят. В первом случае нет стопроцентной гарантии поражения цели. А грузовик со взрывчаткой вряд ли сможет доехать даже до ворот, вся площадь перекрыта палатками моджахедов. Поэтому будем действовать по моему плану, двумя группами. Пятеро бойцов с лейтенантом Колхейром минируют палатки на правом фланге, — майор обозначил пальцем палатки, предназначенные группе Эймса. — Левый фланг минируют солдаты Мартинеса. — Какие мины используем? —спросил Колхейр. — Противопехотные осколочные SM121/11C направленного действия. — Одной мины может не хватить — пробубнил первый лейтенант, — в каждой палатке, как червей в упаковке живого корма. — Это неважно. Все равно получится много убитых и раненых. А раненые своими криками дезорганизуют и без того напуганных моджахедов. Наша главная цель — не уничтожение афганцев, а выведение их из игры. — Немного помолчав, майор дал рейнджерам осмыслить сказанное, потом продолжил: — Как только начнется светопреставление, с крыш домов, находящихся на противоположной стороне площади, — палец майора обозначил два прямоугольника, — мы нанесем удар противотанковыми ракетами. Я с левого фланга уничтожу танк и два броневика, с правого Тарвит — танк и БТР, третьей ракетой сделает пролом в стене ограды. У «томми» должна возникнуть иллюзия, что через этот пролом их будут штурмовать. Это заблуждение подтвердит Гисенд, — палец Моула обвел окружность, обозначавшую башню минарета. — Тебе, сержант, предстоит из снайперской винтовки подавить крупнокалиберные пулеметы гуркхов и уничтожить все живое в особняке. — Но сэр, — поднялся во весь рост чернокожий сержант, — англичане профессионалы, у них не займет много времени меня засечь. А на минарете я буду беззащитен, как под куполом цирка. — У них не будет много времени. Потому что как только по тебе, сержант, «томми» откроют огонь, на левом фланге группа Мартинеса взорвет стену, сделав еще один пролом. Забросают его дымовыми шашками, создав еще одну иллюзию прорыва, — палец указал на точку в ограде виллы. — И вот когда... — Но сэр, — Гисенд по-прежнему стоял перед майором, — вы говорите, что группа Мартинеса начнет действовать только после того, как меня обнаружат. Но ведь на минарете почти нет укрытия, и достаточно выстрела из под-ствольного гранатомета, чтобы меня разнесло в клочья. — Придется рискнуть, Гарри, — эту фразу Моул произнес ледяным тоном, за которым сквозило презрение к смалодушничавшему сержанту. Гарри Гисенд молча опустился на земляной пол. — Как только англичане ввяжутся в бой и увязнут, — продолжал майор, — группа Колхейра ворвется в особняк с тыла. Ликвидировав объект, —Терри Ли Моул лишь однажды произнес имя того, кого им предстояло уничтожить, все остальные разы он говорил «цель» или «объект», считая, что тем самым предохраняет свою совесть. Сознание солдата все еще не могло привыкнуть к мысли, что надо убить союзника. — Как только задание будет выполнено, группа Колхейра будет отходить через пролом на левом фланге, люди Мартинеса их прикроют. — Сэр, — на этот раз встал второй лейтенант Луис Мартинес, — во время боя англичане могут попытаться прорваться из «мешка». Я лично видел, в их подземном гараже стоят два броневика. К тому же в особняке находится большой отряд таджиков, они вооружены и могут оказать сопротивление. — Вряд ли таджики так же обучены, как английские САС. В узких коридорах особняка они только внесут большую сумятицу и дезорганизацию. Они не проблема для стрельбы в упор. Проблема — броневики, но их прорыв будут контролировать все имитирующие фронтальный штурм. Главное, не дать им вырваться из подземного гаража. Впрочем, я думаю, у них не будет времени даже попытаться эвакуироваться. Но все равно, Гарри, ворота остаются на тебе, ни один броневик, ни одна машина не должны проехать через них. — Я все выполню, сэр, — подал с пола голос Гисенд. — Теперь едва ли не о самом главном — наш отход. Все мы после выполнения задания собираемся возле минарета. Здесь нас будут ждать наш друг мистер Фишер и его друг мистер Турхамадин, они нас выведут к этому благословенному убежищу, — Терри Ли Моул, как религиозный гуру, обвел руками черное пространство подвала. В дальнем углу раздался хруст сухой соломы, которую подстелил под себя резидент. Пригибаясь, как будто на него давит низкий потолок, Джеймс Фишер приблизился к скопищу рейнджеров. — Какого черта, Моул, — прохрипел Фишер. — Не понял, — голос майора вновь стал ледяным. — Зачем вам нужны мы? Ваши люди доказали, что сами неплохо ориентируются в Кабуле. Вы же их сами обучали. Вытащив изо рта окурок, майор обдал клубом табачного дыма физиономию цэрэушника, криво усмехнулся и произнес: — Я готовил своих людей ориентироваться в Кабуле на тот случай, если кто-то из них отстанет от группы. А ты думал отсидеться здесь, пока мы будем подтирать твое дерьмо. Нет, дружище, в эту выгребную яму полезем вместе. И вместе оттуда выберемся. Несколько дней придется просидеть здесь. А потом «добрые дяди» из Лэнгли придумают, как нам отсюда выбраться прямо на Гавайи, чтобы хорошенько расслабиться после резни. Последняя фраза касалась подчиненных. Те, вспомнив о ждущих их шикарных курортах, оживленно загудели. — Теперь необходимо посчитать количество дополнительного вооружения, — на этот раз Моул обратился к офицерам. — Я уже сделал соответствующие расчеты, — произнес Мартинес. — Сэр, необходимо пять дюжин осколочных мин SM 121/11C с радиоуправляемыми детонаторами. Два переносных противотанковых комплекса «милан» с телевизионными прицелами и дюжина ракет к ним. И дополнительно двести фунтов пластиковой взрывчатки для проделывания проломов и минирования путей отхода группы. — Отлично, — довольно произнес Моул, закинув руки за голову и попыхивая сигарой. — Пульт дистанционного подрыва будет у меня, чтобы у вас руки были свободны. — Алан, — обратился майор к радисту, — передай в центр: «Срочно ждем посылку, место приема обеспечим радиомаяком». Радист подошел к небольшому пластиковому футляру с антенной, похожей на перевернутый зонтик, открыл крышку футляра, щелкнул несколькими тумблерами. Затем зашифровал депешу майора и передал ее в эфир. Пропущенная через американский спутник информация достигла радиоцентра ЦРУ, оттуда ее передали в центр подготовки специальных операций. Где тут же была получена резолюция «К немедленному выполнению». Американская военная машина набирала обороты... Липкий жар Исламабада встретил пассажиров «Боинга» авиакомпании «Пан Ам». Смуглолицые угрюмые таможенники тщательно проверяли паспорта прилетевших. Валерий Бойко и Алексей были в параллельных очередях к паспортному контролю. Молодой офицер-таможенник с продолговатым аскетичным лицом и тонкой ниткой щегольских усов, взглянув на ливанский паспорт с арабскими письменами, без промедления поставил печать. Как-никак брат мусульманин. Зато второй таможенник, немолодой кареглазый пакистанец, сурово взглянул на лицо Алексея, затем раскрыл паспорт и, ухмыляясь, произнес: — Колумбия, наркотики. На это восклицание «терминатор» лишь улыбнулся, про себя подумав: «Кто бы говорил о наркотиках». — Цель визита? — на хорошем английском спросил таможенник. — Хочу познакомиться с древневосточной культурой, — ответил обладатель колумбийского паспорта, затем, с улыбкой подмигнув таможеннику, добавил: — Если понравится, приму мусульманство. «Жалкий плейбой», — подумал пакистанец. — В нашей стране законы очень суровы по отношению к торговцам наркотиками и контрабандистам, — сказал таможенник. — В нашей тоже, — ответил Алексей, забирая проштампованный паспорт. На выходе из здания аэропорта стоял молодой человек в национальной одежде с большим плакатом, где были написаны вымышленные имена. Внизу стоял условный знак. Подойдя к парню, Бойко, владеющий почти в совершенстве арабским, спросил: — Вы ждете своих дальних родственников? — Нет, — ответил юноша, — я жду врагов своих врагов. — Это мы. — Прошу, — юноша указал рукой на вездеход «Лендровер» с верхом, затянутым брезентом. Разведчики сели на заднее сиденье, молодой пакистанец занял место за рулем. Машина, выехав на трассу, понеслась к столице Пакистана. Через час «Лендровер» въехал в тень высоких пальм, под огромными зелеными макушками-зонтами стояло небольшое двухэтажное здание с затемненными стеклами. Остановив машину перед парадным входом, юноша повернулся назад и произнес по-арабски: — В этой гостинице вам забронирован номер. Можете искупаться, здесь есть бассейн. Отдыхайте, еду вам подадут в номер. Ближе к полуночи будьте готовы. — О’кей, — по-английски ответил за двоих Алексей. В гостинице их действительно ждали. Едва они вошли, как навстречу выбежал портье. Узкоплечий, толстозадый пакистанец визгливо приветствовал новых постояльцев и, сжимая ключи, начал быстро подниматься по лестнице из красного дерева. Гости последовали за ним. Номер оказался большой, двухместный: холл, две спальни и ванная. Бросив на пол чемодан, Бойко сел в глубокое кресло. — Не понял, — сказал Алексей. — Видишь ли, дружище, в годы моей молодости было все честно, и были такие понятия — Родина, долг, приказ. Смерть при выполнении приказа или при исполнении интернационального долга была почетна. Теперь все изменилось, — Бойко обвел рукой роскошный номер, — теперь, когда вышеназванные термины потускнели, наше руководство подсластило горькую пилюлю под названием приказ. Так поступали японцы со своими камикадзе. Даже перед выполнением последнего задания им разрешали выпить стаканчик саке. Вот так. — А вот и не так, — уперев руки в бока, зло произнес Алексей, исподлобья глядя на подполковника. — Думаете, что только у вас, старых вояк, прошедших Афган, остались эти понятия, а мы так, грязь из-под ногтей. Нет, у нас тоже есть понятие о том, что такое долг, приказ, Родина... — Немного подумав, добавил: — Новая Родина. — Они оба поняли, что хотел сказать Алексей. — Дай закурить, — произнес Бойко. Глядя на ладную фигуру «терминатора», не без удовольствия подумал: «Хороший парень, бацилла вседозволенности его еще не разложила». Выкурив сигарету, Алексей предложил: — Может, сходим в бассейн окунемся. Вдруг кого из наших встретим. — Нет, — отрезал подполковник, — не стоит светиться. Примем душ и спать. Ночью, как я понял, мы будем заняты. — Как скажете, командир, — сразу согласился «терминатор». Сон офицеров был глубоким и спокойным, бесшумно работавший кондиционер охлаждал воздух. Едва стемнело и на город опустилась ночная прохлада, в дверь их номера постучали. — Войдите, — по-арабски крикнул подполковник. Дверь отворилась, и в номер вошел тот самый портье, толкая перед собой сервировочный столик с ужином. Разложив на столике еду, портье с внешностью турецкого евнуха так же бесшумно удалился. Одевшись, Бойко вышел из спальни, Алексей в одних трусах сидел в кресле, поджав под себя ноги, и уплетал бараний шашлык за обе щеки. Подполковник сперва хотел заставить «старлея» пойти одеться, но потом передумал, махнул рукой и сел напротив. Через час к ним в номер постучал уже знакомый юноша. Поклонившись, он произнес: