На другом конце Европы профессор-востоковед сэр Чарльз Мортимер Д’Олэнторн после возвращения из Афганистана ушел со службы в британской разведке, поселился в родовом имении в Центральной Англии и в окружении своих домочадцев принялся за научный труд, книгу о хромом покорителе Востока Тамерлане. Еще недавно сэр Чарльз мечтал написать многотомные мемуары старого разведчика, ему было что рассказать. Но провал операции «Багира» поставил крест на этой его мечте. Уважающий себя разведчик не будет хвастаться проваленными операциями. До конца жизни сэр Д’Олэнторн решил остаться скромным историком. Капитан Специальных авиадесантных сил Алоиз Вуд-холл, возглавив особую парашютную группу, прибыл в разоренную войной Югославию. В объятом огнем Сараеве разрывная пуля снайпера раздробила кость левой ноги капитана чуть ниже колена. В рождественскую ночь хирург, не имея возможности собрать ногу, ампутировал ее. Сейчас капитан Вудхолл учился ходить на пластмассовом протезе. Командование Специальных сил, помня былые заслуги, предложило капитану должность инструктора в учебном центре САС, в Рингвее. Группе майора Моула повезло еще меньше, ее отправили в другую «горячую точку» — Сомали. Во время прочесывания кварталов в Могадишо подразделение попало в засаду. Радист Тарвит успел сообщить по радиостанции лишь координаты. Когда к месту засады пробилась броне-группа миротворцев, им предстала жуткая картина. Повстанцы обезглавили трупы. Российскую диверсионную группу «стрелков» на границе встретил старший лейтенант Петров и с ними же вернулся спецрейсом в Москву. В управлении кадрами погранвойск Петров получил приказ о присвоении очередного звания (капитан) и новое назначение — командир заставы на российско-эстонской границе. И поехал новоиспеченный капитан охранять западные рубежи державы. Судьбы «стрелков» разошлись. Трое «призраков» вернулись в Капустин Яр на базу бригады «Фантом». Четверо же «терминаторов» под командованием подполковника Бойко отправились в Пермскую область, где среди таежных лесов и гор Северного Урала им предстояло создать новое подразделение, бригаду особого назначения резерва Главного разведуправления. Здесь не будет «сопливых» новобранцев, бригада будет комплектоваться из зрелых мужиков, знающих жизнь и цену ей. Укрыв бригаду за Уральским хребтом, генерал Талащицкий пытался сохранить в тайне от чужих разведок новое грозное подразделение, которое носило наименование «Барс». Уцелевшие бойцы из группы Чечетова, перешедшие границу, были награждены орденом Красной Звезды и уволены в запас. Пулеметчик Назаренков в связи с тяжелой контузией получил вторую группу инвалидности и вернулся в деревню к матери. Младший сержант Андрей Босяга поступил в школу прапорщиков погранвойск, желая и дальше продолжить службу в Таджикистане. Джеймс Фишер, отозванный в штаб-квартиру ЦРУ за провал операции «Шерхан», оправдался перед комиссией внутреннего надзора и доказал свою непричастность к ликвидации Нурадина, заявив, что гибель таджикского лидера либо случайность, либо вмешательство третьей силы, но это уже не его, Фишера, дело. Это задача для аналитического отдела ЦРУ и комиссии внутреннего надзора. Комиссия по внутреннему надзору приняла это к сведению и сделала соответствующие выводы, после чего Джеймс Фишер сменил восточную одежду резидента в Афганистане на деловой костюм и кресло заместителя начальника отдела Центрального Востока. Не выходя из своего кабинета, новый зам совместно с разведкой Пакистана «разыгрывал» новую афганскую карту. Студенческое движение Талибан, получив оружие и дополнительное финансирование, стремительно начало набирать силу, грозя в будущем потеснить других претендентов на верховную власть в Афганистане. Большую поддержку в разработке этой операции (которая, в общем, еще не имела названия) Фишеру оказывал его друг Рано Турхамадин, который в будущем мог бы стать членом нового правительства, а пока обо всем происходящем регулярно информировал свое руководство СВР. В Афганистане по-прежнему шли междоусобные бои между крупными политическими лидерами, мелкие же полевые командиры время от времени выходили на «большую дорогу». В Кабуле все еще восседал президент Раббани, и его поддерживал «паншерский лев» Ахмад Шах Масуд. После гибели Абдулхана Юсуфа Нурадина совет исламского оппозиционного фронта решительно отвернулся от помощи западных держав и обратил свои взоры к Тегерану. Одна из мощнейших исламских держав великодушно поддержала просящую руку братьев-единоверцев. Тем более что это входило в будущие планы иранского руководства... Завидово — подмосковные угодья элиты российской власти. Сюда съезжаются все крупные чины — министры, советники, генералы — поохотиться, пообщаться вне служебной обстановки, так сказать. Генерал-лейтенант Журавлев терпеть не мог такие сборища, предпочитая шумному охотничьему галдежу безмолвные рыбалки. Вот и сегодня, кутаясь в длинный, до пят, тулуп, генерал сидел на складном стульчике перед небольшой лункой, ловя серебристых окуней с бледно-красными плавниками. Следя за маленьким пластиковым поплавком, Андрей Андреевич думал о своем. Операция, задуманная Службой внешней разведки по дестабилизации исламского движения в Таджикистане, была блестяще выполнена спецназом ГРУ. Кроме того, разоблачена большая подпольно-террористическая организация в Душанбе, на границе уничтожены несколько моджахедских банд. «Конечно, действия нашего спецназа можно назвать вмешательством во внутренние дела сопредельного государства. Но вся операция была согласована с руководством Таджикистана, так сказать, в рамках договора СНГ, — генерал, мысленно оправдываясь перед собой, неожиданно поймал себя на мысли, — ну и наступило время. Американцы, если надо где-то навести «шурум-бурум», объявляют эту зону «рассадником терроризма и угрозой демократии», а дальше хоть бомби, хоть ракетами крой. Пресса если не распускает слюнявые пузыри восторга, то скромно молчит. А у нас: отдал приказ, и завтра же щелкопер какой-то пронюхает и лезет со своими интервью и комментариями. И попробуй ляпни что-то такое, что бы начальству не понравилось, моментом окажешься на улице с отпечатком башмака на заднице». Поплавок в лунке запрыгал, изловчившись, Андрей Андреевич подсек добычу и быстро начал вращать миниатюрную катушку. Через минуту на поверхности показался небольшой окунь. Вытащив из меховой рукавицы руку, генерал быстро снял с крючка рыбу и бросил ее себе под ноги, где уже лежало несколько замерзших продолговатых тушек. Мороз крепчал, Журавлев немного подышал на оголенную ладонь, затем сунул ее обратно в рукавицу, с сожалением вспомнив английский спасательный комбинезон с электроподогревом, который остался висеть в шкафу генерала. Опустив крючок в воду, Андрей Андреевич снова принялся следить за поплавком. В памяти генерала всплыл совместный доклад с генералом Прокопенко в Кремле. Оба генерала, одетые в гражданские костюмы, были проведены в небольшой рабочий кабинет, где в глубоком кресле сидел САМ. Он выслушал подробный доклад руководителей отделов двух конкурирующих организаций. Затем, склонив голову, посмотрел исподлобья на генералов и, прищурив левый глаз, произнес со свойственной лишь ему интонацией: — Вот, понимаешь, можете же сотрудничать, если захотите. А какие результаты. На этом аудиенция была закончена, а через два дня специальным указом президента генерал-майору Талащицкому было присвоено звание генерал-лейтенант. Оба же докладчика остались без наград и повышений по службе. Как сказал провожающий их пресс-секретарь, это делается в целях маскировки проведенной недавно операции. Генералы не выразили недовольства, потому что прекрасно понимали — их сейчас не наградят, но уже заметили и в будущем не забудут. В их служебные копилки сделан большой вклад, теперь главное — работать без огрехов. — Товарищ генерал, — донеслось откуда-то издалека, Журавлев оглянулся. По льду к нему бежал адъютант. Широкоплечий Сергей Воронцов носил погоны старшего лейтенанта и исполнял обязанности адъютанта начальника оперативного отдела, но особой любовью к военной форме не страдал, отдавая предпочтение гражданской одежде. Вот и сейчас адъютант, выряженный в короткую дубленку и шапку из золотистого пыжика, подобно медведю-шатуну с треском ломал замерзшие стебли камыша, попадающиеся на его пути. — Товарищ генерал, — наконец Воронцов подбежал к Журавлеву. Тот укоризненно посмотрел на старшего лейтенанта — на рыбалке не принято кричать —и негромко спросил: — Что случилось? — Приехал генерал-лейтенант Талащицкий, ищет вас, говорит, нужны срочно ему, — выпалил адъютант, вытягиваясь перед генералом. — Значит, срочно, — произнес начальник оперативного отдела, поднимаясь со своего складного стула. Он хорошо знал командующего спецназом. Если Талащицкий нашел его здесь в выходной день, значит, дело действительно экстренное. — Сережа, не в службу, а в дружбу, собери мои вещички. Пойду выясню, что Талащицкому надо, может, его в генерал-полковники произвели, — подобрав полы длинного тулупа, он не спеша направился к небольшому деревянному срубу, из трубы которого шел бесцветный дым. — Рыбу не забудь, — не оборачиваясь бросил генерал. В охотничьем домике было жарко натоплено, в небольшой светлой горнице грузная фигура главного диверсанта страны занимала едва ли не треть ее. Прижавшись спиной к кафельной грубе, генерал Талащицкий с наслаждением грелся, тепло — самая большая радость для уже немолодых и много повидавших людей. Увидев вошедшего Журавлева, Талащицкий, широко улыбаясь, оторвался от грубы. Глядя на сияющую физиономию главного диверсанта, начальник оперативного отдела военной разведки решил, что новость будет приятная. — Здравствуй, Андрей Андреевич, — прогудел Талащицкий и протянул широкую ладонь. Мужчины обменялись рукопожатием. — Что-то случилось, Владимир Иванович, что здесь меня разыскал? — Случилось, случилось. — Что? — Сегодня получено сообщение от нашего военного атташе из Дели. Вчера в российское посольство пробралась группа вооруженных людей. Сначала думали, захват, но неизвестные сдали оружие и заявили, что они российские военнослужащие, выполнявшие особое задание, и назвали код операции «Упреждение». — Этого не может быть, — вырвалось у начальника оперативного отдела. — Все, кто принимал участие в операции «Упреждение», погибли. Так сообщил «крот» смежников, и через наши источники была получена подтверждающая информация. Оба танка сгорели дотла. По-моему, Владимир Иванович, кто-то решил взять у нас реванш? — Не думаю, — уверенно произнес Талащицкий, — эти четверо назвали номера своих служебных удостоверений и назвали свои имена. — Командующий спецназа ГРУ на память назвал имена и звания диверсантов: — Капитан Волин Игорь Александрович, старший лейтенант Ким Евгений Асенович, мичман Лебедев Михаил Михайлович, контрактник Ковалев Игорь Николаевич — рядовой. — Откуда там мичман? — удивленно спросил Журавлев, зная, что до ближайшего моря от Душанбе далековато. — В том-то и дело. Этот мичман застрял в батальоне Чечетова еще с восьмидесятых, когда руководству в Министерстве обороны пришла в голову идея оснастить наши блокпосты списанными корабельными системами. — Значит, думаешь, они? — Уверен, —твердо произнес Талащицкий. — Как же они уцелели в той мясорубке? — тихо произнес Андрей Андреевич, помня кадры телевизионной хроники. — Прошли ведь три государства, пересекли две границы, с оружием. И еще, считай, захватили посольство. Молодцы, черти. — Так что будем делать? — спросил главный диверсант, ему не терпелось взглянуть в лица героев. — Как что? Сегодня же свяжусь с Прокопенко, пусть через Министерство иностранных дел свяжется с послом... Хотя, я думаю, Прокопенко уже знает, их агентуру из посольства никто не убирал. И как бы в подтверждение слов генерала со скрипом отворилась дверь в сени, на пороге, как всегда, элегантно одетый в длинное черное пальто из плотного драпа и норковую шапку, стоял генерал внешней разведки Прокопенко, на лице улыбка, глаза искрятся, как у Талащицкого. — Ну что, уже знаете? — с порога спросил Артур Васильевич. — Как будем «вытягивать» ребят? — «Вытягивать» начнем их с завтрашнего дня, — растягивая каждое слово, медленно говорил Журавлев. — А сегодня мы должны отметить это событие. Воистину, о провалах разведки знает весь мир, об успехах — никто. — Прокопыч, давай, что там у тебя есть, все неси на стол. Из кухни выбежал невысокий лысоватый мужичок. Он нес большую сковородку, где горой лежала жареная картошка вперемешку с кусками свинины. Белорус Прокопыч двадцать лет назад попал на срочную службу. За кулинарные способности тогда еще капитан Журавлев прихватил солдата в свое подразделение, потом определил его в школу прапорщиков и уже больше никогда не отпускал от себя хозяйственного белоруса. На деревянном столе вокруг чугунной сковородки, как по мановению волшебной палочки, стали появляться тарелки с разной снедью. Тонко порезанное бледно-розовое сало, квашеная капуста, румяные пирожки, селедка, политая янтарным маслом, в кольцах репчатого лука. Затем Прокопыч расставил тарелки, вилки, стограммовые граненые стаканчики. Прокопенко, сняв шапку и пальто, остался в дорогом темно-коричневом костюме. Достав из внутреннего кармана пальто плоскую бутылку водки «Смирнов», Артур Васильевич поставил ее в центр стола'. Такую же бутылку из бокового кармана камуфлированных штанов достал Талащицкий. Разглядывая этот водочный натюрморт, генерал Журавлев, усмехнувшись, произнес: — А я предпочитаю отечественную. Давай, Прокопыч. Вездесущий Прокопыч тут же выставил на стол запотевшую пол-литровую бутылку «Кристалла». Дверь с шумом отворилась, и в горницу, потирая замерзшие руки, вошел адъютант Воронцов. Генералы, стоявшие у стола, оглянулись на вошедшего, и как только старший лейтенант хотел доложить об исполнении, Журавлев махнул рукой — дескать, не надо. — Снимай, Сережа, свою «кожу» — и к столу. Прокопыч, еще два стаканчика и давай, присоединяйся к нам. Все подняли свои стаканчики. — Ну, за героев, — произнес Талащицкий, гордый за своих «хлопцев». Оправдали надежду «Бати». Сейчас он чувствовал себя именинником. — Да, — подтвердил Прокопенко, — они настоящие герои. Нам теперь предстоит позаботиться, чтобы их заслуги не были забыты. — За спецназ, — подвел итог Журавлев. — За спецназ ГРУ России. Пока у нас есть такие парни, мы будем побеждать. Выслушав тосты трех генералов и теперь садясь с ними за стол, Сергей Воронцов с завистью подумал: «Вот же кому-то подфартило». P.S. Шок у персонала посольства долго не мог пройти, даже после того, как грязные, истощенные и ободранные, но вооружейные люди сдали оружие и заговорили на родном языке. Уже немолодой изможденный вечной жарой посол, приняв горсть сердечных таблеток, пытался выяснить у пришельцев цель захвата посольства. Старший группы положил на стол перед послом свой автомат и негромко сказал: — Мы не террористы, мы российские военнослужащие, нам необходимо встретиться с военным атташе. Военный атташе, в недавнем прошлом офицер военной разведки Сороковой армии в Афганистане, едва увидев одежду и оружие незнакомцев, задал несколько вопросов на дари, на которые ему тут же ответил Лебедев. После этого полковник повернулся к послу и негромко произнес: — Этих людей необходимо помыть, переодеть и накормить. Я сейчас же свяжусь со своим руководством. — Делайте что считаете нужным, — махнул рукой посол, понимая, что это «игра» военной разведки. — Только спрячьте оружие подальше. Не хватало, чтобы наше посольство объявили рассадником терроризма в Индии. Пока диверсанты парились в посольской сауне, военный атташе связался с начальником безопасности посольства, чтобы тот обеспечил неразглашение сегодняшнего инцидента. А затем из комнаты спецсвязи связался с Москвой. Духота сауны, обжигающий холод воды бассейна — вот лучшее средство для расслабления и восстановления сил. После сауны диверсантам вместо их лохмотьев дали по паре белоснежных хлопчатобумажных шаровар и по такой же рубахе, на ноги по паре пробковых сандалий. Надевая на себя широкие штаны, мичман Лебедев погладил гладкую ткань шершавой ладонью и, подмигнув Ковалеву, серьезно сказал: