– Благодаря конференции юристов я попал в Лос-Анджелес, где встретил девушку своей мечты и наконец-то реализовал себя в журналистике. Мама молчала, но я слышал ее тихое дыхание в телефоне, а спустя несколько секунд в трубке стали раздаваться всхлипывания, и я не поверил своим ушам. Она больше не спорила и не переубеждала, а тихонько плакала, принимая услышанное. Спустя какое-то время дрожащим голосом мама прошептала: – Ник, приезжайте в Майами. Я хочу познакомиться с ней. – Мэгги тоже хочет встретиться с тобой. Мы обязательно приедем, – радостно проговорил я и уже собирался попрощаться, как снова услышал мамин голос: – Надеюсь, ты выбрал себе достойную пару. – Ее голос изменился, снова стал более сдержанным. – О, еще какую! – рассмеялся я и, попрощавшись, отключился. Вдыхая соленый воздух, я свернул за бар и по тропинке направился к океану. Я неделю не посещал пляж. Меня так и тянуло снова пройтись вдоль берега по теплому песку. «Но как же все изменилось!» – с грустью подумал я. Дэн больше не появляется, Том исчез, а Итан с Джессикой бросили серфинг и готовятся к свадьбе. Мы с Мэгги тоже больше не гуляем здесь. Я прошел мимо отдыхающих на шезлонгах и устремил задумчивый взгляд в сторону пустующих бревен. Лишь волны шумно обрушивались на них и белой пеной смывали песок. И что ни говори, а есть в этом месте что-то мистическое: история Тома с Шерли началась и закончилась у этих бревен. Да и Итан неспроста начал ревновать Джессику к Дэну, даже бросился в океан. Все же есть некая необъяснимая сила в этом всем. Я обернулся и увидел, как старая, прогнившая дверь бунгало болтается на ветру. Какое-то неизъяснимое, тревожное чувство заставило меня снова войти в бунгало. С бьющимся сердцем я переступил порог, ступив на ветхие доски пола. Было около шести часов вечера, и в помещение еще попадал свет. Я начал медленно осматриваться по сторонам, комната была так же пуста, как и в прошлый раз. Вещи Тома исчезли, но в этот раз на стене висела его рубашка. Клянусь, ее не было! Значит, я не ошибся: в тот вечер, когда мы с Итаном шли в бар, на волнах я видел его. Но почему Том неожиданно покинул бунгало? За окном засвистел ветер, поднимая вверх песок, люди начали разбегаться по домам. Дверь бунгало то и дело ударялась о деревянные доски, болтаясь на расшатанной петле. Ветер задувал прохладный воздух внутрь, пахло сырой древесиной и затхлостью. Медленно я развернулся к выходу, но, сделав всего один шаг, остановился. За туфли зацепился потрепанный запылившийся лист бумаги. Нагнувшись, я отцепил его от обуви, чтобы не мешал, и тут осознал, что это не просто лист бумаги, а письмо. Раскрыв его, я начал быстро читать. Черт возьми! Письмо от Тома ждало меня почти неделю. «Ник, я уверен, ты обязательно сюда вернешься, чтобы узнать продолжение истории. Будешь искать меня, но уже не найдешь. С моей стороны было бы эгоистично оставить тебя в неведении, ведь ты был единственным человеком, которому я раскрыл душу и который выслушивал меня часами. В день смерти Шерли я собрал вещи и не хотел сюда больше возвращаться, но именно мысли о тебе заставили меня написать это письмо. Не знаю, догадался ты или нет – Шерли, та мертвая девушка на берегу, была моей возлюбленной, которая столкнула меня к акуле, сбежала с серфером Майклом и вышла за него замуж. В тот вечер я, как обычно, играл в шахматы, когда на берегу появилась Шерли в купальнике и в шляпе. Ее сопровождала женщина в солнечных очках. Бегло взглянув, я не обратил на них особого внимания, да и не сразу узнал, ведь она прибавила в весе. Раньше у нее была совсем тоненькая, изящная фигура, а теперь она стала более женственной. Но эти небесно-голубые глаза я узнал бы из тысячи. Первое, что она сделала, оказавшись на берегу, – подошла к бревнам и заплакала. Женщина начала ее утешать, именно это и привлекло мое внимание. А потом, когда она шла вдоль берега, я увидел татуировку на ее бедре и, сам не помня себя, закричал: «Шерли! Шерли! Это ты?» Она обернулась и, увидев меня, в ужасе застыла на месте. Я понял, что она не узнает меня, ведь я обезображен шрамами. Кто я? Уродливое посмешище. Издавая дикий вопль, я кинулся бежать прочь. Всю ночь я не спал, бродил в темноте по улицам, думая о ней. Миллион раз я представлял эту встречу, мечтал поговорить, расспросить ее обо всем. Но при встрече не нашлось ни одного вопроса. Я испытал лишь разрывающую душу боль и нестерпимое чувство унижения. Мы уже не те, что были пять лет назад, – между нами пропасть, и эта Шерли стала мне чужой. К шести часам утра я снова пришел на пляж и увидел, как ее тело на берегу омывают волны. Какое-то время я сидел возле нее и тихонько плакал. Я не знал, почему она так поступила. Неужели узнала меня и так сильно испугалась, что решила покончить с собой? Думая об этом, я зашел в бунгало и начал собирать свои вещи, но вдруг на столе увидел розовую тетрадь. Это был дневник Шерли. Я открыл его, начал читать и зарыдал так громко, как никогда в жизни не плакал. Там, в дневнике, была моя Шерли, и она любила меня, любила все это время и сожалела о своем поступке. Она спрашивала меня, почему так получилось, что наша любовь превратилась в навязчивое желание? Почему? Писала о своей болезни, о том, как ей одиноко и страшно. О том, что Майкл никогда не любил ее так, как я, что привез к родителям, чтобы побыстрее избавиться. В самом конце Шерли писала о нашей встрече. Она узнала меня, и, когда я убежал, у нее началась истерика. Она поняла, что сотворила со мной. Сильно испугалась, думала, что я начну преследовать, чтобы отомстить. Дома ей вкололи успокоительное, а когда она проснулась, сделала обо всем этом запись в дневнике и пришла на пляж. Последние ее строчки были о том, что она хочет поговорить со мной, что не должна бояться смерти, ведь та и так слишком близка к ней. Дневник она занесла в бунгало, а сама должна была ждать меня на бревнах. Ник, я не знаю, почему так получилось, ведь в дневнике нет ни строчки о том, что она собирается покончить с собой. Я раздал свои вещи ребятам по соседству, а дневник сжег. Сам решил серфить до тех пор, пока волны не поглотят меня, и тогда, там, наши сердца снова соединятся». Я дочитал последние строчки, и меня захватила нестерпимая волна жалости и отчаяния. Они не успели поговорить, но все-таки Том узнал ответы на свои вопросы из дневника Шерли. Я наспех сложил письмо, сунул его в карман и вышел на улицу. Темное небо нависло над головой, ветер усилился и большие серые волны с грохотом обрушивались на берег. Несколько секунд я не двигался, всматриваясь в даль океана в надежде, что снова увижу серфера, взлетающего на волнах, но он так и не появился. Мимо меня пробегал парень с сигаретой в руке, я остановил его и, вытащив из кармана письмо, попросил поджечь. Сначала бумага тлела несколько секунд, а потом загорелась ярким пламенем и вмиг превратилась в черный пепел. Ветер долго кружил его в воздухе, пока не унес в океан. Я все еще смотрел на волны, когда раздался звонок мобильного телефона. – Ник, ты где? – в трубке прозвучал мягкий голос Мэгги, и у меня сразу потеплело на душе. – Похоже, это был несчастный случай, – задумчиво прошептал я. – Ты о чем, Ник? Я уже собрала вещи. – Иду, милая, иду! – радостно прокричал я и кинулся бежать навстречу своей новой счастливой жизни. Эпилог Следующие две недели до приезда Билла пролетели быстро. Я задаривал Мэгги цветами, устраивал романтические сюрпризы и баловал подарками. Любовь к ней наполняла меня настолько сильно, что хотелось кричать от счастья, кружить до исступления, а иногда просто лежать в тишине, прижимая ее к груди. Итан с Джессикой поженились восьмого сентября, как и планировали. И их свадьба была одним из самых веселых событий года. Мэгги уговорила меня поучаствовать во всех конкурсах, какие только выдумали ее друзья. Именно в этот вечер я остро ощутил потребность в семье и начал намекать Мэгги на свадьбу. На что она громко рассмеялась и снова назвала меня нетерпеливым, но спустя неделю сама заговорила о поездке в Майами. Линда смогла забыть своего бывшего, и теперь у нее головокружительный роман с бизнесменом – с тем самым, которого я представил ей на вечере. Сегодня был первый день выхода Билла на работу. Мы с большим волнением ждали его приезда и специально подготовили выход нового номера журнала к этому дню. Имя Шерли на страницах нигде не упоминалось. Я сидел в кабинете, нетерпеливо ерзая в кресле и думая о том, как Билл отреагирует на статью о Томасе Харди. Наконец раздался звонок внутреннего телефона. Я порывисто схватил трубку и услышал спокойный голос Билла: – Ну, Ник, как дела? Жду тебя в кабинете. – Привет, Билл! Как же я рад, иду! Немного встревоженный, я кинулся к нему и без стука вошел в кабинет. Билл, отдохнувший и посвежевший, в костюме от «Армани», сидел в кресле и читал глянец. – Садись, Ник, – проговорил он, не отрывая глаз от журнала. – Как прошел отпуск? – я опустился в кресло. – Выглядишь хорошо, отдых тебе на пользу. – Правду говоришь, – усмехнулся Билл и, убрав журнал в сторону, пристально взглянул на меня. – Ну как, в этот раз без происшествий? – Вроде все спокойно. Мы ждали тебя. – Билл промолчал о статье про Харди, поэтому я сам не решался заговорить и все еще находился в напряжении. – Как дела у Сьюзен? – Она сегодня первый день вышла на работу. Снова будет заниматься флористикой. – Как здорово, что все налаживается, – обрадовался я. – Слушай, Билл, я хотел спросить насчет Мэгги… – А-а, пусть остается, – небрежно бросил он, не дав мне договорить. – Ты ведь понимаешь, о чем я? – Только без всяких глупостей, – он бросил на меня предупредительный взгляд, – на работе все должны соблюдать мое правило. Я и сам не хочу ее отпускать. Что ж теперь поделать, если у вас любовь. – Спасибо, Билл! А как дела у Джона? – Лечение прошло успешно, но спустя полгода нужно будет повторить. Через неделю выписывают, и он улетает в Даллас. Я нашел ему место в маркетинговой компании. – Я так рад за него! Переживал, ведь Джон мой друг. – Непутевый друг, – вздохнул Билл, откинувшись в кресле. – А как он… – я тихо сглотнул, – так же злится на меня? – Уже нет, – качнул головой Билл. – Он все осознал, именно поэтому и просил найти место в Далласе, чтобы не оставаться с тобой и Мэгги в одном городе. – Джон знает, что мы встречаемся? – Недавно сообщил ему. Не вижу смысла скрывать, он и так догадывался. Однажды я уже говорил, когда в первый день вез тебя из аэропорта домой, что нет у них глубоких чувств. Джон тоже это понимает, поэтому не хочет вам мешать. – Жаль, что зависимость довела его до такого состояния. Мне бы хотелось поговорить с ним. – Вы обязательно помиритесь, но не сейчас. Ему нужно время, – подбадривающе произнес Билл и перевел взгляд на журнал. – Спасибо, что оставил ее без имени, – он неожиданно сменил тему разговора и нервно забарабанил пальцами по столу. – Ты догадался? – Конечно! Я был в курсе ее отношений с Томасом. У них была такая любовь! Но я не знал, из-за чего они вдруг расстались и почему Шерли улетела с Майклом. – Надеюсь, ты не против, что я опубликовал историю Томаса Харди в «Мериал»? – Тираж разлетается, так что готовьтесь с Мэгги к дополнительному. – Его лицо сохраняло серьезный вид, но в глазах все-таки мелькнули довольные искорки. Билл снова взялся за глянец, а я с непередаваемым чувством облегчения и радости направился к себе. В дверях обернулся и еще раз посмотрел на него. Он задумчиво читал журнал, на обложке которого отважный серфер в темном гидрокостюме неустрашимо взлетал вверх на огромной серой волне, а заглавными буквами было выведено: «ДЬЯВОЛ НА ВОДЕ». * * * notes Сноски 1