От его жадных поцелуев она сама сходила с ума. Плавилась в его руках, словно воск от огня. Ее тело горячо и страстно отзывалось на каждое прикосновение, на каждый поцелуй, словно в этом была ее жизнь. Этот мужчина пробудил ее ото спячки и вернул светлые краски в серую жизнь, и только в его руках она могла забыться. Дэм выбивал из нее последнюю волю своими поцелуями, сначала едва касаясь губ губами, а уже в следующее мгновение захватывал нижнюю губу и засасывал, легонько покусывая. А потом с таким отчаянием целовал, словно в ней была вся его жизнь. Лана беззастенчиво льнула к нему, прижимая ладони к его груди, и Дэм лишь крепче прижимал ее за талию к себе, одной рукой поглаживая и опускаясь по позвоночнику все ниже, сжимая ладонью ягодицы. — До чего же ты сладкая, — прошептал он и следом произнес что-то на своем родном языке, и, боже, до чего же было приятно слушать его голос. Дэм развернул ее к себе спиной и припал сзади к шее. Лана даже и не подозревала, насколько чувствительна ее кожа, как от одних легких прикосновений можно так дрожать, сходя с ума от желания ощутить мужчину внутри себя. Дэм убрал ее волосы и нарочито медленно расстегнул платье, распаляя не то ее саму, не то самого себя, потихоньку стягивая ставшую ненужной вещь с плеч и лаская губами открывавшиеся участки тела. Лана таяла от столь умелых прикосновений, теряя рассудок и уже не вспоминая, где они находились. Все не важно — важно только их взаимное влечение. Платье упало к ее ногам, и ладони Дэма прошлись по ее стройному телу, вверх по плавным изгибам бедер. Лана подалась назад, прижимаясь к его телу, чтобы сильнее чувствовать его присутствие. Ей просто необходимо было это, как и весь он. Когда его ладонь накрыла ее грудь, Лана выгнулась в своем желании почувствовать его прикосновение. Налитая желанием грудь болезненно ныла от возбуждения, и каждое трение сосками о его кожу отзывалось сладостной болью. Другая ладонь скользнула вниз по животу, к напряженно сведенным ногам. Дэм умело погладил ее, заставив чуть расслабиться, и вот уже его пальцы умело стянули вниз тонкую ткань ее трусиков и коснулись горячей плоти, задевая чувствительную точку, и Лана судорожно выдохнула. От его откровенных прикосновений все внутри сжималось в тугую пружину. — Дэм, — всхлипнула она, когда он вновь оттянул ее сосок, и ей пришлось бессильно ухватиться за его руки, чтобы удержаться на ногах. Ее дьявол понял без слов все ее состояние, резко развернув и прижав к себе. Лана не могла больше поймать ни одной связанной мысли, в этой реальности ее удерживали лишь только темные глаза. Гладкая ткань его рубашки, лишавшая возможности прикоснуться к его телу, стала раздражать. Непослушные пальцы медленно, одну за другой, стали расстегивать пуговицы, и кое-как справившись с ними, уже можно было наконец-то стянула рубашку с плеч. Ей нравилось его крепкое тело, с рельефными мышцами, широкими плечами. Нравилось касаться и чувствовать под ладонью тепло кожи и упругость мышц. Нравилось, как шумно отзывался ее дьявол на ее прикосновения. Вот именно так, как сейчас, когда Дэм резко выдохнул, а в следующее мгновение его губы накрыли ноющий сосок, втягивая и чуть покусывая, даря невероятное удовольствие. То, что делал он с ее телом, похоже не сладостную пытку. Ее пугали собственные чувства. Слишком все неправильно, слишком безрассудно. И это обескураживало. Вот только стоило Дэму прикоснуться к ней, как все сомнения разбивались на мельчайшие осколки. И Лана, поддавшись искушению, зарылась пальцами в темные волосы, выгибаясь навстречу жадным поцелуям и горячим прикосновениям. Все вокруг потонуло в тягучем сладостном тумане, даже собственные стоны растаяли в этой неге. — Ничего не бойся, — прошептал он ей, глядя затуманенным взглядом, и Лана не сразу поняла, о чем он просил. Лишь только когда его руки подняли ее и усадили на широкий поручень перил, она со страхом посмотрела вниз и ухватилась за удерживавшие ее крепкие руки. — Я тебя никогда не отпущу. Лана обескуражено перевела взгляд с мужчины вниз. Голова закружилась, но она не могла бы сказать с уверенностью, то это было от страха высоты или от выпитого шампанского. Нет, всему виной был этот дьявол. — Ты мне веришь, сладкая? — его уверенный голос заставил поднять глаза на него, и то, что Лана там увидела, отбросило все ее сомнения. Глаза, без обиняков выдававшие все чувства. Разве так смотрят, когда не могут пообещать оберегать до последнего вздоха? — Да, — уверенно прошептала она, обхватывая его плечи руками. Она не могла не верить ему, его глаза были так убедительны. Дэм лишь крепче обхватил ее талию, вселяя в нее уверенность в безопасности. Наверно она сошла с ума, настолько сильно доверяя себя малознакомому человеку, но другого у нее не оставалось — слишком сильно ее влекло к нему. Сейчас она была настолько беззащитна и зависима от мужчины, как никогда еще в своей жизни. Его глаза темные и бездонные, словно южная ночь, охваченная ненастьем, сквозь опущенные ресницы медленно скользили по ее телу, и когда вновь поднялись к ее лицу, в них было только неприкрытое восхищение и желание. Лана обессиленно охнула, когда пальцы накрыли ее лоно, коснулись влажных складок, вновь находя пылавшую чувствительную точку. Пыталась сдерживаться, чтобы не потерять связь с реальностью, но Дэм слишком искусно подводил ее к грани, шепча какие-то слова, но Лана не могла их разобрать, потому что сознание отказывалось воспринимать что-то иное, кроме тех крышесносных ощущений, которые дарил этот мужчина. И только лишь когда она почувствовала горячее прикосновение мужской плоти, Лана замерла, обратив широко распахнутые в полнейшем доверии глаза на Дамиана. — Милая, если ты скажешь остановиться… — напомнил ей Дамиан свое обещание, но голос предательски выдал внутреннюю борьбу с самим собой. Он мог бы просто, не говоря ни слова, взять ее, и она даже не стала бы останавливать его — не смогла бы, но вместо этого ждал ее решения, готовый отступить от своих желаний ради нее. Он пытался выискать в ее глазах хоть тень сомнения, но напрасно, этого он там никогда не найдет. Там лишь только… безграничная любовь, наполнявшая ее все больше с каждым проведенным рядом с ним мгновением. Она уехала подальше от себя, чтобы найти свободу, а оказывается, только сейчас ее и потеряла. И сейчас уже ни за что на свете не смогла бы отказаться от этого мужчины. Пусть всего несколько ночей, но это время навсегда останется с ней. В этом месте, храня уже не только его, но и ее воспоминания. Лана сильнее прижалась к его обнаженной груди и коснулась губами к губам. — Не останавливайся, — прошептала она между поцелуями, запрещая себе думать о том, что скоро все это закончится, и они больше никогда не увидятся. Дамиану потребовалось лишь несколько мгновений, чтобы прочитать ответ в ее глазах. Его напряженный взгляд вызывал трепет и страх, что он сам решит все это прекратить, но уже в следующий момент он чуть наклонил ее назад и подхватил одной рукой ее спину, давая надежную опору. — Расслабься, — прошептал он ей. — Обхвати меня ногами. Он вошел в нее медленно, словно боясь причинить боль своим размером, и Лана замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, но стоило только ему осторожно продвинуться дальше, она выгнулась навстречу в отчаянной попытке принять его всего полностью. А он только дразнился, то медленно выходя из нее, то вновь столь же мучительно медленно погружаясь, изводя ее на пике желания, заставляя вести бедрами и молить его поцелуями о большем. Ее дьявол! Ненасытный. Выдержка изменила ей, и голос ее сорвался на мольбу: — Дэм, пожалуйста. В этот раз он не сдерживал себя, вбивался глубоко, унося на волнах удовольствия, наполняя собой, беспорядочно покрывая поцелуями лицо, крепко прижимая к себе руками, не давая ей ни малейшего повода испытать страх или разочарование в себе. С каждым толчком заявляя свои права на нее. Окончательно и бесповоротно. Сочетание адреналина от опасности и плотского удовольствия творило с ней что-то непонятное. Каждая клеточка наполнилась дичайшим наслаждением, от которого зарождались волны новых чувств, разносившиеся, словно цунами, по всему телу разрушительной силой, ломая все прежние чувства и воспоминания. Ей едва хватало воздуха. Дэм опасно наклонился вперед, еще крепче прижав ее к своей груди, движения его становились все интенсивнее, напористей, он брал ее с мощью, граничившей с безумием, снова и снова, пока напряжение ее тела не взорвалось тысячами осколков, унося куда-то за грань разумного, погружая в полнейший хаос. Дэм умело удерживал ее на волне этого наслаждения, пока она не затихла, обессиленная, в его объятьях. — Ты такая отзывчивая, малышка, — прошептал он ей, прижимаясь губами к виску. — Невероятная. С ума меня сводишь, сладкая… Дамиан не дал ей опомниться, прийти в себя, он чуть отстранился и навис над ней. Его движения сейчас были размеренными, а Лана умирала от желания снова оказаться на вершине того блаженства, что он дарил. Мучил. Но так изысканно, так нежно. Крепко держал ее в своих руках, хоть и сам едва держался на грани самообладания. Но теперь Лана уже понимала, перед чем не мог стоять ее дьявол. Один лишь взгляд широко распахнутых глаз, полный мольбы и желания, и он терял свою хваленую выдержку, пускаясь вместе с нею в безумный танец страсти, возносясь вместе с ней и разбиваясь о волны наслаждения. Она сдалась первой, взрываясь на миллионы осколков, срываясь на хриплые крики и сотрясаясь в его руках от мощного и острого удовольствия. И Дэм больше не сдерживался. Укачивая ее на волнах дикого наслаждения, он унесся следом за ней, прижав так крепко к себе, что даже дышать стало сложно в его медвежьей хватке. Но родней и желанней этих объятий уже не было для нее. Лана крепко обняла Дамиана за шею. Целовала его с таким отчаянием, что сердце заходилось. И проклинала столь скоротечное время. Ей хотелось остановить его, заставить весь мир замереть, лишь бы только оттянуть миг разлуки. Хотелось остаться в этом маленьком мире, в этом созданном ими маленьком рае. Целовала, впитывая вкус его губ, запоминая каждое движение, каждое слово, интонацию, каждое прикосновение. Руками запоминала каждую мышцу, каждый изгиб тела. Запоминала его глаза, темные, опасные, но так похожие на ночное море с отражавшимися в нем звездами. Трудно было описать одним словом все те эмоции, что дарил ей Дэм, когда каждый его жест, каждое ласковое слово, каждый взгляд намертво отпечатались в сознании. Все ее переживания, всю теплоту и трепет, такую эфемерную надежду и радость… Как описать это одним словом? Можно ли его подобрать, чтобы выразить, как она… Любит? Похоже, она влюбилась в этого умопомрачительно красивого дьявола, попалась в его невидимые сети, и оставалось совсем немного, чтобы отдать добровольно ему свое сердце и душу. То, что было между ними под этим южным небом, она не забудет никогда. Не в этой жизни. Он останется ее дьяволом. Только ее. В мыслях, в воспоминаниях. — Ты плачешь, сладкая? — Дамиан обеспокоенно поднял ее на руки, унося с балкона на постель, и Лана только сейчас почувствовала, как по щекам катились горячие слезы. — Испугалась… Что же ты молчала? Она отрицательно покачала головой, закрыла глаза и спрятала лицо на его груди: — Все хорошо. Теплые ладони нежно прикоснулись к ее волосам, задержались и легкими поглаживаниями опустились к плечам. — Не отпускай меня, — по-русски прошептала она, крепко обняв, не в силах держать эту боль в себе. — Я не знаю, как мне тебя потом забыть. Мне так хорошо с тобой… Не отпускай. — Я тебя не понимаю, — нахмурился Дэм, а Лана лишь сильней сжала его. Он не на шутку встревожился. Заставил Лану посмотреть на себя, и она не смогла воспротивиться его взгляду. Словно завороженная, смотрела на него и вздрогнула, когда его пальцы вытерли ее слезы. — Мне с тобой так хорошо, — выдохнула она на английском, чтобы успокоить его, измученно улыбнувшись, едва скрывая чувство вины за свою слабость. — Очень хорошо. Это от эмоций. Извини. Только испортила тебе праздник. — Тебе не за что извиняться. Мне очень нравится, что ты такая естественная. Ну что ты? Ну же, сладкая, подари мне одну из своих чудесных улыбок. Лана смутилась и вновь спряталась у него на груди, а потом нашла в себе силы и посмотрела на него вновь, но уже по-другому. — С днем рождения! — искренне улыбнулась ему, когда Дамиан осторожно опрокинулся на спину и увлек ее за собой, не размыкая объятий. Лана удобно устроилась на его груди, положив на нее ладонь и опустив голову поверх. — За такой день рождения и умереть не жалко, — счастливо улыбнулся он, прикрывая на мгновение глаза, а потом коснулся ее лица. — Поцелуй меня, сладкая. — Дэм, подожди, — прежде чем исполнить его просьбу, Лана попыталась выспросить у него то, что волновало ее уже несколько дней. — Скажи мне, ты… Те мои сны… Они ведь не были просто снами? Дамиан открыл глаза и направил из на нее. На его лице не дрогнул ни один мускул. И взгляд такой прямой и нечитаемый, лишь только где-то в глубине его зажглось что-то хищное и опасное. Дэм снова привлек ее к себе: — Поцелуй меня. — Но Дэм… — Но ее возмущение потонуло в горячем голодном поцелуе. Глава 19 Его жизнь была расписана едва ли не по минутам: личный осмотр каждого закоулка территории, изучение отчетов, накладных, счетов, обязательная беседа с менеджером отеля, шеф-поваром, звонки и переговоры с поставщиками… Концу и края этим делам не было. Для человека, привыкшего доверять только себе, иначе и быть не могло. Передать часть своих забот кому-то? Нет, Дамиан не мог позволить себе подобного — он должен был быть в курсе всего, должен был держать руку на пульсе. Таков уж он был. Равно, как и его отец. Они оба несгибаемые упрямцы, готовые горы свернуть ради достижения своих целей! Не будь этого характера, его и самого не было бы на этом свете. Дэм начинал с самого «нуля», пройдя путь от обычного пляжного спасателя, организовавшего на побережье небольшой экстрим-отдых для любителей, до управляющего отелем. Дамиан мог бы гордиться собой: отель под его чутким руководством пережил свое новое рождение и закрепился в списках райских люксовых мест для отдыха. Известные глянцевые издания любили проводить свои фотосессии здесь. Сюда приезжали самые именитые люди со всего мира, не сомневавшиеся в том, что их покой не будет нарушен ни навязчивыми корреспондентами, ни любопытными гостями. А уж вышколенный персонал и вовсе ограждал своих гостей от всякого рода проблем. Все было не просто отлично — идеально. Только эта идеальность успела набить оскомину, и порой вечерами Дамиану вспоминалась его веселая беззаботная жизнь, когда он еще молодым парнем работал на пляже, частенько засиживаясь с ребятами до поздней ночи. И для чего люди стремились к богатствам и высокому положения, когда все это убивало дух свободы? Развеяться помог глупый спор с Томасом, насмотревшимся какой-то глупой передачи, в которой боссы двух компаний меняются местами, чтобы навести порядок в бизнесе и научить основам управления. Ничего хорошего Дэм не ожидал от этой затеи, но все же в порядке эксперимента и разнообразия ради на целый месяц готов был уступить бразды руководства отелем Томасу, заодно наведя порядок в его «вотчине» на пляже. Правда, Томас за первую же неделю успел так напортачить в отеле, что Дэм не выдержал и погнал его в шею, но от своих обязанностей на пляже не отказался, решив довести спор до конца. Правда, теперь пришлось разрываться на два фронта, но некоторое время можно было перетерпеть. Зато хоть что-то интересное. Работы на пляже хватало, да и дисциплинка у ребят хромала, поэтому Дэм с долей энтузиазма взялся за работу. В конце концов, это тоже часть отеля и порядок тут тоже должен быть. Люди приезжали на море отдыхать, набираться положительных эмоций. Приморские районы в сезон казались самым настоящим раем, где царил спокойный и размеренный ритм, а люди все поголовно счастливы, улыбались и искрились хорошим настроением, мечтательностью. Дамиан уже успел к этому привыкнуть. И только одна леди никак не вписывалась в этот размеренный уклад южного городка, чем и привлекла его внимание. В отличие от своей жизнерадостной подружки, чье лучезарное настроение прямо-таки било ключом, она совершенно не обращала внимания ни на что вокруг. Подолгу сидела у кромки воды, подставив босые ноги под набегающие волны, и о чем-то думала. Грустно так. Словно разочаровавшись в чем-то. Дамиан как раз делал обход по территории пляжа, когда увидел ее впервые. Сам даже не понял, что его тогда остановило. Но когда она повернулась в его сторону, откликнувшись на голос подруги, не смог пройти мимо. Красивая просто до невозможности. Невероятная. Идеальный овал лица, чуть вздернутый тонкий прямой носик, пухлые губы и невероятные глаза, обрамленные длинными темными ресницами, с темными бровями-домиками. Ее красота была яркая, заметно отличавшаяся от других женщин. Даже подружка ее меркла по сравнению с ней. Но, пожалуй, на одну только красивую мордашку Дэм так не отреагировал бы — насмотрелся уже на всех этих красоток. Нет, его до глубины души поразили ее глаза — такие только у побитых собак или брошенных маленьких детей. Столько в них было боли. Казалось, еще немного, и эта девочка заплачет. В его душе что-то перевернулось и резко ухнуло вниз, словно с огромного водопада в пучину чего-то совершенно нового для него самого, глубокого. Дамиан попытался вспомнить, была ли она здесь раньше, но очевидно по одной только бледной коже, не тронутой даже легким лучом солнца, что приехали подруги только сегодня. Два дня Дамиан наблюдал за нею со своего поста, бросив даже более важные дела, за что, конечно же, приходилось расплачиваться вечерами — вместо того, чтобы ехать домой, он допоздна просиживал в кабинете, рассматривая поступившие документы, договоры, подписывая накладные, а потом оставался ночевать в отеле. Он мог бы просто подойти к ней сам, но совершенно очевидно, что в ее жизни могло произойти что-то не самое хорошее, что и заставило приехать на море. Чтобы просто отдохнуть и отвлечься, вернуть себе душевное равновесие. Чутье его не подвело, как оказалось чуть позже, а пока… Пока он издали украдкой наблюдал за нею, досадуя на невозможность что-либо предпринять. Слыханное ли дело — раньше подобные мысли не могли отбить желание познакомиться с приглянувшейся женщиной, но сейчас он медлил, приглядывался, боясь причинить ей новые переживания или неудобства. Она пришла к нему сама. И черт бы с ним, что привела ее подруга, а сама она робела под его взглядом, как школьница. Но пришла же! Он тогда вышел из летнего бунгало, чтобы дать задания ребятам, и прямо на пороге увидел ЕЕ. Не ожидал. Даже опешил сперва, пока не понял из речи подошедшего Томаса, что девушки желали покататься. Дамиан оценил ситуацию. Придирчиво так, чем немало смутил девушку и, как ему показалось, больше испугал. Она боялась даже посмотреть на него. «Попалась птичка в силки, не вырваться», — подумал он тогда, а для себя уже все решил. Она его! Томас немало ему помог, отвлекая подругу собственной персоной. Ну а спорить по поводу того, кто же будет сопровождать Лану, никто не стал — не посмел перечить. До последнего думал, что она опомнится и бросится наутек от него, а ведь и сам себе не мог бы объяснить, отчего так напряжен был и хмур. Быть может, переживал, что все же уйдет? «Ох, крошка, что же ты так пугаешься?» — так и хотелось спросить у нее, украдкой ловя ее испуганные взгляды. Какой, к черту, водный мотоцикл, когда она и посмотреть-то на него боялась — от близости с ним ее инфаркт хватит. И все же в нем проснулся инстинкт охотника. Так неожиданно для себя, даже странно стало. Хотелось заставить эту красавицу смотреть на него не со страхом, а с желанием. И лучше без этой трещетки-подружки, которая явно взяла на себя роль ее опекуна. К черту, все, что ему сейчас хотелось, просто побыть с ней вдвоем. Распорядился подать собственный катер — не для того, чтобы поразить, а чтобы быть уверенным в том, что из-за его разгильдяев ничего непредвиденного не произойдет, а потом появилась и вовсе безумная идея сымпровизировать, представив все так, словно катер и вправду неожиданно сломался. Все, чтобы заставить ее обратить на него внимание. Только вот противиться собственному желанию не было сил, особенно когда она была в его руках, такая манящая, сладкая… И правда сладкая! Ее нежный сладковатый аромат не давал ему покоя и потом, все время воскрешая в памяти ее образ. Губы сладкие, нежные. А глаза! Он впервые увидел в них другое выражение, не затравленное. У нее оказались красивые глаза, в которых так легко можно было утонуть. Вот и как здесь не поддаться своим желаниям? Дэм не смог. Его жадный поцелуй огорошил ее, испугал, но глаза-то изменились — ожили, в них заиграли заинтересованные искорки. Вечером, обходя территорию пляжа, он стал невольным свидетелем неприятного разговора. Наверно этот неизвестный Герман и был причиной столь подавленного состояния Ланы. Разговор был на повышенных тона, и в сердцах запущенный в море телефон был только тому подтверждением. Дамиан не смог остаться в стороне. Ему хотелось успокоить ее, утешить… Но сам не понял, как потерял самообладание. Все-таки зацепила она его чем-то! Ни о чем другом за весь день думать не мог, кроме нее. Наваждение какое-то. Отпустил, словно испуганную птаху. Чтобы вновь встретиться в баре на пляже. Вызов? Ему или самой себе? Дамиан не сводил с нее глаз, сатанея от одного только вида подкатывающих к ней мужчин. Так бы и растерзал их… А, кстати, что там говорила ее захмелевшая подружка? Кое-как дождавшись закрытия бара — все-таки дурная это привычка, все держать под жестким контролем, — Дамиан направился прямиком к стойке ресепшен на первом этаже отеля. Молодой парень исправно дежурил на своем месте, что-то читая в выдавшееся свободное время. Увидев своего управляющего, он тут же поднялся. — Доброй ночи, сеньор Мора. — Доброй ночи, Ренато, — бейджик на рубашке парня подсказал имя. — Все в порядке? — Да, сеньор. — Отлично. Ренато, найди мне, пожалуйста, среди наших постояльцев сеньориту Лану. Фамилия, увы, неизвестна. — Простите, сеньор, но это конфиденциальная информация, — виновато улыбнулся парень. — Не понял, — удивленно вскинул брови Дэм. Это ему сейчас так вежливо отказали? Ему? Управляющему отелем? — Простите, сеньор. Информацию о наших постояльцах я не имею право раскрывать. — Отлично, парень. Проверка пройдена! А теперь серьезно, мне нужно знать… — Простите, сеньор Мора, ничем не могу вам помочь. Вы сами знаете, что имидж нашего отеля не позволяет доставлять неудобства нашим клиентам. Вот так? Серьезно? Хотелось крепко ругнуться, но Дэм только усмехнулся: персонал он отобрал все-таки отменный, на ребят можно было положиться. Только придется теперь самому время тратить, искать… И уже направляясь к своему кабинету, он зацепился взглядом за цветок, так напомнивший ему эту загадочную русскую: красота, защищенная шипами, которая дастся в руки только тому, кто найдет верный подход, чтобы не пораниться, но и не погубить всего ее природного очарования вместе с этими колючками. Да, черт возьми, да, он был у нее в ту ночь! В ту первую ночь после их знакомства, после их поцелуя. Он, как одержимый хотел видеть ее, чтобы знать, что она настоящая и это все ему не привиделось. До чего же сладкая и желанная. Смотрел на нее и шалел от собственной наглости и нерешительности — все-таки нельзя, нельзя так. Испугает ведь. А она словно его только и ждала, так доверчиво откликалась на его прикосновения, поцелуи. Невероятная. Страстная, чувственная. Она отвечала ему с не меньшим желанием, только осознавала ли, что все это происходило в реальности? Затуманенный сном взгляд говорил о том, что утром все произошедшее будет казаться ей просто ночным видением. Нет, воспользоваться ее беспомощностью он не мог и не желал. Особенно сейчас, когда она так сладко спала, прижавшись к его груди.