— Прости, я отойду на несколько минут, мне надо позвонить. Дамиан уже успел заметить, как на дисплее высветилась фотография молодой блондинки — должно быть, жена. На часах почти одиннадцать — однако! Как быстро пролетело время. Вот так отжигают подружки вдали от мужей, невольно подумалось ему. — Ну что, по домам? — с порога заявил помощник. — Мои дамы нагулялись, напелись, наболтались. — Напелись? — удивился Дамиан. Не послышалось ли, или он позабыл русский и перепутал с «напились»? — Ага, напелись. Меломаны в самом чистом виде. В караоке их встречают уже как родных. Ладно, давай, а то мне на другой конец города еще за ними ехать. Дамиан смотрел вслед ушедшему и думал, какой же счастливый человек. Торопился домой, к жене, к уюту и теплу. А ему самому и торопиться-то некуда было. Съездить что ли к родителям? Пусть уже было поздно, свободная комната для него найдется, а наболтаться можно и за два предстоящих выходных. Неделя выдалась чертовский тяжелой. В понедельник со свежей головой и полный сил, Дамиан с раннего утра работал в своем кабинете. Бизнес-центр располагался очень удачно: недалеко от загородного дома родителей, не нужно было стоять в пробках, колесить через весь город. Какой-то час езды — и уже на работе. В выходные удалось немного отвлечься физической работой на участке и освободить голову от накопившихся мыслей и проблем. За эти дни у него сложился четкий план действий, и начать стоило прямо с сегодняшнего дня. Ворошить этот гадюшник, в котором так уверенно себя чувствовал Долматов, Дамиан не боялся — был уверен в собственных силах. Да и мощная поддержка отцовского друга вселяла уверенность. Новости пришли во второй половине дня. — Нашли ребята одну из твоих птичек, — безо всяких предисловий, точно к самому важному. Дамиан поморщился — Крижановская уж точно была не его, хоть внешне и выглядела точной копией Ланы. И все же новость заставила его занервничать. — Лану? — Пока только Крижановскую. Она засветилась на приеме в поликлинике, удалось разузнать адрес ее проживания. Я сейчас как раз собираюсь навестить ее. Составишь компанию? Ты сейчас в городе? — Спрашиваете еще! — оживился Дамиан, хватая на ходу куртку. — Я на Волоколамке. — Это недалеко, записывай адрес. Я жду тебя. Бизнес-центр как всегда кишел людьми, в приемной и коридорах было не протолкнуться. Лавируя в потоке, уворачиваясь от встречных групп, Дамиан спешил к выходу, злясь на нерасторопных мужчин, вальяжно обсуждавших свои дела. А в особенности на не спешившую впереди группу скалящихся бизнесменов, окруживших хрупкую женщину, спрятавшуюся от них в изучении бумаг. Дамиан достал из кармана смартфон, сверился со временем и открыл карту города посмотреть пробки на дорогах. Как всегда, забито, но ехать, действительно, было недалеко, так что он вполне успевал. Устав тянуться за этой шумной группой, Дамиан просто прошел напролом, краем уха уловив, как жестко отчитало это хрупкое создание осаждавших ее бизонов. За всем этим гвалтом, царившим на этаже, слов было не разобрать, но вот стальная уверенность в голосе заставили его мысленно поаплодировать ей. В бизнесе нет места гендерной вежливости — тут все на равных правах, но многие забывают об этом: женщины ждут уступок, а мужчины даже не пытаются скрыть снисхождения в интонации общения. Потеряв всякий интерес ко всем вокруг, Дэм поспешил к лифту. У него проснулся хищный интерес к этой Крижановской. Хотелось лично увидеть эту «копию», чтобы задать множество вопросов. *** — Уезжаете или, наоборот, только обустраиваетесь? Девушка вздрогнула, и ключи со звонким грохотом упали на пол. Поразительное везение: еще бы пара минут, и по указанному адресу точно не удалось бы никого найти. Собранный чемодан рядом с дверью и нервозность в поведении выдавали с головой. — Извините, мне некогда. Девушка спешно подняла с пола упавшую связку ключей и хотела было сбежать, но Дамиан загородил ей дорогу. — Что вам нужно? — Дарья Сергеевна, нам нужно поговорить. И желательно не здесь, — Дамиан обвел взглядом коридор, явно давая понять, что разговор этот не был предназначен для чужих ушей. Девушка сразу же поникла. Весь вид ее выражал обреченность. — Вы от него? — Вам знаком человек, изображенный на этом фото? — Дамиан достал из внутреннего кармана куртки фотографию Ланы и протянул ее Дарье. По затянувшемуся молчанию было понятно, что ей есть что рассказать. — Не возражаете, если мы все же пройдем в квартиру и обо всем поговорим. — Не надо, прошу вас, — прошептала она затравленно. — Я никому ничего не расскажу. Позвольте мне просто уехать. — Даша, мы не причиним вам вреда. — Пожалуйста, позвольте мне просто уехать. Я… — Она засуетилась, суматошно рыская в карманах куртки, затем переворачивая в сумке в руках, ища что-то. — Я дам вам денег. У меня не так много… Но этого может быть достаточно. Она плакала от отчаяния, и было так жаль ее, эту еще совсем юную неопытную дурочку, поверившую в красивую сказку. Только вот принц ее оказался чудовищем в людском обличии. Сказка наоборот. И теперь разочарованная красавица готова была откупиться, лишь бы только покинуть свою золотую клетку, и город миллионов возможностей. Дамиан подошел к ней совсем близко, и теперь ему было видно, как напряжен каждый мускул на ее лице от страха. Поразительно, перед ним стояла его Лана — один в один. Только вот отклика никакого в душе не было. Совершенно. Эта девушка была чужой для него. И не потому, что Дэм знал это с самого начала. Просто в ней ничего не цепляло. Мимо этой «Ланы» он бы прошел, не обернувшись. Не было того ощущения родства душ, не было того невероятного притягательного взгляда, в котором можно было утонуть. Не было той невероятной женственности, хрупкости и нежности, что трогала до глубины души. — Даша, нам нужна ваша помощь, — пришлось схватить за плечи это трясущееся от страха существо, чтобы заставить обратить внимание на свои слова. — Мы не причиним вам вреда, поверьте. Я имею только малое представление о том, что пришлось вам пережить из-за Долматова. И вы прекрасно понимаете, что на этом он не остановится. — Я не желаю о нем разговаривать. Оставьте меня в покое. — Даша, эта девушка сейчас в такой же опасности, что и вы, — вмешался спутник Дамиана, раскрывая перед пострадавшей от рук Германа служебное удостоверение. — Если вы не поможете нам его прижать, могут пострадать еще множество невинных. — Это все бесполезно, — сдавленно прошептала она, глотая слезы, — Герман Долматов неуязвим. — А вот здесь вы ошибаетесь, — улыбнулся мужчина. — Мы можем вам помочь, главное, хотите вы того или предпочитаете оставить все так, как есть, обрекая будущих жертв Долматова на такие же страдания. Девушка боролась с сомнениями и страхами, не зная, как ей поступить — довериться ли незнакомцам или попытаться спрятаться в надежде, что ее больше никто не потревожит. — Девушку на фото зовут Лана, — вновь вступился в диалог Дамиан, протягивая Крижановской фото. — Долматов преследует ее уже несколько лет. Вы и сами видите, Дарья, насколько очевидно ваше с ней сходство. — Хорошо, — сдалась, наконец, она. — Проходите. — Я приехала в Москву учиться, — начала свой рассказ Дарья, потупившись в пол. — Повезло с баллами, попала на бесплатное. Пока училась, жила в общежитии. Родители помогали с деньгами. Ну а в последний год надо было думать уже не только о дипломе, но и о работе. Стала искать объявления. Хотелось пройти преддипломную практику, чтобы в дальнейшем там же и трудоустроиться. Так я попала в «Капиталинвест холдинг». Сперва секретарем. Потом, после получения диплома уже специалистом. Герман стал моим непосредственным руководителем. — Долматов лично принимал вас или вы прошли по общему собеседованию? — Герман сам предложил мне перевестись к нему в отдел. Это было весьма неожиданно. — Когда начались ваши отношения? — Когда? Дайте-ка подумать… Наверно, спустя месяц-два. Герман стал ненавязчиво подвозить меня до дома. Вы знаете, он умеет быть галантным и внимательным, когда ем это нужно. Он может подарить сказку. По крайней мере, сделать подобие сказки. — Скажите, Дарья, пластическая операция была его условием? — Мне по медицинским показаниям нужно было сделать ринопластику — сказалась детская травма, искривленная перегородка мешала дышать. Герман сам настоял на этой операции, заверив меня, что так мне станет намного лучше. Решающим моментом стал ночной приступ, когда я едва не задохнулась во сне. В ту ночь я была у него дома. То, что в процессе операции мне будут внесены еще некоторые корректировки, я узнала лишь непосредственно перед ней. Но Герман очень убедителен. В общем, я сдалась, подписала все необходимые бумаги. — Ваше лицо претерпело большие изменения? Дарья полезла в телефон и протянула Дамиану открытое изображение. — Это я на четвертом курсе, как раз перед тем, как устроилась в «Капиталинвест холдинг». Дамиан внимательно рассматривал фото девушки. Она и до операции была похожа на Лану, но только общим типажом. Поразительного сходства ей все же добавили умелые руки хирурга. — После этой операции его словно подменили, — продолжила Даша, а в голосе ее чувствовалась нотка горечи. — Герман стал намного грубее. Исчезла его нежность и обходительность. Порой мне казалось, что он наказывает меня за что-то, хотя на работе я всегда старалась быть исполнительной, выполняя все поручения точно и в срок. О наших отношениях я не распространялась, знала, что ему не понравится. Я могла не видеть его вне работы неделями, а когда он приезжал, просто набрасывался, словно обезумевший. Поначалу я принимала это за горячий темперамент, но слишком поздно все поняла. Иногда, в моменты сильного гнева, Герман называл меня тем самым именем — Лана. Сперва казалось, оговорился. С кем не бывает? Но в каждый его визит становилось все хуже. Он постоянно был без настроения. Порой даже нетрезвым. Каждый раз набрасывался, словно я провинилась перед ним в чем-то. И это имя… Лана, он постоянно называл меня этим именем. Даша замолчала, собираясь с мыслями. Было видно, как неприятны ей все эти воспоминания. — В его кабинете я нашла фотографии. Сперва, подумала мои. Но пригляделась — такие я точно не делала, да и одежда слишком дорогая для меня. Хотя на лицо сходство поразительное. Вы знаете, я тогда сразу все поняла. Для Германа я служила лишь заменой этой девушки. Вспомнилось, как он настаивал на изменениях в моей внешности. Все его замечания, приступы гнева. — Отчего же не прекратили такие отношения? — Это очень тяжело, порвать с таким человеком. Он может ввалиться в дом посреди ночи, заявляя свои права… а может просто выгнать на улицу, оставив без дома и работы. Я так и не обзавелась собственным жильем, поэтому не могла лишиться работы так сразу. — Обращение в больницу. Оно было единственным? — спросил Дамиан. Дарья только плотно сомкнула губы, согнувшись и пряча лицо. — Значит были еще. В полицию обращались? — Я не хотела лишиться работы. — Да какая работа, девочка? — вспылил Дэм, вскакивая с места. — Он тебя чуть не угробил. Я не говорю о том, что все это он делал с тобой, представляя вместо тебя другую… но должно же быть хоть какое-то чувство самосохранения. Даша ничего не ответила, только снова заплакала, уронив голову на сложенные на коленях руки. Да и что она сказала бы ему. Дэм и сам понимал, насколько зависима была от Долматова эта девчонка, насколько запугана его властностью и деспотичностью. — Мы предлагаем вам безопасность в обмен на сотрудничество, — вмешался в разговор сопровождавший Дамиана друг отца. — Вы напишете сейчас заявление в полицию. Все подробно. Выписки из клиник мы обеспечим. Квартиру придется поменять. Охрану вам мы также обеспечим. Долго уговаривать девушку не пришлось, она согласилась на условия, правда раз по десять на минуту переспрашивала, точно ли Долматов не причинит ей вреда. Итак, еще один козырь в игре против Долматова у Дамиана был в руках. По мелочам вырисовывалось целое дело. Интересное для определенных структур. Спустить на тормозах такое уже не получится — слишком непростые люди были в этом замешаны, слишком непростые задачи они перед собой ставили, слишком дерзкие способы исполнения выбирали. Слишком защищенными себя чувствовали. Дамиану, по сути, было все равно, на какую статью все это потянет, для него главнее была безопасность Ланы. Через день Дамиан улетел на встречу с Альваресами. Нужно было отчитаться о проделанной работе и подписать все необходимые документы лично, безо всяких доверенностей. И только там, сидя в просторной палате, предаваясь воспоминаниям, Дамиан понял, как же устал за все это время. Вечные дела, переговоры, бумаги, стройки… А жизнь проходила мимо. Бросить бы к чертям собачьим всю эту колготу и хоть на день забыться в объятиях своей девочки, что ждала его на вилле. Так нет же, он был связан по рукам и ногам обязательствами. Он устало потер рукой глаза, собираясь с мыслями. А может все же набраться наглости, отпроситься? — Дамиан, ты меня слушаешь?