Бладд уже переоделся в вечерний наряд: сшитый точно по мерке красно-коричневый жилет, черная сорочка с поясом и кружевным воротником, облегающие черные брюки и высокие, до колен, замшевые сапоги под цвет жилета. Как всегда, на боку висела рапира – оружие декоративное, но от этого не менее смертоносное. Бладд поднял один из ящиков с драгоценными напитками и прижал его к правому бедру. Со всей грациозностью, на какую он был способен, Бладд вышел из хранилища. Если эти сыны пустыни способны ценить хорошие вещи – правда, это далеко не очевидно, – то он сможет расположить их к себе, а потом они превосходно проведут время, вспоминая битвы и приключения. Настроение у Бладда было праздничное. Во фрименскую казарму он принес с собой, кроме вина, замысловатый личный штопор и набор бокалов. Мастер меча высоко поднял бутылку, чтобы показать всем название вина и год урожая, но в ответ фримены лишь окинули его подозрительными взглядами. Они воспринимали Бладда как одного из советников Муад’Диба и его старого знакомого, но разодетый в пух и прах мастер меча не соответствовал их представлениям о настоящем воине. Бладд вытащил из бутылки пробку и, втянув ноздрями воздух, едва не сморщился от отвращения. Как солдаты элитных подразделений, эти люди имели практически неограниченный доступ к воде и обладали возможностью мыться – хотя бы изредка! – Я принес превосходное вино из хранилища Императора Пола Атрейдеса, – он слегка пожал плечами, – или Муад’Диба, если вы предпочитаете его так называть. Не хотите попробовать? Бладд разлил вино по бокалам и стал предлагать его запыленным фрименам – одному за другим. – Среди мастеров меча существует традиция пить вино и рассказывать друг другу занятные истории о былых сражениях. Сначала я был инструктором в школе Гинаца, а потом вместе с моим коллегой служил главным фехтовальщиком при дворе Икаца. Полдюжины фрименов взяли в руки бокалы и принялись их рассматривать. Один из федайкинов по имени Эльяс сделал добрый глоток и поморщился. – Да не так же! – воскликнул Бладд, теряя терпение. – Оцените его богатый цвет, вдохните великолепный букет. Сделайте маленький глоток. Прокатите вино по языку, почувствуйте его нёбом. Это же не грубый кофе со специей. Эльяс явно оскорбился такой отповедью, но Бладд сделал вид, что ничего не заметил. Он сделал крошечный глоток и с наслаждением выдохнул. – Итак, истории. Уж коли вы так влюблены в Муад’Диба, то я расскажу вам о том времени, когда мой товарищ, мастер меча Ривви Динари, Дункан Айдахо и я вместе с юным Полом Атрейдесом – ему тогда было лет двенадцать – отправились в джунгли Гинаца, где на нас напали гигантские гусеницы… – Мы все знаем о Дункане Айдахо, – перебил Бладда один из фрименов. – Он погиб, спасая Муад’Диба во время его бегства от Харконненов. Именно тогда Муад’Диб и его мать оказались среди нас. – Значит, Пол рассказывал вам эту историю? – Бладд оглядел фрименов, но они в ответ лишь тупо молчали. – Мы читали книгу принцессы Ирулан, – ответил один из солдат. Другие многозначительно кивнули. Бладд тоже читал эту книгу и знал, что Ирулан пропустила множество важных вещей, она, например, даже писала, что Пол ни разу не покидал Каладан до своего прибытия на Арракис, совершенно не упомянув о его приключениях на Икаце! Были там и другие ошибки, и Бладд уже сказал о них принцессе. Фримены пили вино, но скорее из вежливости, а не для удовольствия. Бладд сделал следующую попытку и начал рассказывать другую историю, не включенную Ирулан в книгу. – Давайте я расскажу вам, как коварным нападением грумманцев на замок Каладана началась война убийц? Погибли несколько человек, и среди них… Он потянул носом воздух и перевел дух. – Вероятно, мне не стоит рассказывать и эту историю. Бладд рассчитывал, что они сами начнут что-то рассказывать о своих подвигах, но эти фримены были просто какой-то мрачной стаей. – Это вино похоже на нефильтрованную мочу, – прорычал Эльяс, чувствовавший себя обиженным. – Если пропустить его через фильтры, то, наверное, получится неплохая вода. – Мой дорогой сэр, это очень хорошее и дорогое вино. Но я не удивляюсь, однако, тому, что вы не способны распробовать и оценить его вкус… Эльяс выхватил из ножен кинжал из зуба червя. В комнате наступила мертвая тишина. – Ты меня оскорбил! Бладд огляделся и со скучающим видом тяжело вздохнул. – И что? – Это вопрос чести, – сказал другой фримен. – Не стоит этого делать, мой дорогой сэр, – бесстрастно произнес Бладд. – Бери свой клинок! – Эльяс поднял свой кинжал и встал в боевую стойку. Сохраняя полное хладнокровие, Бладд извлек из ножен рапиру. – Разве я не говорил вам, что я – мастер меча, закончивший полный курс школы Гинаца? Этот ножичек из зуба чудовища забавен, но мой клинок в четыре раза длиннее. – Он взмахнул рапирой в воздухе, чтобы все могли оценить ее длину. – Значит, ты трус? – Если ответить одним словом, то нет. – Бладд оправил жилет, расстегнул черный кружевной воротник. – Защищайтесь, если вам так угодно драться. Эльяс бросился вперед и нанес удар, фримены принялись подбадривать его криками и улюлюканьем. Несмотря на щеголеватый наряд Бладда, одежда не стесняла его движений. Он уклонился от яростного натиска. Потом, сделав круговое движение рапирой, уколол фримена в плечо. – Стоп, первая кровь за мной. Вы сдаетесь? Зрители захохотали. – Бладд – птичий наряд! Он только хвастается, а драться слаб! Бладд – птичий наряд! – Боже, какая плохая рифма. – В голосе мастера меча слышался нескрываемый сарказм. Разъяренный фримен взмахнул кинжалом и снова бросился на противника. Двигался он с похвальной быстротой. Эльяс перекинул нож из правой руки в левую и сделал выпад. Ах, мы умеем пользоваться обеими руками. Превосходный навык! Бладд парировал удар, со свистом рассек воздух рапирой, резко развернулся и уколол соперника в другое плечо. – Твое счастье, что я себя сдерживаю. Бладд поиграл с противником еще несколько минут, выставляя напоказ чудеса показательной фехтовальной техники: картинные взмахи, широкие движения, об опасности которых он всегда предупреждал своих курсантов. Поняв, что начинает всерьез уставать, Бладд решил положить конец этому бессмысленному танцу. Он слышал об уязвимости фрименов в вопросах чести и не хотел, чтобы его соперник затаил на него злобу. Поэтому он решил пощадить его самолюбие и помочь сохранить лицо. Нырнув вперед, Бладд начал работать клинком так, что тот слился в сверкающий круг, ослепивший Эльяса. Потом Бладд намеренно сократил дистанцию. Он уже присмотрелся к стилю Эльяса и знал, чего следует ожидать. Он дал фримену шанс, даже всего лишь намек на шанс, и Эльяс ударил. Нож слегка поцарапал левое предплечье Бладда. Теперь фримен может быть доволен – он тоже пустил кровь сопернику. Эльяс оскалил зубы в зверской ухмылке. – Ну, ладно, теперь достаточно. Тупой стороной рапиры Бладд ударил по руке фримена, державшей оружие. Пальцы разжались, и кинжал из зуба червя со звоном упал на пол казармы. Один из солдат шагнул вперед и пинком отшвырнул кинжал в сторону, чтобы Эльяс снова его не схватил. – Он побил тебя честно, Эльяс, но ты тоже пустил ему кровь. Фримен был растерян, его душила злоба. Еще один солдат тихо произнес: – Муад’Диб запретил нам племенные распри. – Этот павлин не из нашего племени, – огрызнулся Эльяс. – Муад’Диб хочет, чтобы его солдаты сражались с врагами, а не друг с другом. – Это превосходный совет, – с этими словами Бладд вложил рапиру в ножны, взял неоткупоренную бутылку вина и направился к выходу. – В следующий раз я, наверное, принесу пива со специей. Никогда не поворачивайся спиной к тлейлаксу. Древняя поговорка Леди Марго Фенринг сидела с маленькой дочкой в заднем отсеке экипажа, тащившегося по извилистым улочкам Фалидеев. Леди Фенринг велела водителю доставить их с Мари к портовому рынку. Марго редко выезжала в город без мужа, но маленькой Мари надо было время от времени отдыхать от постоянного присутствия бдительной няни и наставницы из Бинэ Гессерит. Несмотря на то что леди Марго могла бы без труда справиться и с сотней тлейлаксу, ей было запрещено по соображениям «безопасности» выходить из дома одной. Мари сидела на высокой подушке, сшитой для мастера Тлейлаксу. Девочка жадно впитывала детали окружающего пейзажа, широко открытые глазки были полны любопытства, но девочка была уже достаточно мудра для того, чтобы сначала самостоятельно искать ответы на свои вопросы. Граф и леди Фенринг вынашивали честолюбивые планы в отношении своей единственной дочери. Они решили сделать все для развития способностей девочки. Ее следовало подготовить к предстоящей ей великой судьбе и вооружить против превратностей жестокого мира. Водитель, тлейлаксу из рабочей касты, ловко объезжал крошечных мастеров, которые неожиданно выходили на проезжую часть, не удосужившись посмотреть по сторонам. Чувствуя себя не слишком уютно в присутствии двух особ женского пола, водитель не разговаривал со своими пассажирками; вероятно, он получил особые инструкции – не обращать на них внимания. В отличие от других городских экипажей их машина была снабжена тонированными стеклами. Наверное, тлейлаксу не желали видеть женщин на улицах своего города. Когда Марго выезжала в город с мужем, тлейлаксу вели себя совершенно по-другому. Если они и не были приветливы, то все же относились к ней терпимо. Но стоило ей появиться одной, тлейлаксу, казалось, теряли дар речи от такого вопиющего поступка. Но на этот раз ей не было никакого дела до отношения к ней местных жителей. Пусть обижаются и чувствуют себя оскорбленными. Она уже потеряла счет мелким уколам негостеприимных хозяев. Она презирала и ненавидела фанатичных мастеров Тлейлаксу, но, как истинная воспитанница ордена Бинэ Гессерит, в совершенстве умела скрывать свои истинные чувства. Светловолосая малышка улыбнулась матери и снова отвернулась к тонированному стеклу. Она была еще слишком мала, чтобы разделять заботы и тревоги взрослых. Как и Марго, девочка была одета в длинное черное платье, но глаза у нее были не серо-зеленые, а светло-голубые. «Глаза Фейда», – вспомнила Марго. Подставной барон семейства Харконненов был вполне приемлемым любовником, хотя и не таким умелым, каким мог быть, учитывая множество его наложниц. В свете последовавших событий выяснилось, что и бойцом он был отнюдь не таким великим, каким себя воображал. Тем не менее Марго приняла его семя, чтобы зачать дочь, как требовали от нее сестры Бинэ Гессерит. В течение многих поколений женщины ордена формировали идеальный генофонд для достижения своих целей. Да, маленькая Мари и вправду была необычной девочкой. В течение того года, что чета Фенринг пребывала на Тлейлаксе, Марго регулярно обменивалась с орденом тайными посланиями в письмах или с помощью условных предметов, которые доставлялись курьерами на Уаллах IX и обратно. Марго не сомневалась, что Обрега-Ксо тоже отправляла в орден свои секретные сообщения. Независимо от личной заинтересованности Верховной Матери в дочери Фейда-Рауты, Марго имела в отношении девочки свои собственные планы. Она не желала, чтобы Мари стала простой пешкой в играх Бинэ Гессерит. После появления на сцене Муад’Диба – Квизац Хадерача, которого не могли контролировать сестры, – и Мерзости Алии, Марго утратила веру в чрезвычайно сложные и не всегда успешные схемы Бинэ Гессерит. У них с Хасимиром были на этот счет иные идеи. Леди Марго улыбнулась дочери. У девочки был ясный пытливый ум. Она легко усваивала знания. Благодаря усилиям матери, графа Фенринга и Обрега-Ксо Мари уже владела многими приемами и навыками воспитанницы Бинэ Гессерит, опережая свой возраст. Тем временем экипаж поравнялся с оживленным рынком – скопищем брезентовых палаток и жестяных будок. Торговые ряды тянулись до самых доков. Здесь продавали еду и различные бытовые мелочи. – Водитель, остановитесь. Мы хотим пройтись по рынку. – Это запрещено, – грубо ответил тлейлаксу, еще больше раззадорив этим ответом Марго. – Тем не менее мы выйдем.