- Давай сделаем вид, что тебя тут не было? - и выскользнула из комнаты. Глава 45. Еще один герой Савелий крепко спал. Свеча в блюде догорала, разбрасывая по стенам причудливые тени. Я нырнула под одеяло, пытаясь справиться с ознобом. Теперь, когда я знала, что Савелий - это не Гордей, я посмотрела на него так, словно увидела впервые. На левой щеке под легкой седоватой щетиной обозначился тонкий, еле заметный шрам. И как я раньше его не заметила? У Гордея точно такого не было… Я прислушалась. В коридоре больше никто не ходил, даже мыши притихли. Какое-то время я боялась, что Гордей все-таки зайдет в комнату. И тогда все разрушится, несмотря на то, что все прояснится. Я так не хотела. Хотя точного плана у меня еще не было. Я размышляла над тем, что они знают друг друга. И с какой целью Савелий познакомился со мной, еще предстояло выяснить. Неужели, чтобы помочь Гордею “вернуть все как было”? “Ну а как ты хотела? - запричитал внутренний голос. - Чтобы он пал жертвой твоей неземной красоты, что ли? Это в тридцать-то семь лет?” В этот момент свеча погасла, как и моя надежда на бескорыстный интерес незнакомого мужчины. Однако Савелий об этом ничего не знал, и его рука бессознательно легла на мое бедро. Я придвинулась к нему поближе и мгновенно заснула. Сон навалился тяжелый и реалистичный. Я бродила по дому, заглядывала в каждую комнату, будто кого-то искала, но везде было пусто. А потом спустилась в гостиную, долго стояла возле овального стола и пыталась что-то рассмотреть в резных буфетах. За “поплывшим” стеклом виднелась фарфоровая посуда. Наверное, та самая… Я подошла, открыла створку и взяла тарелку - большую, тяжелую, с причудливой каймой и разбежавшимися во все стороны трещинками-паутинками. Когда я попыталась поставить ее обратно, она выскользнула из рук и рассыпалась на тысячи осколков. Половицы заскрипели, заходили ходуном, буфет покачнулся - из него посыпалась посуда, заполняя комнату звоном и осколками, а я открыла рот, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но не смогла… Я проснулась от собственного мычания - резко вдохнула воздух и открыла глаза, не соображая где нахожусь. На грязно-белом потолке бегали солнечные блики, подо мной колыхалась резиновая субстанция, а рядом никого не было. Я сплю или не сплю? Пожалуй, надо спуститься в гостиную и посмотреть на буфет. Но сначала я заглянула в соседнюю комнату. Хотя, когда подходила к чуть приоткрытой двери, уже чувствовала - Гордея там нет. Комната выглядела так, будто там ночью никого и не было. А может, и не было? Может, это тоже был сон, как и разбитая посуда из буфета? Разбитая посуда оказалась реальностью. Осколки валялись на пыльных половицах, словно пазлы, которые никак не желали складываться в картинку, потому что ее не было. Стерлась с годами. И как все теперь должно выглядеть, никто не знал. В кармане завибрировал телефон - пришло сообщение от Савелия. “Ася, милая, прости, пришлось срочно уехать. Я заказал и оплатил такси до Вятанска, как будешь готова выехать, позвони по номеру, который скину. Целую”. Следом еще сообщение - с номером такси. Похоже на сон. Дурной сон, от которого я никак не могла очнуться. Начала собирать осколки. Как это символично - все опять разлетелось! Хотя нет, далеко не все - только сейчас я обратила внимание, что разбилась всего одна тарелка, а во сне осколков было гораздо больше. Одна тарелка… будто кто-то специально подошел к буфету, взял ее и бросил на пол, от злости, что ли? Может, Гордей, когда уходил? Впрочем, мне тоже хотелось бросить что-нибудь на пол. Ночью в доме было двое мужчин, а сейчас - ни одного! Опять прожужжал телефон. “Знаешь, я так много хотел рассказать тебе, но это так трудно, когда ты рядом… И смотришь, так… что я все слова забываю… Я вот соберусь духом и тоже пришлю тебе свой дневник, ок?” Ого, вот это поворот! А я решила, что он пластическую операцию помчался делать. “Думаю, это вряд ли уже поможет”, - съязвил внутренний голос. Я вздохнула и подумала, что это поможет мне наконец-то избавиться от навязчивого образа бывшего мужа. Я понесла осколки за печку, чтобы бросить в пакет, который приспособила под мусор. А потом передумала, разложила на столе. Как-то читала, что японцы примерно в пятнадцатом веке придумали способ красиво восстанавливать разбившуюся посуду - части склеивали и швы не маскировали, а подчеркивали, заполняя их золотым или серебряным составом. Получалась уникальная вещь. Так что тарелку еще можно было склеить, да что там тарелку - все еще можно было склеить. И даже украсить новыми чувствами душевные раны. Такое любовное кинцуги. Я осторожно сложила осколки в пакет, решив забрать их с собой, и окинула взглядом полку, на которой стояли иконы. Той самой, большой, со всеми святыми, среди них не было… Глава 46. Девочка-видение Я не знала, представляла ли икона какую-то еще ценность, кроме семейной. И выяснить теперь это было невозможно - я не удосужилась ее сфотографировать. И кто - Савелий или Гордей? Конечно же, в первую очередь я подумала на Гордея. Он первый забрался в дом. И это с его подачи Савелий морочит мне голову. Наверное. Однако Савелию тоже ничего не мешало прихватить икону. “Неужели, это единственное, что тебя сейчас тревожит? - проворчал внутренний голос. - Тебя, вообще-то, одну в доме оставили, ха-ха! Оба сбежали - влюбленные кавалеры, ничего не скажешь”. Я медленно направилась к лестнице, вслушиваясь в каждый шорох. Непривычная тишина старого дома давила на психику - ни тебе дребезжащего холодильника, ни бубнящего телевизора, ни голосов в дальних комнатах. Только скрип старых ступеней и затхлый запах, который пропитал одежду и неотвязно следовал по пятам. В ушах действительно начинало звенеть. Еще чуть-чуть и одиночество, пусть и недолгое, сведет меня с ума. Я перепрыгнула через ступеньку, и тут будто старая пластинка зашипела: “Ася…” Я вскрикнула и резко повернулась.Чуть было не потеряла равновесие, но схватилась за перила, они чуть скрипнули и качнулись. Я вцепилась еще сильнее. В проеме гостиной стояла фигура. Свет из противоположного окна высвечивал контуры женского тела в длинном платье с распущенными волосами. Но полумрак коридора скрадывал черты лица. - Ася… Я превратилась в соляной столб. - Ася, - шепот слышался по всему дому, - не бойся… Фигура в проеме не двигалась, и страх постепенно отпускал меня. Глаза привыкли к полумраку, и я рассмотрела Нютино лицо. Круглое. Нежное. Милое. В обрамлении длинных каштановых волос. Она улыбалась. И смотрела куда-то поверх моей головы, будто обращалась не ко мне, а к тому, кого давно знала. - Луна не обманывает, - прошептала она и растворилась в тусклых лучах солнца, падающих из окна на пыльные половицы гостиной. Да уж, то ли девочка, то ли виденье. Я потихоньку приходила в себя и вспоминала, что загадала в ночь “кровавого” лунного затмения, тогда, в июле, на подоконнике Коромысловского дома - женихов в моем запросе точно не было, вот и разбежались все. Я постояла еще с минуту, пока сердце отчаянно колотилось, словно я пробежала стометровку. Прислушалась к звенящей тишине и, боясь ее спугнуть, медленно поднялась в Нютину комнату. Дел было не так уж много: сдуть матрас, упаковать его в пакет. И все! Я быстро прошлась по комнатам, присматривая, что еще можно было бы забрать. Сообщение о том, что мое резюме наконец-то приглянулось работодателю, пришло в тот момент, когда я разглядывала корешки книг в комнате прадеда и думала о Гордее с Савелием. И вдруг это стало совсем неважным. Мечта о новой работе вот-вот могла сбыться, а я играю здесь в детектива. Да и в доме я уже все посмотрела. А оставаться в нем я и не планировала. Любопытство улеглось, а тоска начинала выбираться из всех щелей. Зеленая, как плесень. - Мне нужно срочно домой! - крикнула я во весь голос, подпрыгнула от радости и приземлилась со скрипом на половицы. Пыльное облако медленно расползлось по комнате. Я пару раз громко чихнула, распугав, наверное, всех мышей и привидения. Во всяком случае, мне больше никто являлся. Дом остался в надежных руках Екатерины Петровны, перед отъездом я вручила ей ключи и память о моих предках. Савелий еще накануне обещал ей помочь с оформлением документов. Надеюсь, что музей - это лучшее решение для всех, и мама будет не против. Если за столько лет сюда никто не приезжал, то кто будет ездить теперь? В огромный пустой дом, да еще с привидением… Я взяла с собой печатную машинку, портрет прадеда и джемпер Гордея. В этом наборе странно смотрелся джемпер. Я нашла его на стуле в прихожей. Гордей так и забыл его здесь, видимо, в руках было что-то поинтересней. Помню, как я вязала его долго, разбираясь со схемой и двухцветными нитями. И я, как юная Нюта, мечтала тогда о том, что все будет, как надо. Но как “надо”, я представляла смутно. Возможно, что-то из серии “был бы милый рядом”. Но оказалось, быть рядом, это еще не мерило счастья, у него какая-то другая емкость, причем у каждого своя. Глава 47. Глянцевая мечта В обратную дорогу я отправилась поздним вечером. К моему удивлению, таксист приехал почти на таком же внедорожнике, как у Савелия. И он, скорее всего, походил на его знакомого, чем на таксиста. Он услужливо донес мои вещи до багажника и открыл переднюю дверь. Ну что ж, так даже лучше, не люблю сидеть на заднем сидении. Фары встречных машин слепили, как навязчивые вспышки памяти, не давая уснуть. На какой-то миг я все же задремала и перед глазами поплыли перламутровые клавиши с буковками, скрипучая лестница, маленький балкон, довольное лицо Екатерины Петровны и ее слова: “Музей, только музей, не волнуйтесь…” Но волнение все равно дергало меня за ниточки, и я быстро проснулась. Утром (или днем?) я все же решила дойти до местной церквушки, после того как собрала сумки. Ее купола просматривались с небольшого балкончика, на который я напоследок вышла, рискуя полететь вниз. Но доски выдержали. Заиндевелый задний двор, примыкающий к соснам, был усеян птичьими следами, будто какими-то мистическими знаками. Они даже указывали направление. Туда я и пошла. Через три переулка показалась небольшая деревянная церковь - добротный новострой. Я зашла внутрь. В полутемном помещении подрагивали горящие свечи, поблескивали рамки икон, пахло воском. В церковной лавке никого не было. Я огляделась и заметила приоткрытую дверь слева от входа. Подошла почти на цыпочках и осторожно заглянула. В небольшой комнатушке за столом спиной к двери сидел батюшка и щелкал мышкой. На экране компьютера был открыт православный сайт. - Здравствуйте! - тихо и не своим голосом сказала я, мне показалось, что я нарушила какую-то божественную атмосферу. Батюшка, обернувшись, ответил на приветствие отчетливо и громко. От этого я смутилась еще сильнее. Его молодое лицо и кроссовки, выглядывающие из-под рясы окончательно сбили меня с толку и я молча стояла у двери. - У вас какой-то вопрос? - поинтересовался он и взглянул на экран мобильного телефона, который лежал рядом с компьютером. - Нет… то есть да, - пролепетала я. - Слушаю. Тут мой взгляд упал на скамейку вдоль стены, где стоял какой-то железный предмет, отдаленно напоминающий колокол маленького размера. Местами на нем виднелась ржавчина и куски глины. - А, вы из газеты? - предположил он. - Да, - вдруг соврала я зачем-то, - из областной… - Ну, смотрите, вот колокол, - батюшка встал и подошел к скамейке. - Его нам сторож из Прутовской усадьбы принес где-то дня три назад, откопал возле забора бывшего барского дома - увидел железное что-то, думал ведро… - Вот ведь как бывает… - сказала я уже увереннее, - а как он там мог оказаться, отец…? - Михаил, - подсказал батюшка. - А это одному Богу известно… Моя фантазия молниеносно нарисовала прадеда, который стал ярым коммунистом, а когда разрушили Прутовскую церковь, все-таки спрятал колокол рядом с домом в память о венчании с любимой Нютой. - А колокол можно восстановить? - спросила деловито я, входя в привычную роль корреспондента. - Вряд ли, - пояснил батюшка, - и показал на буквы и цифры по краю, - это уже музейный экспонат, колокол отлит в Вятской губернии, кстати, в 1861 году. Да и сейчас чаще всего электронные звонницы используют… Удивлению моему не было предела - я боялась сказать лишнее слово или вообще ляпнуть что-нибудь не то, встать не туда, а оказалось, что нет ничего проще, чем вести с батюшкой светскую беседу. Уходя, я спросила, что делать, если из дома исчезла икона, и вполне возможно, что ее украли. Отец Михаил ответил: “Молиться”. “Но я не умею… “Все умеют, если нужно…” - сказал он. Я балансировала на грани полусна. Таксист молчал, хорошо выполняя свою работу. И я в какой-то момент снова увидела знакомую серую машину, которая преследовала нас по дороге от Вятанска. Сейчас она двигалась без включенных фар, в свете красных габаритов внедорожника. - А вам не кажется, что вот эта серая машина едет именно за нами, - решила я нарушить молчание. - Не кажется, она едет за нами, - как-то слишком спокойно ответил таксист, бросив взгляд в боковое зеркало. - И вас это ничуть не беспокоит? - Почему я должен беспокоиться о том, что кому-то с нами по пути? - удивился он и снова замолчал. “Он усыпляет твою бдительность, - зашевелился внутренний голос некстати. Этот всезнайка опять намекал на мою беспечность. И я попросила его тоже подремать. Может, и мне удастся. Но вряд ли, конечно. Я не могла спать в машине, пыталась следить за дорогой, хотя ни на что не могла повлиять. Даже на собственные мысли. Они неслись со скоростью 120 километров в час и устраивали в голове хаос. Но зато в душе был полный порядок - я познала, что значит быть меценатом. Или как называется тот, кто отдает дом в дар музею? “Дурой, как еще-то”, - ворчал внутренний голос, но я его уговаривала не быть таким меркантильным, а он отвечал, что кто-то из нас двоих должен быть практичным, а то я так соглашусь и работать бесплатно. Я вздохнула, с зарплатами у меня действительно не складывалось. Вот и сейчас я - соискатель на должность с весьма скромной зарплатой. Но это был журнал, настоящий глянцевый журнал. Можно сказать, моя давняя и уже поблекшая мечта. Я ее достала из сундучка памяти как раз в день “кровавого” лунного затмения. И по предсказаниям Нюты, все должно получиться. “Журнал сейчас - это уже неактуально, вот интернет-издание - другое дело!” - не унимался внутренний голос, подрывая и так мою хлипкую веру в себя. Но мечта уже блестела и переливалась всеми красками надежды, и я летела к ней, словно бабочка на свет.