- Ты что, про алкоголиков статью пишешь? – спросила она, глянув на первый лист, появившийся из принтера. - Если бы! – вздохнула я. - Исключительно для личного пользования, мой вчера так напился... - Ну, бывает у мужиков, - невозмутимо ответила она, - ты зачем себя накручиваешь? - Я думала, что со мной такого не случится, Соня, что это из другой реальности, так может быть в кино или у соседей, но не у меня… - Ну да, мы думаем, что мы принцессы, но на самом деле, обыкновенные бабы и мужики у нас тоже обыкновенные, среднестатистические, пьют не больше, чем другие. И потом, деньги ведь привозит? - Да, но… - Вот и радуйся, некоторые вообще не зарабатывают, - Соня сделала паузу и задумалась о чем-то своем. - Через сколько он уедет? - Через две недели… - Вот и прекрасно! А бумажку эту выбрось, не нервируй мужика! Или перед собой в кабинете повесь, чтобы в следующий раз, как соберемся, много-то не пили! - Соня уже стояла у двери и придирчиво оглядывала кабинет в поисках беспорядка, но все было безупречно, даже газетная подшивка, которая щеголяла свежими прошнурованными номерами. Домой я шла целый час, подбирая в уме нужные слова и выстраивая гипотетические диалоги. А у дома села на скамеечку в небольшом палисаднике и закрыла глаза. В воздухе пахло яблоками с соседнего участка, где-то надрывно лаяла собака. И опять эта песня, вчерашняя дурацкая песня. - Ася, - услышала я хриплый голос, - привет… Я резко открыла глаза. Передо мной стоял Гордей, все еще помятый, но уже не такой опухший, и держал букет из белых хризантем. Глава 15. Сбитый летчик - Это тебе… - Я догадалась. Но можешь подарить их себе, ты заслужил. - Да, заслужил. Можешь даже отхлестать меня букетом по лицу. - Ты специально купил не розы? - Ну да, на всякий случай, - пытался шутить он. Мы молча вошли в дом. Я держала букет в руках, и конечно же, физиономия Гордея от него не пострадала. Я пожалела цветы. В доме было так чисто, как перед приходом мамы нерадивого двоечника. Кажется, Гордей решил сразу нейтрализовать все мои выпады. - Может, сходим в кафе, поужинаем? - А дочкой ты поинтересоваться не хочешь, папаша? - Я знаю, что она у твоей мамы. - Откуда? - Пока ты собиралась утром, Ева мне на ушко шепнула. - А ты будто мог что-то слышать! - Что надо я услышал! Недалеко от нашего дома было одно уютное кафе - «Зеленая бухта». Название странное для далекого от моря городка. В небольшой квартире на первом этаже уместилось пять или шесть столиков и гардеробная с огромным зеркалом до пола. Когда мы туда вошли, посетителей еще не было. Мы заняли столик возле большого аквариума, где жила всего одна рыба. Большая и золотая, как в сказке. Я изучала меню, изредка бросая на Гордея недовольный взгляд. Он побрился и выглядел почти свежим, будто вчера и не пил вовсе. Как ему это удавалось? Есть не хотелось, а один бокал вина я бы выпила с удовольствием, с чистой совестью перед врачебными нормами. - Салат «Французский поцелуй» и бокал французского вина, - сказала я официантке, которая уже минуту стояла перед нами с блокнотиком, в длинном фартуке поверх короткой юбки, и рассматривала потолок, разрисованный морскими ракушками и кораллами. Пожалуй, это и объясняло название кафе. Ну и, возможно, золотая рыбина в аквариуме. - Мне то же самое, - сказал Гордей. - Что еще? – осведомилась девушка, ожидая от нас гастрономического разгула. - Пока все, - разочаровал ее Гордей, - но мы обязательно еще что-нибудь закажем, - да ведь, Ась? - Непременно, сегодня у нас кто-то стал золотой рыбкой, - кивнула я в сторону аквариума. Пока ждали заказ, я молчала. Мне хотелось, чтобы Гордей первым начал разговор, но он обладал недюжинным терпением. Чаще всего он вообще не хотел обсуждать то, что каким-то образом задевало его. Если бы я могла отмотать время назад и что-то исправить, то перестала бы выяснять мотивы его поступков. Я хотела, чтобы он поступал по-другому. Но нельзя взрослого человека заставить. До меня это только начинало доходить. Принесли салаты в круглых вазочках на ножке и два бокала вина, похожих на красные тюльпаны. - Я думала, ты не будешь пить сегодня. - А я и не пью. - Тогда зачем ты заказал себе вина? - Чтобы быть с тобою наравне. - Ну что ты, мне не догнать тебя, ни сил, ни здоровья не хватит. Гордею не понравились мои слова, он уловил опасные для себя нотки. Мириться я и не собиралась. - Скажи, ты один так напился вчера? - Нет, конечно, ко мне заходил друг. - Но мне Ева ничего не сказала об этом! - Я ее попросил не говорить тебе, чтобы не расстраивать… Да и ты недолюбливаешь моих друзей, тебе было бы неприятно, что мы сидели у нас дома. - А зайка среди них тоже была? - вспомнилось мне. - Какае еще зайка? - искренне удивился он. Я посмотрела Гордею в глаза, они были слегка туманными, и я не могла понять, что они выражали на самом деле. Он пытался смотреть нежно и мягко, но у него не получалось. И тогда Гордей начал атаку словами. - Ася, я же люблю тебя, ты знаешь. Мне плохо без тебя… - на минуту он замолчал, ожидая моей реакции, но я промолчала. - Вот сегодня открываю глаза, а дома никого нет. И так противен себе стал. Знаю ведь, что тебя расстроил. А потом испугался, вдруг ты вечером с работы не придешь, к маме уедешь, и я не смогу с тобой поговорить… - А разве тебе это важно? - вино уже добралось до мозга, и смелая Ася готовилась к наступлению. - Конечно, важно, ты же знаешь! - Важно что? Чтобы я просто закрывала глаза на твое состояние, улыбалась и делала вид, что у нас все хорошо? - А у нас все плохо? - изумился Гордей. Похоже, мы действительно были с разных планет. Он замолчал. Слова любви уже произнесены, а это - его главное оружие. Сильнее всяких подарков и поступков. Можно вообще ничего не делать и только изредка повторять три волшебных слова в нужный момент. И я на это еще покупалась. - Ася, давай не будем ругаться, - сказал он жалобно. – Хочешь еще вина? Я кивнула. Он обрадовался. Позвал официантку, заказал порцию шашлыка. Звучала легкая приятная музыка. Никого, кроме нас, в кафе по-прежнему не было, потому что редко кто в Вятанске ходил в кафе по вторникам. - Пойдем, потанцуем? – вдруг предложил Гордей. Я протянула ему руку, и в моих глазах снова все закружилось, как несколько лет назад в сельском клубе, когда я еще только-только влюбилась в белобрысого деревенского парня. Той Аси уже давно не было. А сейчас она вдруг снова появилась из изящного бокала вина, как Дюймовочка. Но только на минутку. Гордей понял это и постарался ухватить покрепче, прижать к себе, прикоснуться легкими поцелуями к щеке. Он знал, как меня загипнотизировать. Я не сопротивлялась, обвила руками его шею, положила голову на плечо и отдалась движениям танца. А потом и ему, дома, на широком диване среди скомканных одеял и простыней, сползая от его резких и быстрых движений к краю. А там, за краем, цветные огоньки сливались в одно яркое пятно, в незанавешенные окна заглядывали звезды, точно такие же, как тогда на деревенском небе... Утром я шла на работу и думала, что Соня права, и как хорошо, что я вчера не отдала Гордею эти дурацкие листочки со статьями. Город лениво просыпался, чистил перышки в утренней дымке. Мне нравилось ходить пешком по утрам. Такой кусочек свободы перед работой, когда можно помечтать, как в школе, что день принесет неожиданные приятные события, и что учитель, ведя пальцем по списку в классном журнале, обойдет твою фамилию стороной. Сегодня я выбрала платье, которое давно не надевала – зеленое, с причудливыми лепестками и оранжевыми цветами, край его расклешенного подола чуть касался колен, а декольте заканчивалось в загорелой ложбинке. Выходя из дома, я наклонилась к дремлющему Гордею, чтобы сказать «пока!», и, похоже, он потерял сон. Но я упорхнула. Пусть помечтает обо мне до вечера. После вчерашнего похода в кафе я надеялась, что Гордей волшебным образом станет таким, как я хочу, что вернусь домой и увижу трезвые глаза мужа. После ужина мы возьмемся за руки и пройдемся по улицам нашего райончика, где за каждым забором виднелись ухоженные грядки с морковкой и цветами. Ровно в семнадцать часов, закрывая свой кабинет, я услышала голос Евы на другом конце длинного редакционного коридора. Удивилась, ведь она же была у мамы! Но топот ее сандалий слышался все отчетливее, и вот она, раскинув широко ручки, готова обнять меня на лету. За ней шел Гордей. Я удивилась и обрадовалась, и только когда он чуть коснулся моей щеки губами, поняла, что волшебства не будет. Его довольный и туманный взгляд отрезвил меня. Совместной прогулки не будет, потому что он уже выпил пива, за ужином будет вторая и третья банка, а может даже и «чекушка». Потом Гордей пойдет отдохнуть на диван «совсем чуток» и не проснется уже до утра. А мы с Евой пойдем гулять одни и, может быть, дойдем до парка. Розовые очки надежды упали и разбились. Его диагноз ясен и прозрачен, как водка в хрустальной рюмке, из которой он любил пить. На следующий день я заняла денег у Сони и купила мутоновую шубу, темно-коричневую, с капюшоном. Еще Соня шепнула, что ее знакомая, редактор местного канала “Вятанск-ТВ”, ищет корреспондента на подработку, и сунула мне в руку листок с номером телефона. Мутоновую шубу я носила долго, пока ее не вытеснил легкий и удобный пуховик. Шуба, как символ мечты, осталась висеть в дальнем уголке шифоньера, пока ее не вытащила Ева. Откуда в кармане шубы появилась визитка с рекламой речных трамвайчиков, я так и не вспомнила. А номер на всякий случай сохранила в телефоне под именем “Зайка”.