Ужин (каша рисовая, не на молоке), глотать можно, точно не отравишься. 1 августа 2010 года (воскресенье) Подъем. Зарядка. Держать надо форму, и чтобы не было поблажек, т. к. очень жарко, и делать вообще ничего не охота прямо с утра. Ребята валяются до проверки. Вчера была суббота без всяких особенностей. В нашей «ванной», так мы называем отгороженный угол, где находятся туалет, раковина и душ, стала появляться неизвестно откуда вода. Попросили у «продольного» (так называем дежурного по коридору) вызвать сантехника, он ответил, что сантехника нет, а он может только отключить воду совсем, ну мы и заткнулись. Без воды мы здесь не выдержим, только ею и спасаемся. Сергею вчера закинули «дачку» (передачу), так что теперь живем. Плохо, что холодильника нет, держим все в тазике с водой, но это особенно не помогает. В прошлый раз Полина передала две курицы копченые, одну сразу съели, а вторую попросили «продольного» поместить в холодильник, ответил, что его у них нет, врет. Положили в тазик с водой, так на следующий день одну часть можно было кушать, ту, что была в воде, а вторая часть уже воняла. Мы не рискнули есть, себе дороже, выкинули. Вот так и живем. Да, врач меня так и не вызвала, а прислала лекарство, 5 таблеток. Даже не знаю – как пить и от чего. Но все равно, уже прогресс по медицинской части. Стали реагировать. 2 августа 2010 года (понедельник) Подъем. Зарядка. Погода стоит, как назло. В такую погоду хорошо отдыхать, как минимум, на берегу озера или речки, а не париться в тюрьме. Но как было написано на вратах концлагеря: «Каждому свое». Вчера Игорь показал некоторые свои документы. Я не касаюсь доказанности вины, а беру отношение наших судебных органов. Парню 29 лет, страдает сахарным диабетом, гипертонией и т. д., порядка 20 заболеваний, у него вес очень большой. Суд неоднократно прерывался, давление у него зашкаливало за 240, неоднократно помещался в больницу, еле ходит с палкой, хотя и молодой. Судья, уже Останкинский, а не Басманный, заявил ему: «Нечего дурака валять. Давно бы уже на зоне был, на свежем воздухе». Думаю, что в этом заключается все наше правосудие. Мне вспоминается одна знакомая, работала главным хирургом в известной в Питере больнице и вдруг ушла, стала администратором. На мой вопрос, почему она это сделала, ведь ее никто не гнал, она ответила, что, если хирург перестает чувствовать боль пациента, он должен сам уйти. Вот и в системе правоохранительных органов, будь то следователь, опер, прокурор или судья, если перестаешь чувствовать боль потерпевшего, обвиняемого, их родных и близких, делать нечего. Эти люди превращаются в роботов, или, как говорил профессор Лукашевич, в ремесленников, они штампуют и не думают, какой товар получается. К сожалению, теперь их большинство. Вчерашнее меню: 1. Завтрака нет. 2. Обед – гороховый суп (кушать можно, но не очень), макароны на воде (глотать можно, но не нужно). 3. Ужин: каша пшенная, на воде (если развести со сгущенкой и маслом, то даже очень ничего). 3 Августа 2010 года (вторник) Подъем. Зарядка. Погода все еще держится на высоком уровне. В камере обстановка не меняется, воздухосборники или вентиляторы не работают. Их, оказывается, все время ремонтируют. Но нам от этого не легче. К зиме, видно, будут готовы. День прошел как обычно, без замечаний. В туалете воды полно, обещают отремонтировать, «если себя вести будем хорошо». Меню: 1. Завтрак – сахарный песок. 2. Обед: суп перловый (без комментариев), картошка с мясом (мясо бывает, это правда, даже жевать можно, а картошка оказывается, как объяснили знающие люди, из государственных запасов, замороженная, поэтому она порезана, как для жарки, вкуса никакого. Но если посыпать пакетиком из бульона, кушать можно, но не нужно). 3. Ужин: сечка (без комментариев), рыба жареная (из копченой селедки или что-то в этом роде, не пойму, но пробовать не решился). Сел читать УПК (уголовно-процессуальный кодекс) и не могу. Такая злость берет, что хоть волком вой. Что же это такое получается: преступник (это он сам признает) указывает на меня, как на соучастника, и я, отработавший всю свою сознательную жизнь в правоохранительных органах на благо государства, честно отработавший, ничего доказать не могу. Как можно бороться с такой системой? С момента введения в уголовный процесс соглашения с обвиняемым, следствие превращается в черт знает, что. Оперативники фальсифицируют и ни за что не отвечают, а следователи смеются в лицо, видя твое бессилие. Раньше хоть как-то реагировала прокуратура, а теперь с нее контроль за ходом расследования сняли, и следствие беспредельничает, творит, что хочет. Что же это за законодательство такое? Выход только один: его менять. Человеческие судьбы просто размазываются, и никому до этого дела нет. 4 августа 2010 года (Среда) Подъем. Зарядка. Вчера я что-то сорвался маленько. Погода еще донимает, в камере дышать нечем, вот и не выдерживают нервы. Как-то мы смотрели, как тренируют спецназ в Израиле: пустыня, свыше 50 градусов и марш бросок, с полной выкладкой. Может и нас тренируют по этой программе. Нервы, нервы, нервы, как себя заставить все выдержать? В конце концов, должно же быть правосудие, или это только одна видимость? На одной стороне – я, всю жизнь боровшийся с преступниками, а с другой стороны – преступник, который признает свою вину и указывает на меня, как на соучастника, причем все на словах, ни одного конкретного действия, подтверждающего его слова, с моей стороны не было. И в этих условиях – вера ему. Почему? Потому что следствию нужны показатели в борьбе с коррупцией. Всю жизнь воевал с этими показателями и с этим бредом, опять столкнулся на старости лет. Ну, ладно. Успокоились. Каждый день пишу рассказы о советской милиции, все, что вспоминаю. Уже порядка 15 написал. Ведь, если бы не тюрьма, так и писать не начал бы. Так что во всем надо искать положительные стороны. Теперь о меню: 1. Завтрак – не было. 2. Обед: борщ (есть можно, но не полностью, овощи гнилые, но не все). Гречневая каша с мясом (без претензий, хотя понятие мясо – относительное). 3. Ужин: пшенная каша и молоко (без претензий). Можно сказать, жить можно, только бы завтрак давали. 5 августа 2010 года (четверг) Подъем. Зарядка. Погода бьет все рекорды, и мы – вместе с ней, выживем или нет. Уснуть невозможно. Подушка вся мокрая. Вчера, вроде, вентилятор запустили, но проработал он недолго, весь свет вырубился, и часа два были без света. Вентилятор, по всей видимости, больше работать не будет. Прошу исходящий номер по моей жалобе на имя Президента, не дают. Написал заявление на имя «хозяина» (начальника изолятора), все равно, молчание. Меню: 1. Завтрак: не дают. 2. Обед: суп с макаронами (сплошная вода, даже не брал), картошка с мясом (каким (?), но и его, правда, я не нашел). 3. Ужин: манная каша на воде (глотать можно). 6 августа 2010 года (пятница) Подъем. Зарядка. Жарища и духотища. Просто невозможно. К вечеру слег, плохо себя чувствовал, всего ломало. По всей видимости, тепловая нагрузка сказалась. Вчера был адвокат. Загорелый, отдохнувший, с бутылочкой воды. Даже мне не предложил, а у меня в горле пересохло. Передал, что сын нанял еще одного адвоката. Какой-то бред, он что думает, что адвокаты могут спасти? Меня это злить начинает. То, что я прошу, ничего не делается. Уперлись в медицину, думают, что это поможет. Тут такие больные сидят, что им и не снилось. Мышиная возня, словом. Вчерашнее меню: