Она кивнула. – А вы не знаете, жила ли здесь около тридцати лет назад молодая женщина? Беременная? – Беременная женщина? – удивился я. – Нет. Рейчел опустила глаза, видно было, что она расстроилась. – Может, вы просто забыли? – Мне тогда было всего четыре, но такое я вряд ли бы забыл, по крайней мере, точно бы об этом знал. Она расстроилась еще больше. Даже выглядела какой-то сокрушенной. – Заходите в дом, – пригласил я ее. – На улице холодно. – Спасибо. Девушка вошла, и я закрыл за ней дверь. По выражению лица было видно, как удивил ее царящий в доме хаос. – Извините, здесь жуткий бардак. Я не знал, что мать так захламила дом. Вот, навожу порядок. Предложил бы вам сесть, но… – я показал на гору коробок, скрывающих диван. – Но пока некуда. – Ничего, – торопливо вставила она. – Я постою. Спасибо, что согласились поговорить. Знаю, вам сейчас нелегко. – Почему нелегко? Она нахмурила лоб. – Разве ваша мама не умерла? – Ах, да. Конечно, – я смутился оттого, что не веду себя, как убитый горем сын. – Мне очень жаль, – повторила девушка. – Мы не были так уж близки. – И это тоже печально, – сказала она и потерла руки. – Как же в Солт-Лейке холодно. – Вы не местная? – Нет. Я из Сент-Джорджа. А вы? – Родился здесь, но живу в Кер-д’Алене. Она огорченно посмотрела на меня. – Могу я взять вашу куртку? – Да. Спасибо. Я помог ей раздеться и положил верхнюю одежду на скамейку у пианино – единственную чистую поверхность в комнате. – Вы вчера тоже заходили? – поинтересовался я, вспомнив следы на снегу. Она кивнула. – Днем. И вот решила, что стоит попытаться еще разок после вьюги. – Откуда вы узнали о смерти мамы? – Несколько недель назад увидела некролог в газете и подумала, что смогу здесь застать кого-нибудь, кто бы ответил на мои вопросы. Было в ней что-то такое, что подогревало мой интерес. Может, беззащитность. А может, красота. – В кухне уже порядок. Можем посидеть там. – Мы прошли, я выдвинул для нее стул, а сам уселся напротив. – Вас зовут Рейчел? – Да, Рейчел. – Почему вы решили, что ваша мама была здесь? – Мне говорили, что, возможно, она жила здесь, когда я родилась. – Вы уверены, что не ошиблись адресом? – Уверена. Скотт и Рут Черчер? – Так звали моих родителей. – Мне кажется, что моя мать – моя биологическая мать – жила с ними. Меня удочерили в младенчестве, а несколько лет назад я решила навести о ней справки, попробовать ее найти. Обращалась в архив, но они не разглашают никакие данные. Моей матери отправили запрос: не хочет ли она со мной встретиться, но ответа так и не последовало. Я не знаю, жива ли она или просто не хочет иметь со мной дела. Года четыре назад подруга познакомила меня со своим парнем, который работал в архиве. Я спросила, не сможет ли он мне помочь, и молодой человек обещал посодействовать, но через несколько дней позвонил и сказал то, что я знала и без него: это конфиденциальные данные. По его словам, за разглашение секретной информации грозит увольнение, уголовное преследование и гражданский иск. И я решила, значит, не судьба. Но потом он выяснил кое-что для меня новое. Мать родила меня в семнадцать и была на тот момент не замужем. Согласно архивным записям, она проживала с семьей по фамилии Черчер. Возможно, родители выгнали ее из дома, когда узнали о беременности. Я с любопытством рассматривал свою собеседницу. – В каком году это было? – Я родилась в 1986-м. Я на мгновение задумался, а потом сказал: – Мне было всего три или четыре года. Я вполне мог что-то забыть. К тому же это были непростые времена. В тот год погиб мой брат. – Мне очень жаль. – Вы знаете, как зовут вашу мать? Рейчел нахмурилась. – Не знаю. – Конечно же, не знаете, – опомнился я. – Моя мать наверняка знала. Как жаль, что вы не пришли раньше, когда она еще была жива. – Я приходила. Раз десять, не меньше, и звонила в дверь, но никто не открывал. Хотя дома точно кто-то был, но… – Девушка вздохнула. – Я даже выяснила номер телефона и звонила, но, опять же, никто не отвечал. Я нисколько не удивился, что мать не брала трубку. Даже когда мы еще жили вместе, она редко отвечала на звонки, а в последние дни так и вовсе, видимо, закрылась от мира. – Когда я наткнулась на некролог вашей матери, то подумала, что если у нее есть родные, то они сейчас наверняка должны быть в доме. – И вы надеялись встретить того, кто знал вашу мать. Она кивнула. – Надеялась. Я глубоко вздохнул. – Простите. Я бы очень хотел вам помочь. Глаза ее наполнились слезами. Она на мгновенье отвела взгляд, а потом спросила: – Может, у вас есть братья, или сестры, или родственники, которые что-нибудь знают? – У меня был только один брат. А мать была единственным ребенком в семье. – А отец? – Здесь тупик. Мы с ним не общаемся. Я даже не знаю, жив ли он. Она стерла со щеки слезинку. – Простите. – Она уже не могла сдерживать слез, и было видно, как сильно она волнуется. Вдруг девушка встала. – Я отняла у вас столько времени. Простите, что побеспокоила. – Постойте, – меня вдруг осенило. – Ко мне недавно заходила одна пожилая женщина. Лучшая подруга моей матери. Она жила здесь еще до моего рождения и наверняка что-то знает. Она живет всего в паре домов отсюда. Лицо Рейчел засияло. – Нельзя ли у нее спросить?