Соседка прошла сразу на кухню и выложила еду на стол. – Вот, вернулась с похорон. В моем возрасте только по этому поводу и выходишь в люди. Помогала родственникам готовить на стол. Стандартное похоронное меню: жареная курица, погребальная картошка, заливное с тертой морковкой, клубничный салат и картофельные рулеты. Рулеты магазинные, поэтому ничего особенного. – Погребальная картошка? – переспросил я. – Да уж, жутковатое название, – согласилась Элис. – Будто ее из гроба накладывают. Но на самом деле вкусно. – Вы меня окончательно заинтриговали. Что за блюдо такое? – Самое обыкновенное. Мормонское блюдо. Вообще-то это картофельные оладьи, политые куриным крем-супом, посыпанные сыром и сверху кукурузными хлопьями. – Кукурузными хлопьями? – Кукурузными хлопьями, – подтвердила она и обвела взглядом комнату. – Дело, смотрю, продвигается. – Медленно. Не думал, что так долго придется возиться с гостиной. – Да уж, только тут наберется целый контейнер хлама. – Я нашел старый проигрыватель и несколько пластинок. Она заулыбалась. – Потрясающе. Найти старые записи – все равно что встретить давнего друга, правда ведь? Я кивнул. – Да, здорово. Не возражаете, если я поем? – Конечно, нет. Для этого и принесла. Достав тарелку, столовые приборы, я выложил еду и поставил все это на стол. – Присоединитесь? – Боже упаси. Целый день только и делаю, что набираю калории. – Спасибо, что и обо мне не забываете. Элис подождала, пока я усядусь, и спросила: – Ну, как тут дела? – Все заняло больше времени, чем я думал. – Да уж. Когда ты сказал, что задержишься всего на пару дней, я сразу поняла: ты даже не представляешь, что тебя ждет. Я подцепил содержимое тарелки вилкой. – Значит, погребальная картошка? – Погребальная картошка, – снова подтвердила соседка. Попробовал. Вкусно. – Хорошо хоть двор в порядке. – Еще несколько лет назад двор был очень ухожен. Твоя мать много времени проводила в саду. Мне кажется, для нее это была своего рода терапия. У нее был чудесный двор. До того, как она перестала выходить на улицу. А после… – Элис не договорила. – Кусты пираканты вышли из-под контроля. – Но красные ягоды на фоне белого снега просто великолепны, разве нет? По весне птицы напьются пьяны. – Птицы напьются? – Они летают кругами, словно моряки в увольнительной. Забавное зрелище, – поделилась она. – А летом, когда цветы высыхают, на ягоды прилетают пчелы. – Однажды мать послала меня собирать ягоды пираканты, чтобы приготовить из них желе, – начал я. – Не знаю, специально или нет, но она не сказала мне, что ягоды ядовиты. К счастью, они оказались такими горькими и невкусными, что я съел всего лишь горсть, а потом меня вырвало. Элис нахмурилась. – Уверена, что не специально, – тихо ответила она. – Я как-то делала из них желе. Если готовить правильно и добавить достаточно сахара, то желе на вкус получается как яблочное, а все токсины вывариваются. С сахаром все становится съедобным. – Кстати о съедобном, картошка восхитительна. – Рада, что тебе понравилось. Забыла сказать, там еще яблочный пирог. Я завернула его в фольгу. Пришлось припрятать кусочек для тебя, иначе бы его весь съели. Почему-то на похоронах все всегда такие голодные. Меня очень удивила ее забота. – Обожаю яблочный пирог. Еще раз спасибо, что вспомнили обо мне. – Не за что, – ответила она. – А зачем ты заходил ко мне? Я поднял глаза. – Откуда вы знаете? – У наших соседей слишком много свободного времени. Мне сказали, с тобой была молодая особа. – Была. – С такими соседями и камеры не нужны. Если бы ты подъехал к моему дому, мне бы тут же сообщили номер машины. Так что ты хотел? – Хотел кое-что спросить. Не знаю, помните ли вы, но когда я был маленький, с нами, возможно, жила беременная женщина. Элис задумчиво сдвинула брови. – Беременная женщина? Нет, – медленно помотала она головой. – Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, вы всегда жили вчетвером. – Ее ответ меня расстроил. – А почему ты спрашиваешь? – Девушка, с которой я приходил, искала того, кто помнит, как ее мать жила здесь. Она думает, что в то время ее мать как раз была беременна ею. Внезапно выражение лица Элис изменилось. – Постой-ка, постой-ка, недолго с вами и вправду жила какая-то женщина. Симпатичная, с темными, почти черными волосами. Помнится мне, она появилась здесь за несколько месяцев до гибели твоего брата. – Почему она жила с нами? – Не знаю. Может, потому что у нее была слишком религиозная семья и они не хотели ставить себя в неловкое положение. В те дни такое часто случалось. Она жила здесь до самых родов, а потом уехала, оставив ребенка. И никогда не возвращалась. Ума не приложу, как я могла такое забыть, правда, и времена тогда были непростые, как раз скончался твой брат. – А вы не помните, как ее звали? Элис снова наморщила лоб. – Нет. Столько времени прошло. Да я и не видела ее толком. Она редко выходила, а если и выходила, то только когда стемнеет, будто пряталась от кого. Мы с ней встречались, только когда она открывала дверь. Она помогала по дому, мыла посуду, готовила. Присматривала за тобой. – Соседка посмотрела на меня. – Твой отец наверняка знает. Для тебя это важно? – Это важно для моей знакомой. – Возьми да позвони отцу. Мне показалось странным такое развитие событий. Во времена моей одинокой юности он всегда представлялся мне неким мифическим существом. – Мы ни разу не общались с ним с тех пор, как он уехал. Я даже не знаю, где он живет. – Он живет в Аризоне, в Месе. Это пригород Феникса. – Я там бывал, – вспомнил я. – Несколько раз. Во время турне. Там рядом, в Скоттсдейле, есть известный книжный магазин «Отравленное перо». Удивительно, как близко я бывал рядом с отцом и даже не подозревал об этом. – У меня есть его адрес, – сказала Элис. – Мы встречались на похоронах твоей матери. Он дал мне номер телефона. И попросил позвонить, если я увижу тебя. Не знаю, что удивило меня больше: то, что он приезжал на похороны, или то, что спрашивал обо мне. – Вы звонили? – Еще нет. Решила, что сначала лучше переговорить с тобой. – Не дадите мне его номер?