– Итак, на данный момент у нас нет прямых доказательств того, что мы имеем дело с убийством, – сказала она. – Но действовать мы будем исходя из предположения, что убийство все-таки имело место. Пробежимся по фактам… – Она нажала клавишу на ноутбуке, и на экране за ее спиной появилось изображение дома Нортов. – В этом особняке в фешенебельном районе Западный Ванкувер нами обнаружены следы борьбы и большое количество крови. Официальное название особняка – «Нортвью», но среди соседей он известен как «Стеклянный дом». Патруль прибыл на место по звонку восьмидесятидевятилетней соседки Бьюлы Браун, которая утверждает, что вчера вечером в 23 часа 21 одну минуту ее разбудил громкий женский крик. Следует иметь в виду, что миссис Браун находится на паллиативном уходе и принимает опийсодержащие и другие сильнодействующие препараты. Следовательно, ее свидетельские показания нельзя считать стопроцентно надежными, хотя, по словам миссис Браун, из-за проблем с памятью она записывает все события, произошедшие в течение дня. Мэл нажала другую клавишу. На экране появилась фотография подъездной дорожки и дома Бьюлы. – Угловое окно комнаты миссис Браун находится на втором этаже ее дома. – Мэл показала окно на снимке. – Из него хорошо просматривается подъездная дорожка «Стеклянного дома». По словам свидетельницы, утром в «Стеклянный дом» приехала уборщица из клининговой компании «Помощь Холли». Свой желтый «субару кросстрек» уборщица припарковала на дорожке вот здесь… – Мэл ткнула ручкой туда, где стояла машина. – На передней дверце «субару» имелся логотип компании… На экране возникло изображение логотипа. – Любопытно, – продолжала Мэл, – что, по словам свидетельницы, «субару» все еще стоял на прежнем месте, когда в 18 часов 14 минут позади него припарковался темно-серый «ауди», из которого вышли мужчина лет сорока и женщина чуть помладше. Бьюла Браун утверждает, что женщина – брюнетка с длинными волнистыми волосами – находилась на позднем сроке беременности. Мужчину она описывает как высокого, хорошо сложенного, с рыжевато-коричневыми волосами. Женщина держала в руках букет цветов и коробку с пирогом. Мэл вывела на экран снимок увядшего букета, лежащего на гранитном крыльце рядом с помятой коробкой, из которой вытекал темный ягодный сок. – По всей вероятности, женщина уронила цветы и коробку на крыльце. В букет была вложена открытка, подписанная некой Дейзи… Еще один щелчок клавиши, и на экране появилась увеличенная фотография открытки: Вот и конец нашей свободе. Удачи тебе, подруга, это был тот еще аттракцион! Спасибо за поддержку. Дейзи. Х – Обратите внимание: на нижней части открытки имеется логотип «Цветы Би» – цветочного магазина в Пойнт-Грей. Пирог, судя по коробке, был куплен в бистро «Пи» в том же районе. – Значит, – предположил Арнав, – эта «Дейзи» купила в Пойнт-Грей пирог и букет, а потом в сопровождении мужчины приехала на «ауди» в «Стеклянный дом». Если они прибыли туда в начале седьмого, то, возможно, их пригласили на ужин, а пирог – это десерт. Пара, вероятно, живет в Пойнт-Грей. – Сразу после совещания мы с Бенуа отправимся туда – зайдем в бистро и цветочный магазин, – сказала Мэл и, двинув мышкой, открыла еще несколько файлов. На экране появились фотографии входной двери и залитой кровью гостиной. – Никаких следов взлома или насильственного проникновения, – сказала она. – Трупа нет. Дома – никого. Несмотря на холод и дождь, парадная и задняя двери были распахнуты настежь. Внутри – полная иллюминация. Камеры наблюдения были выключены, так что никакими записями о событиях вчерашнего вечера мы не располагаем. – Мэл заглянула в блокнот. – Владельцы «Стеклянного дома» – Харуто и Ванесса Норт. На данный момент их местонахождение остается неизвестным, но в гараже стоят два люксовых автомобиля, зарегистрированных на их имя. Некоторое время Мэл продолжала рассказывать группе о том, что еще они с Бенуа обнаружили в «Стеклянном доме». Рассказ она сопровождала фотографиями следов волочения, брызг крови на стене, перевернутой мебели, статуэтки со следами крови из спальни, окровавленной кроссовки с носком возле кровати, ножа для разделки мяса из бассейна и кулона с бриллиантом, найденного в щели между диванными подушками. Наконец на экране появилась фотография блондинки тридцати с небольшим лет. – Бенуа, продолжишь? Бенуа чуть подался вперед. Благодаря комплекции выглядел он внушительно, и внимание присутствующих тут же переключилось на него. – Миссис Браун утверждает, что видела двух человек в плащах, которые тащили какой-то тяжелый предмет, предположительно – свернутый в трубку ковер, пропавший из гостиной первого этажа. Ковер они погрузили на заднее сиденье «ауди», после чего один человек сел за руль. Его сообщник сел в «субару», затем обе машины покинули место происшествия. Миссис Браун утверждает, что предполагаемые преступники очень спешили. Что касается этой женщины… – Бенуа показал на изображение блондинки, – это Кит Дарлинг, уборщица, которая приехала в «Стеклянный дом» утром. Фотографию нам предоставила ее работодательница Холли Магуайр – владелица и директор клининговой фирмы «Помощь Холли». На несколько секунд детективы замерли, внимательно рассматривая снимок. Дарлинг была довольно привлекательной женщиной, но ее привлекательность была особой. Озорной, чуть лукавый взгляд из-под длинных накладных ресниц и легкая полуулыбка придавали ей такой вид, будто она втихомолку посмеивалась над чем-то, что известно только ей одной. Губы Дарлинг были подкрашены ярко-розовой помадой, а зачесанные наверх светлые волосы собраны в два небрежных пучка, на шее – черная бархотка. – Холли Магуайр сообщила, что Кит Дарлинг состоит у нее в штате уже восемь лет и является одной из самых надежных и добросовестных работниц. На протяжении последнего полугода с небольшим Кит убиралась в «Стеклянном доме» дважды в неделю. Магуайр подтвердила, что Дарлинг водит желтый «субару кросстрек» с логотипом фирмы на передних дверцах. Кроме того, она заявила, что вчера Кит Дарлинг не отметилась в офисе по окончании рабочей смены и не явилась на корпоратив по случаю Хеллоуина… Бенуа бросил быстрый взгляд на фотографию и продолжил: – Родственников у Кит Дарлинг нет – во всяком случае, Магуайр о них ничего не известно. В качестве контактного лица на случай чрезвычайных обстоятельств Кит оставила телефон и адрес своего близкого друга Бун-ми Селима. Когда Холли Магуайр ему позвонила, он сказал, что тоже понятия не имеет, где сейчас находится Кит. Поскольку на телефонные звонки она не отвечала, Селим съездил к ней на квартиру, но и там Дарлинг не оказалось. Желтого «субару» у подъезда также не было, и Селим попытался подать в полицию заявление об исчезновении. – Похоже, у Кит Дарлинг серьезные проблемы, – заметил Джек. – И у остальных тоже, – добавила Лула. – Нам до сих пор не удалось обнаружить ни супругов Норт, ни идентифицировать пару, которая приезжала в «Стеклянный дом» на «ауди». А поскольку в деле фигурируют две беременные женщины, нынешнее местонахождение и состояние которых неизвестно, приходится предполагать, что… – Она немного помолчала. – …Что опасность может угрожать и двум еще не родившимся младенцам. – Арнав, – обратилась к детективу Мэл, – займись социальными сетями. Нам нужна любая информация по Кит Дарлинг: ее друзья, комментарии, последние передвижения, возможные планы на вчерашнюю ночь и прочее… Арнав кивнул. – Уже. Мэл повернулась к Джеку: – Что говорят другие свидетели? Может, наши «ауди» и «субару» зафиксировали какие-то камеры? – Подомовой обход выявил еще одного свидетеля, который около полуночи выгуливал собаку около пересечения проезда, идущего от «Стеклянного дома», и главной дороги, – сказал Джек. – Он видел два автомобиля, подходящие под описание «ауди» и «субару». Как и миссис Браун, свидетель сообщил, что машины не остановились на знаке и что он слышал визг покрышек, когда автомобили сворачивали на Марин-драйв. В настоящее время несколько человек просматривают записи видеокамер, расположенных на этой улице и на мосту. Если машины двигались по Марин-драйв на восток – а свидетель утверждает, что это так, – у нас есть несколько вариантов. Они могли свернуть в жилой район и теперь отсиживаются где-то на Северном берегу. Либо же они доехали по Марин-драйв до района Дип-Коув или свернули на один из мостов через залив и теперь находятся где-то в Центральном Ванкувере. – Начните с камер на мосту Лайонс-Гейт, – сказал Бенуа. – Если этот «ауди» приехал из Пойнт-Грей, есть вероятность, что туда он и вернулся. – Или не вернулся, – возразил Джек. – Возможно, сначала они отправились в какое-то укромное местечко, чтобы без помех избавиться от «ковра». – Ладно, – сказала Мэл. – Будем пока действовать на основе того, что у нас есть. В первую очередь необходимо разыскать эти две машины, идентифицировать таинственных гостей и найти Нортов. И еще нужно собрать максимум информации по исчезнувшей Кит Дарлинг. В общем, на сегодня дел хватит. Предлагаю встретиться здесь завтра ровно в шесть утра. Надеюсь, к этому времени эксперты получат хоть какие-то предварительные результаты – нам нужно понимать, с чем мы имеем дело. Мэл по очереди посмотрела на каждого из членов группы. – Учитывая обильную кровопотерю и характер следов крови, можно предположить, что жертва либо серьезно ранена, либо… либо нам нужно искать тело. Лула, пошли кого-нибудь проверить приемные покои больниц и морги. Распределив задания, Мэл посмотрела на часы. – Ну, по коням. Время уходит. Дневник Холли позвонила, когда я заканчивала уборку в «Розовом коттедже». Это словно был знак свыше. Кто-то там, наверху, давал мне последний шанс отказаться от работы на Риттенбергов, пока я не увязла слишком глубоко. Но меня опять «замкнуло». Я не смогла заставить себя попросить Холли освободить меня от этого контракта. А когда Холли поинтересовалась, не смогу ли я отработать несколько дополнительных смен вместо другой уборщицы, которая внезапно заболела, я согласилась – раз уж в ближайшие дни я буду очень занята, у меня просто не хватит ни времени, ни сил, чтобы погуглить Джона и Дейзи Риттенберг и просмотреть их странички в социальных сетях. Дополнительная работа давала мне время одуматься и принять правильное решение. Умная Кит Дарлинг так бы и поступила. Умная Кит Дарлинг прекрасно знала, что поиски в доме Риттенбергов не приведут ни к чему хорошему. К сожалению, верх взяла другая Кит. Сегодня я отпахала несколько смен подряд. Сейчас я дома. Конечно, устала, конечно, вымоталась. Но уже через час мне нужно ехать в театр, где наша любительская (и некоммерческая) труппа дает «Три жизни Марии». Я играю Марию. Мы выступаем уже восемь недель, и осталось всего два спектакля. Завтра мы в последний раз выйдем на поклон к зрителям, после чего «Марию» снимут с репертуара – на время или, быть может, навсегда. Как бы там ни было, мне нужно торопиться, чтобы записать хотя бы самое важное… Теперь, дорогой Дневник, ты знаешь, в чем суть моей психологической проблемы. Ну а у кого с головой все на сто процентов в порядке? И вообще, раз уж моя психоаналитичка настаивает на том, что мое стремление совать нос в чужие дела носит характер зависимости, то это зависимость «высокофункциональная» – я умею хорошо ее скрывать. Со стороны моя жизнь весьма себе ничего. Мое хобби, нет – моя страсть! – это любительский театр. Импровизация, иммерсивные представления, кукольные представления, пантомима – все это я просто обожаю. Еще мне нравится наряжаться и ходить с Буном на травести-шоу. Я люблю шик и блеск, люблю яркие костюмы, люблю притворяться кем-то другим. Я могу быть кем угодно и в то же время – никем, уборщицей-невидимкой, которая шарит в ящиках чужого письменного стола. Призраком, который живет в вашем доме. В театре у нас с Буном много хороших друзей. Мы члены одной любительской труппы, но мы не только вместе выступаем. Мы общаемся, ходим в кафе и регулярно собираемся поиграть в «Подземелья и драконы»[10], потому что в этой игре тоже нужно исполнять разные роли. Да, дорогой Дневник, я вижу, на что ты намекаешь. Ты хочешь сказать, что даже моя повседневная, видимая жизнь – «нормальная» часть меня – тесно связана с ролями, масками, вымышленными персонажами. Реальная я – призрак. И эта реальная «я» пишет сейчас эти строки, потому что ее психоаналитичке очень хочется понять, почему ее пациентка так сильно хочет остаться бестелесным духом. Вот что я тебе скажу, дорогой Дневник… На самом деле я очень горжусь собой. Мне удалось справиться с собой и не пробить Риттенбергов по Интернету. Я не рылась в социальных сетях в поисках их страничек. И благодаря этому у меня все еще есть возможность сказать Холли, что я не смогу убирать в их особняке. А это значит, что я все еще контролирую ситуацию. Я смотрю на часы. Так и есть, я опаздываю. Меня ждет Мария – молодая женщина, которой, согласно сценарию, выпадает шанс трижды переиграть одно решающее событие из своей жизни. Каждый раз она выбирает по-другому, и каждый раз течение ее жизни коренным образом меняется. В одной жизни Мария решает не прерывать нежелательную беременность, сохранить ребенка и в конце концов выходит замуж за его отца. Во второй своей жизни она прогоняет любовника, делает аборт и становится влиятельной бизнесвумен. В третьей жизни Мария просто плывет по течению – одинокая мать, ведущая богемное существование. И надо сказать, в каждом из трех вариантов находятся свои плюсы и минусы. Прежде чем выбежать за дверь, я все же проверяю мой инстаграм-аккаунт @лисицаиворона и отыскиваю последний пост. Это ролик, на котором я стою в детской «Розового коттеджа» и прижимаю к животу УЗИ-снимок ребенка Дейзи и Джона. Я улыбаюсь, а за моей спиной кружат в хороводе слоны и единороги. Звучит колыбельная, но звук неприятный, дребезжащий, словно саундтрек к фильму ужасов (я добавила фильтр, который сделал ролик одновременно невинным и пугающим). Ну и теги: #ждеммалыша, #жизненныйвыбор, #жизнькоторуюяпредпочла. Мой пост набрал уже 207 лайков. Людям нравится. Раздел «Комментарии» полон поздравлений, смайликов и сердечек. Я не знаю, что за люди подписались на этот случайный, фейковый аккаунт, но они искренне за меня рады. Обычно я и сама радуюсь, когда вижу новые лайки. Но сегодня испытываю только странную сосущую пустоту под ложечкой. Во мне поселились тоска и страстное желание. Нет, человек не всегда имеет возможность выбирать, какой будет его дальнейшая жизнь. Иногда этот выбор навязывают нам извне, вопреки нашей воле. Ну а если впоследствии – скажем, годы спустя – нам все же представится шанс изменить сделанный в прошлом выбор? Как Марии?.. Ответ очевиден. Сто человек из ста этим шансом воспользуются.