Дейзи 18 октября 2019 г. Пятница За тринадцать дней до убийства Дейзи подняла смартфон повыше, склонила голову набок, улыбнулась и сделала снимок. Изменила позу. Сделала еще пару фотографий, пытаясь найти наиболее выгодный ракурс, чтобы потом выложить снимки в @ДейзиДеньЗаДнем, где она каждый день постила новое селфи. Для очередной фотографии Дейзи постаралась подобрать такой угол съемки, чтобы на заднем плане были видны рыбачившие с волнолома в Стэнли-парке горожане: возле каждого стояло ведерко для добычи, длинные лески уходили в воду. Нажимая кнопку на смартфоне, Дейзи задумалась, какими хештегами лучше сопроводить фото: #УтроВСтэнлиПарке, #РыбакиНаВолноломе, #ВыглянулоСолнце или #БудущимМамамНужноГулять? Дейзи нравилось писать каждое слово в теге с заглавной буквы. Это облегчало чтение с экрана для тех, кто плохо видит или не может разбить тег на отдельные слова и установить между ними связь, – например, для страдающих дислексией или каким-то другим когнитивным расстройством. Так, во всяком случае, ей однажды сказали, и с тех пор Дейзи старалась показать всем, что она человек чуткий и внимательный к окружающим. Что она практикует инклюзивный подход. Уважает другие культуры и так далее, и так далее… Главная цель Дейзи состояла в том, чтобы ее нарратив – история, которую она с таким тщанием день за днем создавала у себя в Инстаграме, – пришелся по душе максимальному количеству подписчиков. Нет, #РыбакиНаВолноломе не подойдут, решила она, – вон там рыбачит женщина, а рядом с ней еще и ребенок сидит. Может, тогда #РыбацкоеПлемя? Но и этот вариант ей не понравился: большинство рыбаков, насколько она видела, были азиатского происхождения, а слово «племя» подразумевало бы, что она считает их низшей социальной группой. В конце концов Дейзи остановилась на тегах #РыбалкаНаВолноломе, #РедкийСолнечныйДенекНаТихоокеанскомПобережье, #РадаВернутьсяВМультикультурныйВанкувер, #БудущимМамамНужныУпражнения и #КоротаюВремяПередЛанчемВБистро. После этого Дейзи сделала еще несколько селфи, стараясь, чтобы в кадр попал ее живот. Сфотографировала она и сверкающие небоскребы, вздымавшиеся над гаванью Коал-Харбор, где садились и взлетали гидросамолеты. Джон работал на верхнем этаже одной из этих стеклянных башен, и она представила себе, как он восседает за своим столом, похожий в лучах солнца на золотого идола, и глядит на океан, на горнолыжные трассы, проложенные по склонам гор на другом берегу залива. Дейзи захотелось даже сопроводить снимки небоскребов тегами #КабинетДжона, #ПентхаусНадБухтой, #ТерраУэст, #ОтдыхНаЛыжах, #ЗамужемЗаОлимпийцем и #ДваждыЧемпион. Но нет, она этого не сделает. Ни за что. Джону не нравилось ее увлечение Инстаграмом – он считал, что оно может довести до беды. А больше всему ему не нравилось, что Дейзи приобрела в социальных сетях определенную популярность, из-за чего некоторые крупные компании начали присылать ей образцы своих товаров для будущих мам. Например, на прошлой неделе она получила прелестнейший мобиль для детской кроватки с танцующими под музыку слонами и единорогами, а еще за неделю до этого ей прислали обалденно сексуальные легинсы для йоги, пошитые таким образом, чтобы в них помещался выросший живот. Впрочем, сами легинсы Джону понравились, но стоило Дейзи сказать, что она намерена позировать в них для Инстаграма, настроение мужа сразу переменилось. Он заявил, что получать «подарки» в обмен на рекламу унизительно и что это ниже достоинства его жены. «Нам не нужны подачки, Дейзи. Во-первых, мы не нищие, а во-вторых, из-за них кому-то может показаться, будто я не способен должным образом позаботиться о тебе. А мне не хочется выглядеть неудачником, который рассчитывает только на то, что ему что-то дадут бесплатно». Дейзи опустила смартфон, но ее взгляд был по-прежнему прикован к сверкающей многоэтажной башне на берегу, где работал ее муж. В ушах у нее снова зазвучал голос Джона: «Единственная причина, по которой у тебя так много подписчиков, – я. Ты моя жена. И ты совершенно открыто использовала этот факт в те времена, когда у тебя только-только появился Инстаграм. А ведь ты сама знаешь, что это небезопасно! Или тебе мало той шизофренички, которая выслеживала нас в Колорадо?.. Кто угодно может с помощью геолокации определить, где ты находишься в данный момент. И если ты публикуешь свое селфи из ресторана, то к тому моменту, когда тебе подадут заказ, твой сталкер уже может сидеть за соседним столиком». Дейзи попыталась отделаться от этого воспоминания, но резкие слова Джона ожгли ее, как удар хлыста. Дейзи вспомнила, как вчера вечером муж вернулся домой, повсюду оставляя за собой алкогольный смрад. В полной темноте Джон тихонько забрался в постель, стараясь не разбудить жену, уверенный, что она давно спит. Но Дейзи не спала. Несколько часов кряду она лежала без света, изо всех сил стараясь убедить себя в том, что женский голос в телефоне ей просто почудился, а если не почудился – что он не имеет никакого отношения к ее мужу. Увы, успокоиться ей никак не удавалось, тем более что она некстати вспомнила: Джон уже давно не пытался заниматься с ней любовью. Ее раздавшееся из-за беременности тело, как она подозревала, больше не кажется ему привлекательным. Сейчас Дейзи мысленно вернулась к утреннему разговору с мужем. Она помнила его почти дословно. «Так о чем Генри хотел с тобой поговорить?» – спросила она, наливая Джону кофе. Его лицо, хмурое и помятое, слегка напряглось, в глазах появилась настороженность, и Дейзи почувствовала легкий укол беспокойства. «Джон?..» Он шумно вздохнул, потер лоб. Это все похмелье, подумала она. Обыкновенное похмелье, а остальное она себе придумала. «Пожалуйста, Джон, поговори со мной. Зачем Генри пригласил тебя в паб?» «Он хотел поговорить о последнем заседании совета директоров. Там кое-что произошло, и Генри решил, что я должен быть в курсе… – Он отпил кофе и быстро добавил: – Похоже, я не единственный кандидат на должность административного директора нового курорта». «Что?!» «У меня объявился конкурент». «Не понимаю! Что значит – конкурент?» Джон отставил кружку с кофе, чтобы поправить галстук. Дейзи показалось, она всем телом ощущает напряжение Джона. «Джон! В чем дело?!» «Ты знала, да?» «Знала что? О чем ты вообще?» «О том, что «Терра Уэст» приняла на работу нового перспективного сотрудника. Его уже перевели в штаб-квартиру, а теперь выдвигают на должность административного директора курорта «Клакуш». Неужто ни твой отец, ни твоя мать не упоминали об этом?» «Конечно нет. Я бы не стала скрывать от тебя что-то настолько важное». «Не стала бы, да, Дейзи? А вот мне почему-то кажется, что это с самого начала было частью вашего плана. Ты и твои родители просто заманили меня обратно в Ванкувер. Лабден пообещал мне повышение, а ты очень кстати перестала принимать противозачаточные таблетки. Раз-два – и вот я здесь!» «Да как ты…» «Ладно, проехали. Извини. Я не хотел». Дейзи почувствовала, как ее глаза наполняются жгучими слезами. «А чего ты тогда хотел? Ты мне только и твердил, что хочешь ребенка, семью, хочешь начать все сначала после… после того кошмара! И теперь ты говоришь, что я забеременела специально, чтобы заставить тебя вернуться?!» Джон поднялся, потом снова сел. Его широкие плечи слегка поникли. «Извини… – Он с силой потер лицо обеими ладонями. – Вчера… Для меня это было настоящее потрясение. Прости меня, Дейзи, я… я все еще пытаюсь все это осмыслить. – Он поднял голову и посмотрел на нее. – Генри не говорил ничего конкретного, но мне кажется – все уже решено. Повышение получит тот, другой парень». Дейзи уставилась на мужа. Стены кухни поплыли у нее перед глазами. Нет, не только стены – весь ее мир пошатнулся. «Кто… О ком ты говоришь? Какой парень?» «Ахмед Вахид. Он намного моложе меня и не такой опытный, но…» «Тогда почему «Терра Уэст» решила назначить директором его? Чем ты им не угодил?» «Чем я им не угодил? Я тебе скажу, Дейзи!.. Вахид – цветной, а я белый. Белый мужчина среднего возраста. Времена изменились, сейчас всем нужна показная инклюзивность. Мое время прошло. Я теперь не у дел. И все из-за этой гребаной политкорректности!» «Но, Джон, это наверняка не так…» «Не так? Я выиграл для этой страны две сраных золотых медали. Горные лыжи у меня в крови. Я здесь родился… – Он с силой ткнул пальцем в стол. – Здесь, на склонах гор Норт-Шор, в том же самом городе, где была основана «Терра Уэст»! Я был символом корпорации. Все, кто имел хоть какое-то отношение к горным лыжам, знали и уважали мое имя, и корпорация успешно превращала мою известность в деньги. Мое лицо помогало продавать все что угодно, от пива и зубной пасты до таймшеров и стиля жизни. Корпорация – корпорация твоего отца – делала на мне, на моей популярности сумасшедшие бабки. Меня выжали досуха, и вот теперь кто-то решил, что мне пора на свалку, потому что у меня белая кожа и я не говорю на пяти, сука, языках!» «Не выражайся в этом доме! – вспыхнула Дейзи. – И не приплетай к этому моих родителей! У папы был сердечный приступ, ему пришлось выйти в отставку… Я уверена, что он не имеет к этому Вахиду никакого отношения. Скорее всего, решение было принято уже после того, как папа отошел от дел». «Допустим, твой отец действительно ни при чем. – Джон мрачно взглянул на жену. – А знаешь, что это означает? Это означает, что твой отец и, возможно, еще Генри были единственными членами совета директоров, которые хотели видеть меня на посту директора нового курорта. С чего бы еще все остальные набросились на меня, как только Лабден ушел?» – Он покачал головой. «А тебе не приходило в голову, что этот Вахид действительно более подходящий кандидат?» «Ты это серьезно, Дез?» «Джонни…» «Я уже сорок лет «Джонни»!» «Я просто хотела сказать… Сам подумай, пять языков, это очень… впечатляет. А «Терра Уэст» сейчас как раз стремится вырваться в лидеры на мировом рынке, может, поэтому…» «Вырваться в лидеры?.. Ну да, конечно! Теперь все понятно! За мусульманина им, конечно, дадут дополнительные очки». От гнева у Дейзи перехватило горло. «А он мусульманин?» «Наверное. Скорее всего». «Вот видишь! Ты судишь о человеке, Джон, а сам почти ничего о нем не знаешь!» «А ты – ты знаешь?! Господи, Дез, я думал, что хотя бы ты меня поддержишь… Ладно, мне пора». – Он поднялся и направился к выходу. «Ты что, так и уйдешь?» «А как? Я опаздываю». – Джон открыл стенной шкаф в прихожей, чтобы достать пиджак. «А как же завтрак? Я специально встала пораньше, чтобы все для тебя приготовить. Сядь и поешь, ну пожалуйста!» Джон бросил взгляд на стол, где стояла украшенная зеленью яичница, румяные тосты, мармелад, сок и разрезанный пополам рубиново-красный грейпфрут. Дейзи не поленилась даже нарвать в саду оранжевых и желтых цветов, к которым добавила несколько веточек с еще зелеными листьями. «Не для меня, а для Инстаграма», – огрызнулся он, засовывая руки в карманы. «Ты несправедлив, Джон!» «Давай, скажи, что не сфотографировала все это и не выложила на свою гребаную страницу». – Он схватил свой кожаный кейс. Дейзи затрясло. Ее переполнял гнев, с которым сражалось острое желание как-то успокоить мужа, утешить его, исправить ситуацию. Пусть у них снова все будет хорошо. «Я так и знал, – коротко сказал Джон, не дождавшись ее ответа. – Пойди проверь, сколько уже лайков». – Он потянулся к ручке входной двери. «Хочешь, я поговорю с папой? – крикнула Дейзи ему вслед. – Хочешь, я позвоню ему прямо сейчас? Может, он сумеет как-то помочь…»