Но Джон только пробормотал что-то себе под нос и с силой захлопнул дверь. Дейзи услышала, как на подъездной дорожке заработал мотор «ауди». Джон уехал, а она все смотрела на закрытую дверь, и по щекам у нее катились слезы. * * * Солнце, сдвинувшись по небосклону, ослепительно засверкало на верхушке стеклянной башни, и Дейзи, рывком вернувшись в настоящее, с удивлением обнаружила, что на глазах у нее выступили слезы. Она быстро смахнула их рукавом и, посмотрев на часы, почувствовала неожиданное облегчение. Пора было ехать на встречу с Ванессой в их любимое маленькое бистро в Пойнт-Грей. Повернувшись, Дейзи пошла обратно к машине, оставленной у ворот парка. В парк она приехала, чтобы немного прогуляться по берегу моря и сделать несколько упражнений для беременных – ну и, конечно, чтобы исчезнуть из дома на то время, пока там будет работать уборщица. С Ванессой Дейзи встречалась по большей части в те дни, когда уборщица приходила наводить в «Розовом коттедже» порядок. Пересекая лужайку, Дейзи твердила себе, что на самом деле Джон не хотел ее задеть. В нем говорили обида, уязвленная гордость, стремление защититься. И, разумеется, его тревога по поводу их общего будущего, которое в одночасье стало таким неопределенным. Она знала своего мужа, может, знала его даже слишком хорошо. Дейзи были прекрасно известны самые темные, мрачные уголки его души – души бойца, воина. Эти черты характера когда-то и помогали ему побеждать сильнейших фанатичных спортсменов со всего мира, да еще в таком опасном и конкурентном виде спорта, как горные лыжи. Будь Джон другим – не было бы побед, не было бы известности. Но сейчас ситуация изменилась, он больше не выступал и, стало быть, не имел возможности выплеснуть внутреннее напряжение в запредельном физическом усилии. Она поговорит с отцом, решила Дейзи, и он обязательно что-нибудь придумает. Вот только Джону она об этом говорить не будет, чтобы не унизить его еще больше. В конце концов, может же жена иметь секреты от мужа! Но когда Дейзи нажала кнопку на брелоке автомобильных ключей, открывавшем замки ее небольшого «БМВ», ей в голову змеей вползла еще одна, куда более зловещая мысль. Что, если Джон только притворился разгневанным, преувеличил свое разочарование, пытаясь отвлечь ее от того факта, что вчера вечером он встречался с какой-то женщиной? Дейзи постаралась как можно скорее отбросить эту мысль. Сев за руль, она натянула ремень безопасности на выпирающий живот и включила двигатель. Но, прежде чем тронуться с места, она все же не удержалась от того, чтобы бегло просмотреть свои последние селфи. Выбрав самый удачный снимок, она загрузила его на свою страничку и напечатала теги. Разглядывая опубликованную фотографию, Дейзи довольно улыбнулась: солнце красиво отражалось в бриллиантовом кулоне, который висел у нее на шее чуть ниже впадинки между ключицами. Эту подвеску подарил Дейзи Джон, когда узнал, что она беременна. Положив телефон на пассажирское сиденье, Дейзи включила передачу. «Все будет хорошо, Крошка-Горошка. Все будет просто отлично. И с тобой, и с нами. Это все ерунда. Вызовы судьбы делают жизнь только интереснее. Перемены – вот единственное неизменное». Но не успела Дейзи выехать с парковочного места, как ее телефон пронзительно пискнул. И еще раз. И еще. Похоже, посыпались реакции на ее последний пост. Не удержавшись, Дейзи решила взглянуть на них хоть одним глазком. Видит бог, ей сейчас просто необходим дофаминовый допинг. Лайки, «сердечки», слова одобрения и поддержки… Схватив телефон, Дейзи пролистала ленту комментариев. Боже мой, как тебе удается ТАК выглядеть? В чем твой секрет, Дез? Колись! Куртка просто огонь! Прекрасное фото, спасибо. Ванкувер ван лав! Остался месяц с небольшим. Держись! Зачеркиваем дни в календаре вместе с тобой. Дейзи удовлетворенно вздохнула. Подписчикам понравилось фото. Они одобряют ее образ жизни. Одобряют ее. Благодаря всем этим людям она чувствует себя не такой одинокой. Не такой толстой. Не такой уродливой. Жду не дождусь новых фото с животиком. Вдруг на экране появился новый комментарий, который заставил Дейзи похолодеть. Ты всего лишь жена никому не нужного бывшего спортсмена. Не успела она перевести дух, как появилось еще одно послание: Я слежу за тобой, @Дейзи_День_За_Днем. Тик-так, часики!.. Сообщение завершалось двумя смайликами: желтое личико, вращающее выпученными глазками, и черная бомба с горящим фитилем, которая взрывалась языками красного пламени. Телефон снова пискнул. Надеюсь, твой ребенок сдохнет. УМРИУМРИУМРИ, риттенберговское отродье. Дейзи непроизвольно закрыла рот ладонью. Она моргнула и без раздумий удалила кошмарные комментарии. Тут же ей в «директ» поступило новое сообщение. Ей было страшно. Дрожащим пальцем она ткнула на иконку. На экране открылась гифка с изображением куклы Чаки. В руке кукла с окровавленным, изуродованным шрамами лицом держала нож. Рука с ножом ходила вверх и вниз, как будто закалывая жертву. Гифка сопровождалась текстом: Чаки знает, кто плохая мамочка. Чаки знает, что она натворила. Сдохни, сдохни, сдохни, Крошка-Горошка, сдохни!!! Дневник Вчера мы отыграли последний спектакль «Трех жизней…». Больше я не буду Марией, не проживу еще раз три ее жизни. В душе у меня образовалась какая-то странная пустота… Я даже не поехала праздновать с остальными, хотя меня и звали. Пришлось сослаться на плохое самочувствие. Домой я вернулась одна. Я знаю, Бун будет за меня беспокоиться, и не только потому, что я якобы нездорова. Он беспокоится за меня с того самого дня, когда мы развеяли по ветру мамин прах. Похоже, Бун что-то подозревает, хотя я ничего не рассказывала ему о своих новых клиентах. Он не знает о «Розовом коттедже». Я ни словом об этом не обмолвилась, но в этом-то и проблема: мое молчание красноречивее слов. Обычно мы с Буном ничего друг от друга не скрываем. Но не в этот раз. И о чем, по-твоему, это говорит, дорогой Дневник?.. Не знаешь? А я знаю. Мое патологическое любопытство научило меня одной простой истине: то, что люди предпочитают скрывать от окружающих, говорит о них больше всего остального. Вчера, когда я заезжала в офис, чтобы получить плату за неделю, я хотела поговорить с Холли, но она была занята, и моя решимость быстро ослабела. В конце концов я ушла, так и не сказав ей ни слова. И вот сегодня мне снова придется ехать в особняк Риттенбергов. У меня был шанс все изменить, но я им не воспользовалась. Теперь я обречена. Утром я встала пораньше. Первым делом я полезла в холодильник и выгребла оттуда все объедки, чтобы покормить Страшилу – одноногую ворону, которая прилетает ко мне на балкон. Потом я плюхнулась на диван, сунула в рот фруктовый леденец на палочке и включила свой айпад. До уборки в «Розовом коттедже» оставалось еще два часа. Начать я решила с Фейсбука.