— Да. Ирина Анатольевна была педантичной натурой. Колесников рассматривал через стеклянные дверцы шкафа надписи на корешках папок. — Вы мне обещали, ничего не трогать, — напомнила брюнетка, обращаясь к капитану. — Да, — ответил Денис. Феноменальная интуиция майора Медведева призывала задержаться. Он так надеялся найти что-то существенное, но глазу было не за что зацепиться. Простояв пару минут в молчании, напоследок он решил оценить вид из окна. Отодвинув плотные шторы, он с удивлением наткнулся на что-то большое, стоящее в углу на полу. — Это уже интересно. Смотри, — сказал Максим, глядя на Дениса. — Массажный стол? — сказал Колесников и начал рыться у себя в блокноте. — У нее были проблемы со здоровьем? — спросил Медведев. — Периодически беспокоили боли в спине, сидячая работа давала о себе знать, — ответила помощница юриста. — Она пользовалась услугами тибетской медицины? — уточнил Колесников. — Нет. К ней лично приходила массажистка. — Она работает здесь? — оживился Медведев. — Нет. В нашем комплексе есть массажисты, но они все мужчины. Ирину Анатольевну это не устраивало. — Как она появилась? — спросил майор. — Сарафанное радио, но я не помню, кто ее рекомендовал. Влада очень милая девушка в общении. Ирина Анатольевне она очень нравилась… Забыла, как же ее фамилия, — задумалась помощница. — Влада — это Владислава? — Да. Медведев полагал, что ход расследования идет в правильном направлении, и его чутье обострялось с каждой минутой. Он продолжал расспрашивать: — Случайно не брюнетка с длинными волосами? — Не натуральная брюнетка. Она крашеная. — Лет до тридцати, с тридцать девятым размером обуви? — Ха-ха, — рассмеялась блондинка, не понимая хода мыслей майора. — Ну, таких подробностей я не знаю. Вы знакомы с ней? — Нет, но мы очень давно мечтали с ней встретиться, — кивая головой, ответил Колесников. — А домой она к ней тоже ходила? — продолжал выяснять Медведев. — Как было удобно Ирине Анатольевне. Иногда здесь, иногда домой. — Вы записывали ее на сеансы массажа? — спросил Денис. — Нет. Я контролировала только рабочие моменты. Остальное: записи в салоны красоты, к врачу, покупка билетов, бронирование отелей — не входило в круг моих обязанностей. — Значит, у вас нет ее данных? — со вздохом произнес капитан. — Я массаж не делала, у меня ничего не болит. Но мои коллеги пользовались ее услугами и были довольны. Влада так себя положительно зарекомендовала, что про нее стали спрашивать из соседних офисов. Поэтому у меня остались ее данные, на всякий случай. Так как она часто здесь появлялась, коллективом было принято решение купить на общие деньги один массажный стол, чтоб она каждый раз не ездила со своим через всю Москву. Для удобства она даже оставляла у Ирины Анатольевны вещи. — Где они? — в один голос воскликнули следователи. — И обувь? — вдобавок спросил Денис. — Наверное, я не знаю, что там хранится, — брюнетка открыла дверцу глухого шкафа и достала пакет. Медведев забрал пакет из рук девушки, чтоб та, не оставила своих отпечатков пальцев. Он сам аккуратно, не прикасаясь к вещам, помогая себе шариковой ручкой, достал медицинский костюм, две пластиковые бутылки с ароматизированными маслами для массажа и обувь на ортопедической подошве. Втроем им не терпелось узнать заветный размер. Максим концом ручки перевернул один тапочек лицевой стороной вниз. — Надо же. Вы угадали, — в изумлении сказала помощница убитой. — Вы не представляете, как вы помогли следствию, — расплываясь в улыбке, сказал Медведев. Следователи были довольны стечением обстоятельств, выявленные находки давали надежду, что они близки к разгадке еще одной головоломки. Тем временем в подсобке салона красоты майор Мухин и лейтенант Осипова опрашивали мастера маникюра, применяя тактику злого и доброго полицейского. Рыдающая Айнура находилась в ужасе, что ее подозревают в убийстве юриста. — Прошу вас, тише. Вы распугаете всех моих клиентов. Я ни в чем не виновата, — вытирая слезы, говорила она. — Мы это и пытаемся выяснить. А вы не хотите помочь самой себе, — сказал Мухин. — У вас есть алиби? Нам нужно только подтверждение вашего алиби, — спокойным тоном спрашивала Осипова. Айнура плакала и ничего не говорила. — Молчите. Ну, давайте, закапывайте себя глубже, — размахивая руками, покрикивал Мухин. — Я была не одна, с мужчиной, — ели выдавив через слезы, произнесла Айнура. — Он может это подтвердить? — спросила Осипова. — Да все с ней ясно. Алиби нет. Чего мы с ней церемонимся, в отделение ее, — грозно сказал Мухин. — Зачем в отделение? У меня с документами все в порядке. Разрешение на работу есть. Не надо в отделение, — умоляла Айнура. Мухин продолжал использовать психологическую тактику и давил на и так напуганную девушку: — Мы не документы пришли проверять. Вы что, не понимаете, насколько все серьезно? Вы подозреваетесь в убийстве. Прокатаем ваши пальчики, заодно вызовем вашего любовничка на дачу показаний. Может, он будет посговорчивее. — Пожалуйста, не впутывайте его в это дело. Он не простит меня, если про нашу связь узнает его жена, — она дрожала как осиновый лист. 27. Совет незнакомки Ника брела по тому самому злосчастному парку рядом с домом, где была убита ее сестра. Это место продолжало пользоваться большой популярностью, особенно много людей приходило гулять после обеда. Кого здесь только не было. Влюбленные парочки назначали здесь романтические свидания, люди пожилого возраста предпочитали кормить уточек в пруду, детвора резвилась на детских площадках, а кто-то просто любовался красотами природы. Летом практически все скамейки были заняты, так что не всегда удавалось присесть. Погода в июне стояла теплая и комфортная. Ника любила гулять рано утром, когда гуляющих еще было немного. Ей хотелось уединения и безмолвного одиночества. Шли последние дни беременности. Вынашивание давалось ей нелегко. Значимая прибавка в весе, отеки ног, быстрая утомляемость, сонливость и частые перемены настроения давали о себе знать. Радовало Нику только то, что не было токсикоза. Спустя час от прогулки, почувствовав усталость и тяжесть в спине, она озиралась по сторонам в надежде найти свободную скамейку в укромном месте. Неподалеку сидела одинокая женщина средних лет с книгой в руках. Внешний вид неизвестной привлекал внимание: прямая осанка, осиная талия, креативная короткая стрижка. Нике нужно было передохнуть и собраться с мыслями. Людей в парке прибавилось, и выбор пустой лавочки стал маловероятным. Она решилась и присела рядом с незнакомкой. Модные очки в модной оправе дополняли образ женщины и придавали серьезный и умный вид. — Все хорошо, деточка? — ласково спросила дама. — Да, устала немного, — вздохнув, сказала Ника. — Правильно, передохните! — с улыбкой проговорила женщина, глядя на живот. — А чего грустим? — Мама придирается ко мне все время. Кричит. Она меня достала. Не понимает и не хочет слушать. Вот сегодня вообще из-за ерунды поругались. Из-за конфет. — Конфет? — с удивлением в голосе переспросила незнакомка. — Мне не нравятся сосательные конфеты, а она мне их по всем карманам раскладывает, чтоб изжоги не было. Да и изжоги у меня нет. — Она заботится о тебе, в этом нет ничего плохого, — рассмеялась дама. Неожиданно для себя Нике захотелось поделиться своими проблемами с малоизвестным человеком. Женщина очень располагала к себе. — Моя старшая сестра погибла. Я думала, что общее горе нас сплотит, но ничего не поменялось, а стало только хуже. Мне кажется, она ненавидит меня, — чуть не заплакав, продолжала Ника. Ника полезла в сумку за платком, но обнаружила, что мать все же положила втайне от нее конфеты, которые она не хотела брать собой. — Вот видите, опять, — выдохнув громко, Ника протянула незнакомке горсть маленьких разноцветных леденцов. — Угощайтесь! — Спасибо! — произнесла незнакомка, взяв парочку штук. — Поверь мне, она любит тебя и желает тебе самого лучшего. Ты это поймешь, когда сама станешь мамой. — Она любила только мою сестру, всегда тряслась над ней. А я лишь незаметная тень, покорно и беспрекословно выполняющая желания матери, чтоб заслужить ее поощрение. Мои чувства, мнение никогда ее не интересовали. Даже моего будущего ребенка мама настаивает назвать как сестру, не учитывая мои предпочтения в выборе имени для малышки. — Скорее всего, сестра была слабее вас, менее самостоятельной, поэтому мать больше уделяла внимание ей, уберегая от опрометчивых поступков в жизни. А в вас она уверена и не сомневается в вашей состоятельности. — Я ни разу не слышала от нее слова «люблю», — с грустью в глазах сказала Ника.