— На самом деле разнообразные. Современные, антикварные, карманные, каминные, настенные. У отца в коллекции есть большие напольные экземпляры, они хранятся у нас на даче. Самое главное, чтоб они были в ходу и имели свою изюминку. Раньше отец затрачивал много усилий, чтоб разыскать определенные модели. Сейчас с этим нет проблем, благодаря интернету можно найти все. Часовые механизмы отмеряют минуты и секунды нашей жизни, в них столько интересного и мистического одновременно. Часы передавались из поколения в поколение, каждому периоду времени соответствовал свой стиль. Большую ценность имеют предметы, которые созданы известными мастерами или торговыми марками. — Антикварные работы — выгодное вложение, — умничая, сказала Вера. — Для меня ценность этих вещей заключается в их истории, я воспринимаю часы как предмет искусства. — Увлекательно, — подытожила Ника. Нике Тимур очень приглянулся. Она смотрела на сестру и удивлялась, что он нашел в ее взбалмошной, не хозяйственной сестре. Он, который четко знает, чего хочет, образованный, начитанный, серьезный мужчина. Неужели все мужчины так падки на женскую внешность, ведь красота не вечна. Ника не была святой девой. В свои двадцать три года у нее были отношения с мужчинами. Однако они быстро угасали, не приводя ни к чему существенному. После интимной близости партнеры как-то постепенно исчезали, либо отношения сходили на нет. Но она не сильно переживала по этому поводу, ей не было интересно с глупыми, не знавшими жизни сверстниками, у которых на уме были только компьютерные игры и посиделки в баре. Ее тянуло к мужчинам старше. Она разглядывала Тимура, не сводя глаз, когда он говорил. Как бы она хотела запустить руку в его густые русые волосы, прикоснуться к его свежевыбритой щеке, прижаться и вдохнуть аромат его кожи. — Ты чего? Ника, ты замечталась? Очнись, ау. Ты с нами? — щелкая пальцами перед лицом сестры, говорила Вера. Движение рук перед глазами отрезвило Нику. Она поймала себя на том, что искорка зависти проскочила у нее в душе. — Вы такие милые, налюбоваться не могу, — не выдавая своих чувств, с улыбкой ответила Ника. 11. Двойной интерес Баба Маня, как обычно, дежурила на боевом посту. Она вместе со своей маленькой, вечно гавкающей по поводу и без повода собачкой-дворняжкой обошла всю округу, собирая последние сплетни. Нагулявшись вдоволь, она с чувством выполненного долга расположилась на лавочке возле подъезда. Подходящая к дому Маргарита положила пакеты с продуктами на скамью. — Марго, присядь-ка, отдохни. Поди, устала, сумки-то тяжелые. Чего кряхтишь, спина? — Чего-то прихватило, иногда бывает. Сделаю обезболивающий укол, на какое-то время помогает, — со вздохом ответила Марго. — Молодая, а спина болит. Забегалась, поди, на работе. У меня телефончик есть массажистки, хвалят очень, я тебе дам. — Да когда мне ходить по массажам, то работа, то дом. Ника сделает. — Ходить не надо. Она сама ходит на дом. — Подумаю. — Вчера гости у тебя были, — пытаясь заглянуть в пакеты, сказала баба Маня. — Кто? — удивленно спросила Маргарита. — Верка с ухажером приходила, долго сидел у вас в гостях. Он сердитый пришел, а уходил довольный. В пакете нес чего-то, гостинцы, наверное. С порога в квартиру Марго начала отвешивать замечания дочерям, нарушив их идиллию. Сестры мирно сидели на кухне, грызя семечки, болтали о вчерашнем хорошо проведенном вечере в обществе Тимура. — Почему обувь разбросана на пороге? Неужели прибрать было нельзя? В квартиру нельзя спокойно зайти, чтоб не споткнуться, — недовольно сказала Марго. — Я сейчас уберу, мама, — с кухни послышался голос Ники. — Заразу едите, только мусора не хватала в доме, — зайдя на кухню, сказала Марго. — Мы аккуратно, — проговорила Ника. — Вижу как. На полу ошметки. — Я соберу. Хочешь, помою пол потом? — пытаясь смягчить раздражение матери, говорила Ника. — Значит, когда меня нет дома, вы здесь посторонних принимаете? Девочки переглянулись, не понимая, откуда мать узнала. Они замели все следы присутствия Тимура. — Никого не было, мы были одни, — сказала Вера, щелкая семечками. Маргарита разбирала сумки с продуктами. Открыв холодильник, она увидела пакеты с вишневым и апельсиновым соком, которые разозлили ее еще больше. Слова бабы Мани подтвердились. Пакетированные соки в семье не употребляли. — А это что? — указывая на сок, сердито спросила Маргарита. — Я купила, так сока захотелось, — соврала Ника. — С каких это пор? Как всегда, прикрываешь сестру. Тимур принес. Обе лжете и не краснеете. — Посторонних не было. Да, был Тимур, — созналась Вера. — Ему здесь нечего делать. — Почему ты так его ненавидишь? Ты даже его не знаешь, — сказала Вера. — И знать не хочу, чтоб его духа здесь не было. У меня два выходных я хотела съездить в Тверь к тетке, плохая она стала, подозревают онкологию. Боюсь вас оставить, водите сюда кого ни попадя. — Почему так категорично. Он ничего плохого не сделал. Даже познакомиться не хочешь, — встав на защиту сестры, сказала Ника. — Еще сделает. — Вот возьму и уеду с ним в Питер жить, — завелась Вера. — Не думаю, что он тебя позовет туда. Ты ему не пара. Зачем ты ему сдалась. Ему нужна покладистая, верная, готовая его поддержать, следовать за ним, обеспечить ему уют и беззаботный быт. Ты хоть предохраняешься, надеюсь? — Не твое дело, — развернувшись, Вера встала из-за стола и ушла в комнату. Марго заметила, что большой палец Ники был перебинтован. — Что с пальцем? — Порезалась, когда готовила, — ответила Ника. — У матери спина ломится. Конечно, как матери сделать массаж, так она порезалась. — Я могу сделать, палец не помешает, — виновато сказала Ника. — Хочешь, сделаю укол дипроспана? — Не надо, обойдусь. Лучше к Акакию Олеговичу сходи. — Мы закончили лечение. Я сделала все внутримышечные инъекции, которые ему прописали. — Я после смены устала, а мне надо ехать к тетушке. Не мешайте мне собираться. Ванну не занимать, — прокричала Марго, чтоб Вера тоже слышала. Не прошло и двадцати минут от момента прихода матери домой, как она нарушила душевное равновесие дочерей. Весь оставшийся день каждый член семьи занимался своими делами, стараясь, как можно меньше пересекаться с другими в квартире. Тимур был на занятиях, чтоб не давать лишнего повода для ревности, Вера не вышла из дома и без умолку болтала по телефону с подружками. Нике пожаловаться на жизнь было некому. Она снова взяла планшет, чтоб попасть в тот мир, где такие же, как она, обиженные дочери. Зайдя в чат, на экране увидела знакомые ники. ВЕНЕЦ НАДЕЖДЫ: Помню, мне лет одиннадцать было, я заболела. Простыла сильно и всю ночь бегала в туалет. Сейчас я понимаю, что это был цистит. Боялась, но не включала свет, не сливала воду, чтоб только монстра не разбудить, а то побьет. Правда, меня это не спасло. Она проснулась и сделала это, сказав, что я буду захлебываться кровью, если ее еще раз побеспокою. ГОСТЬ77: Почему мы никак не можем это перебороть в себе. Неужели эти душевные раны останутся на всю жизнь? Мы не можем уйти от этой темы. РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: Потому что столько боли накопилось, о которой забыть нельзя. ВЕНЕЦ НАДЕЖДЫ: С детства сидела мысль, что я неродная дочь, поэтому мать меня не любит. Повзрослев, накопив деньги, я сделала экспертизу ДНК втайне от нее. ГОСТЬ77: Во-во, и у меня такое было. ПРОСТО МАРИЯ: Подруга, ты не одинока в этом, меня тоже посещали такие мысли. РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: И что? ПРОСТО МАРИЯ: Но не томи, что дальше, сделала? ВЕНЕЦ НАДЕЖДЫ: Родство подтвердилось, но лучше бы нет. Так хоть я бы нашла оправдание ее отношению ко мне. РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: Эй, новенькая, привет! Чего молчишь, присоединяйся. Ника поняла, что обращение адресовано ей. В чате высвечивалось сетевое имя вновь зашедших. Но опять не решилась что-либо написать и осталась безмолвным читателем. ГОСТЬ77: Вероника стесняется, наверное. РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: Ничего, когда накипит, тогда и напишет. Позже, когда мать уехала в Тверь к тетке, девочки собрались вместе и завели беседу. — Она достала. Чего она до нас докапывается все время? Чем ей мой Тимур не угодил? Ведь он очень хороший, — возмущалась Вера.