Константин разжал зубы. – А ты сможешь? – Что? – Сломать мне руку. Или выбить сустав. С подбородка Дэймона ему на висок упала теплая капля крови. – Почему бы нет. – Браво! Дэймон чуть усмехнулся, продолжая удерживать его плечо на грани вывиха. – Твой сарказм неуместен, детка. Никогда в жизни я не делал с другими того, чего не пробовал сам. – Неужели? – Жгучая, пульсирующая боль мешала Константину сосредоточиться на переговорах, но молчать он тем более не мог. – Хотя все может быть. Принимая во внимание твою биографию… – Что? – нахмурился Дэймон. – Я навел справки, – сообщил Константин. – Пошарил по интернету, вступил кое с кем в переписку. Твои юношеские подвиги впечатляют, дружище. И если хотя бы десятая часть того, что я узнал, правда… – Что же ты узнал? – Дэймон Диккенс, художник-модернист, гражданин Соединенных Штатов Америки, в настоящее время проживает в Ирландии. Сын ирландских эмигрантов Кайрена Диккенса и Бриджит О’Нейлл, урожденной О’Кронин. Мать-алкоголичка, умерла в больнице для умалишенных. Об отце известно только то, что он был осужден за мошенничество, бежал из-под стражи и, судя по всему, покинул страну. – У меня было не очень счастливое детство, – согласился Дэймон. – Тем не менее ты успешно окончил школу, а затем Гарвардский университет. Кто оплачивал твое обучение? Богатые любовники? Один или несколько? Не отвечая, Дэймон сдвинул его локоть на полдюйма влево. Константин перестал дышать. По его побледневшему лицу градом катился пот. – Я просмотрел подшивку наиболее читаемых калифорнийских газет за последние три года, – заговорил он после паузы. – Ведь ты прожил в Калифорнии довольно долго, да? Лет пять или шесть. Именно там к тебе пришла слава. И деньги, разумеется. Большие деньги. – Все свои деньги я заработал. И как бы хреново мне не было… – Не сомневаюсь. Смотря что считать работой. – …за всю свою жизнь я не украл ни цента. – По-твоему, позорно только воровство? – Нет, – спокойно отозвался Дэймон. – Еще привычка копаться в чужом грязном белье. – Ну, это ты скажи не мне, а тому парню из газеты. Сам знаешь… Некий Сол Дженкинс раскапывает твое дерьмецо. – Знаю. И даже знаю, кто ему платит. – О, – многозначительно изрек Константин, – так он продается… Почему же ты не заплатил ему? Первая статья вышла в августе позапрошлого года. В то время ты уже мог себе это позволить. – Платить за его молчание? – переспросил Дэймон с гримасой отвращения. – Да, это было бы разумно. К тому же он сам сделал мне такое предложение, прежде чем приступить к публикации своих материалов. Но я отказался. Я не кормлю гиен. * * * Человек Эрни Райса оказался мужчиной приятной наружности, в темно-синем костюме, в дорогих и чрезвычайно идущих к его лицу очках. Он приехал на «порше». Ну, еще бы! – Мое имя Гиллиан. Джо Гиллиан. Мистер Райс сказал мне, что я должен забрать у вас картину. Она упакована? – Нет, – ответил Дэймон, отступая на шаг, чтобы впустить его в дом. – Честно говоря, я об этом не подумал. Гиллиан обрадованно заулыбался. – Прекрасно. Я могу взглянуть? – Пожалуй. Раз уж вам придется ее забрать. Посланец Эрни Райса зорко глянул на него. – А вы не очень жизнерадостны с утра, не так ли, сэр? Хмурый, небритый Дэймон почесал спину под лопаткой. – На то есть причины. – Что ж, ладно. – Гиллиан остановился посреди мастерской, немного постоял и начал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Со стороны казалось, что он не дышит. – Это… – Он откашлялся и указал рукой. – Это она? – Да. – Дэймон тоже взглянул на картину. – Думаю, она легко поместится на заднем сиденье. Гиллиан продолжал оглядываться по сторонам. – Все эти работы ваши? – Да. Дэймону уже хотелось, чтобы он поскорей ушел. Закрыть за ним дверь, принять душ, побриться и после чашечки крепкого черного кофе подумать о том, как провести наступающий день. – Ты не должен этого делать, парень, – вдруг заговорил Гиллиан громким шепотом. – Ты не должен так жить. – Его серые глаза за стеклами очков округлились и заблестели, сделав его похожим на большую птицу. – Слушай меня. Сядь. – Он ухватил Дэймона за руку и с неожиданной силой подтолкнул к маленькому диванчику у стены. – Я отвезу твою картину Мак Кенниту. Но только одну, договорились? Только эту. Остальные сделают тебя знаменитым, я тебе обещаю. – Да кто ты такой, черт возьми? Дэймон вырвался, застегнул рубашку и сердито уставился на преобразившегося Гиллиана. – Эрни говорил мне, да… – Продолжая озираться как пьяный, Джо Гиллиан покачивал головой, словно не мог поверить собственным глазам. – Но такого… Ты выставляешься где-нибудь? У тебя есть агент? Ладно. Теперь есть. – Что значит «теперь есть»? – Я, – Гиллиан постучал себя согнутым пальцем в грудь, – я твой агент. Это моя работа. – Ну, вот что, – с расстановкой произнес Дэймон, вставая, – я не просил никакого чертова агента. Я просил курьера. Если у Эрни Райса нет курьера, а только одни сплошные агенты, я воспользуюсь услугами почтового отделения. И уж тем более мне не нравится, – продолжал он, постепенно повышая голос, – когда всякие напомаженные типы вроде тебя вваливаются ко мне в дом в десять утра и не стесняются излагать свое мнение по поводу моей работы и моего образа жизни. Я, конечно, уважаю мистера Райса и все такое… Вскинув руки вверх, Гиллиан обезоруживающе улыбнулся. – О’кей, о’кей… Знаешь что? Давай я сейчас выйду и зайду снова. И мы попробуем еще раз. Дэймон пожал плечами. Ему стало любопытно, как этот хлыщ выйдет из создавшегося положения. Итак, дубль два. Звонок в дверь, улыбка под названием «все к лучшему в этом лучшем из миров», поставленный голос ведущего телевизионной программы. – Здравствуйте, сэр. Мое имя Гиллиан, Джо Гиллиан. Я слышал, у вас имеется кое-что на продажу: живопись, графика… Вы позволите взглянуть? Дружелюбно улыбаясь, Гиллиан ждал ответа. Протекающие минуты были тяжеловесны, как щелчки метронома. Дэймон глубоко вздохнул. – Я со вчерашнего дня ничего не ел, Джо. Нет сил препираться с тобой. Заходи. Таким образом он обзавелся агентом и курьером в одном лице. Не прошло и двух часов, как ему позвонила Агнес Рис. – Что я слышу? Теперь тебя представляет Джо Гиллиан? – Да. Ну и что? – Послушай, мальчик: он – это лучшее, что есть в твоей жизни. Так что советую тебе побыстрее выйти из запоя, или из наркотического транса, или в чем ты там пребываешь, и порадовать мир парой-тройкой качественных работ. Такой шанс выпадает раз в столетие. Прохлопаешь – так и будешь сидеть в дерьме. – Спасибо, дорогая, – невозмутимо отозвался Дэймон. – Я учту твои пожелания. – И следи за своим языком, поганец, – добавила она напоследок. – Удивляюсь, как тебя до сих пор не убили.