– Это Костя оставил, – пояснила Анна, проследив за его взглядом. – Попросил почитать, когда будет время. Не знаю, что там. Я не успела посмотреть. Довольно долго она стояла под душем, размышляя о своем последнем… даже не увлечении, а прямо-таки любовном наваждении (ирландский художник, потомок друида – какой кошмар), о крушении своих надежд на счастливую семейную жизнь с Константином, о пустоте, которая неизбежно образуется в ее сердце по возвращении домой и которую предстоит чем-то заполнить (работа, домашнее хозяйство, по выходным театр или музей – господи, можно мне умереть прямо сейчас?..), о молчаливом сочувствии отца… Хватит. Без особого интереса, даже с некоторой долей неприязни, она осмотрела свои бедра и живот. Сколько сюда было вбухано (за одну только эту ночь) свежего, качественного, животворного продукта, страшно подумать. И что, все впустую?.. Анна со злостью ударила себя кулаком. Да на что ты вообще годишься? Бесплодное чрево. Пустышка. Она застала Дэймона за чтением бумаг из синей папки. Он уже успел облачиться в свои старенькие голубые джинсы и сидел на краю кровати, поджав под себя левую ногу, удивительно юный и уязвимый. Трагический изгиб его темных бровей заставил сердце Анны тревожно подпрыгнуть. – Дэймон! – Она подсела к нему на кровать. – В чем дело? Взглянула на листок, который он держал в руках. Компьютерная распечатка. Газетные статьи? С чего это вдруг Константин вздумал оставить ей… Она нахмурилась. Придвинулась поближе. С глубоким вздохом Дэймон встал, собрал все бумаги в стопку и бросил ей на колени. Она читала. Он не мешал ей, сидел на полу, на мягком ковровом покрытии, скрестив ноги по-турецки. Отложив листок, Анна закурила сигарету, придвинула к себе пепельницу и вновь углубилась в чтение. Поглядев исподлобья на ее застывшее гримасой отвращения лицо, Дэймон закрыл глаза. И стал ждать, что она скажет. Одним движением Анна смахнула все бумаги на пол. Они разлетелись по комнате, как осенние листья. Часть спланировала на ковер, прямо к ногам Дэймона. Он даже не взглянул. Медленно потянул из пачки сигарету, нащупал в кармане зажигалку. – Просто скажи, что это неправда, – шепотом попросила Анна. Дэймон не шелохнулся, только слегка побледнел. – Это правда. Они смотрели друг на друга, не отрываясь. – Прошло больше пяти лет, – попробовал он смягчить удар. – Многое изменилось. Анна по-прежнему хранила молчание. Он выдавил из себя улыбку. – Это все? Ни слова в ответ. Тогда он встал, собрал свои вещички, окинул ее напоследок задумчивым взглядом и удалился через балконную дверь. Глава 12 Ирка подошла к нему во время обеденного перерыва. – Послезавтра я уезжаю. Знаешь, – она мягко тронула его руку, – мы не очень ладили в последнее время, и я подумала… Не дело нам так расставаться, правда? Так что ты… в общем, прости меня за все, чем я тебя обидела. И я тоже, – она прикусила нижнюю губу, – обещаю вспоминать только хорошее, милый. Константин смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Заискивающая улыбка, приоткрывшая влажные розовые губки, робкое помаргивание искусно накрашенных глаз… Разбудите меня, я сплю. – И если ты вправду будешь счастлив с этой профессорской дочкой, я тоже буду счастлива, – добавила Ирка, причем в глазах ее заблестели натуральные слезы. – Я всегда тебя любила, Костя. Прости меня, если сможешь. Чувствуя себя законченным идиотом, он взял ее за руку, вывел на террасу и там наконец-то обнял, позволив ей разрыдаться у себя на груди. Ну и ну! Оказывается, она и на это мастерица. И что теперь прикажете со всем этим делать? – Ладно, ладно, успокойся, – произнес он устало, – никогда я не мог на тебя сердиться, и ты это знаешь. Ну, хватит, – он приподнял ее голову за подбородок и попытался улыбнуться, глядя в ее заплаканные глаза, – вон уже тушь потекла… Он достал из кармана носовой платок и принялся стирать с ее щек черные разводы, как будто она была девочкой-подростком, которую обидели в школьном дворе завистливые одноклассники. Поцеловал трогательно припухшие губки. – Сладкая моя дурочка… Когда у тебя самолет? – Послезавтра, в семь утра, – ответила Ирка, шмыгнув носом. – Но я думаю выехать завтра, часов в одиннадцать. Во второй половине дня еще пробежаться по магазинам в Дублине, потом заскочить в офис за документами, переночевать в каком-нибудь отеле, Дороти обещала это устроить, а на рассвете сразу в аэропорт… Ты проводишь меня? Только до отеля. До аэропорта я доберусь на такси. Что ж, он сам собирался предложить. – Да, конечно. – А по дороге, если будет время… – Ирка несмело улыбнулась. – Ты так и не показал мне тот рат на склоне Бен-Булбена. – Да. Как-то не сложилось. – Сможешь найти его еще раз? – Думаю, да. – Мне хочется побывать там вместе с тобой. Сама не знаю, почему. – Нет проблем, детка. – Константин пригладил ее растрепавшиеся волосы и, почти уверенный в том, что поздно вечером опять увидит ее на пороге своей комнаты, поцеловал уже более смело. – Если ты не будешь с утра слишком долго распихивать по чемоданам свои лифчики и трусы, мы все успеем. Проведала Фуамнах о любви Мак Ока к Этайн и о заботе, которой ее окружили. И сказала она Мидиру: – Пусть придет сюда твой приемный сын, дабы могла я примирить вас, ибо нет теперь между вами мира из-за королевской дочери. Отправил тогда Мидир гонца к Мак Оку, и тот явился на зов. Фуамнах же тем временем приблизилась кружным путем к Бругу и вновь наслала могучий вихрь, который унес Этайн в обличье мухи из солнечного покоя. Горестную и слабую, нес ее ветер над холмами и долинами, покуда не опустилась она на главный столб одного большого дома в Уладе, где в тот день был богатый пир. И упала она в золотую чашу, стоящую перед супругой Этара, героя из Инбер-Кихмайн, что в землях короля Конхобара. Проглотила ее женщина вместе с напитком, и так была зачата Этайн, и родилась в свой срок, и получила свое прежнее имя. И прошло тысяча да двенадцать лет с той поры, как зачал ее Айлиль, до ее второго рождения от супруги Этара. * * * Константин показывал ей крепости ирландских королей и замки лордов из числа завоевателей-норманнов, а Дэймон – чудесные холмы и пещеры, откуда можно было проникнуть в королевство Aes Sidhe. К примеру, Рат-Круахан на севере графства Роскоммон, возле которого они высадились полчаса назад. Что бы сказал Константин? «Мы находимся на территории древней провинции Коннахт, где правили королева Медб и ее супруг Айлиль. Здесь, по преданию, была расположена легендарная крепость Круахан, откуда в I веке нашей эры неугомонная ирландская амазонка повела свои войска на Улад. Поводом для войны послужил бык Донн Куальнге, которого она решила во что бы то ни стало присоединить к своему стаду. Здесь же, на склоне холма, можно увидеть и пещеру, которую древние считали одним из входов в Иной мир – современный Раткроган или «Пещера Кроена». Раскопки на этом месте показали наличие какого-то раннегойдельского сооружения, однако нет уверенности в том, что это была именно культовая постройка…» Так или примерно так. Дэймон же просто повел рукой вокруг себя и пробормотал: – Пещера Кроена. Как-то раз, в канун Самайна, отсюда появилось трехглавое чудовище, которое опустошало Ирландию до тех пор, пока его не сразил филид уладов Аморген. Анна молча смотрела на черную дыру в земле, куда при желании вполне мог забраться человек. Склон холма сплошь зарос травой, но внутренние своды пещеры были каменными, и при взгляде на них сразу становилось ясно, что там царит страшный холод. Зловещий туннель длинной, узкой кишкой уходил вглубь горы и там терялся во мраке. Вход был оформлен в виде примитивного портала. Небольшое скопление более мелких камней поддерживало массивный замковый камень, источенный временем. – Ты туда ходил? Ну и как там? – Не знаю. Я не успел разобраться. Мне стало как-то хреново, и Ларри меня вытащил. Осторожно! – Дэймон схватил ее за руку. – Не трогай ничего, чтобы не пораниться. – Какой же ты суеверный! – Иди сюда. Давай присядем ненадолго. – Он расстелил на прогретой солнцем земле свою кожаную куртку. – Смотри-ка, полдня прошло, а с неба еще ни капли не упало… Про эту пещеру рассказывают и другую историю. Однажды, во время празднования Самайна, некто Нера, один из воинов Айлиля и Медб, оставил двор, чтобы проверить путы на пленниках, захваченных накануне. Там он замешкался, поскольку один из пленников попросил воды, другой попросил еще что-то, а когда вернулся, то, к ужасу своему, обнаружил, что стены крепости охвачены огнем, а весь двор завален отрубленными головами. Нера догадался, что это дело рук сидов, и без промедления пустился в погоню. Нагнав их неподалеку от пещеры Круахан, он незаметно присоединился к шествию, и сиды сразу же начали говорить друг другу, что, по-видимому, среди них появился человек, так как следы их «стали тяжелее». Когда же они вступили в Сид, и преподнесли своему королю в качестве трофеев отрубленные головы Айлиля и Медб, тот преисполнился такой великой радости, что даже не обрек на смерть нарушителя границ Неру, которого к тому времени уже разоблачили. Наоборот, он дал ему дом и жену, хотя назначил и ежедневную повинность – обеспечивать королевский двор дровами. Вскоре жена по секрету сообщила Нере, что разрушение крепости Айлиля и Медб, а также гибель короля и королевы Коннахта – все это только морок, но если он не пойдет и не предупредит их, на следущий Самайн воинство сидов истребит двор по-настоящему. В доказательство того, что он вышел из Подземного мира, Нера взял с собой дикий чеснок, примулу и папоротник, пошел к Айлилю и Медб и предупредил их о грозящей опасности. Войска Коннахта за одну ночь разрушили Сид, во всяком случае, вход в него, лишив своих врагов возможности выходить на поверхность, однако Нера остался внутри «и не выйдет уж до Страшного суда». С того момента, как он присоединился к шествию сидов и вступил в Подземный мир, он стал одним из них. Как всегда, сталкиваясь с чем-то ирреальным, Анна терялась и в то же время ощущала трепетную готовность пойти без оглядки за тем, кто ее поманит. Ей не хотелось покидать мир, которого она опасалась и законов которого не знала. Странно, не правда ли? Но она вообще много чего не понимала. Например, как так вышло, что она вновь оказалась в компании Дэймона Диккенса, после того, как твердо решила не подпускать его к себе на пушечный выстрел. – Ладно, говори, – вздохнул он, закуривая третью подряд сигарету. – Кто этот человек, что написал… – Анна запнулась. – Автор этих статей. Ты его знаешь? – Знаком ли я с ним лично? – Дэймон с наслаждением затянулся. – Да, знаком. – Медленно сцедил дым сквозь зубы. – Только когда мы познакомились, его звали Рик Дэвис. И он еще не был продажным журналистом. – Кем же он был? – Продажной шлюхой. – Что ты имеешь в виду? Дэймон немного помолчал. – Как ты думаешь, откуда ему стало известно о развлечениях, которым таинственный «мистер N» предавался в компании таких, как я? Вижу, ты догадалась. Правильно. Он сам принимал в них участие. Сам был жертвой чужой необузданной фантазии и собственной любви к легким деньгам. Так же, как я. – Не очень-то легкие деньги, как мне кажется, – пробормотала Анна. – В моем положении выбирать не приходилось. – Неужели все было так плохо? – Кому-то другому, возможно, показалось бы, что нет. Не так плохо. Надо находиться… так сказать, в сердцевине момента, чтобы правильно понять цели и мотивы другого человека. – Твои цели и мотивы часто вынуждали тебя торговать своим телом? – Ну зачем ты так? – усмехнулся Дэймон, в то время как по лицу его растеклась восковая бледность. – Я же не стоял на панели и не подрабатывал в службе эскорта. Собственно, акт купли-продажи состоялся всего один раз. До этого я лишь время от времени принимал помощь от своих любовников мужского и женского пола – когда мне ее предлагали и когда я в ней особенно нуждался.