Вообще-то она предвидела, что Константин попытается настоять на своем. Прийти и остаться на ночь – что может быть проще? Не станет же она гнать его мокрым веником. Интеллигентная девушка, да и люди вокруг… Он зашел и, поболтав пять минут о каких-то пустяках, потянул с ее плеч бежевую трикотажную кофточку. Анна стряхнула его руки, отошла в сторону. – Кажется, я просила… – Ты просила утром, а сейчас вечер. Она взглянула на него с любопытством зоолога, на старости лет столкнувшегося с представителем неизвестного вида млекопитающих. – Как ты можешь думать об этом? Константин ответил не менее озадаченным взглядом. – Почему бы нет? – Женщина, которую ты любил, умерла. Еще и сорока дней не прошло… – По-твоему, я должен соблюдать траур или что-то в этом роде? – Что-то в этом роде… – шепотом повторила Анна, не понимая, как у него язык повернулся сказать такое. – Костя, ты вообще что-нибудь чувствуешь или нет? – Чувствую. – Он обнял ее с жадностью заключенного, попавшего под амнистию, которому после длительного воздержания удалось-таки дорваться до женского тела. – Чувствую, что хочу тебя. Просто умираю. Все это было так примитивно, так неуместно, что Анна начала отбиваться с яростным ожесточением человека, спасающего свою жизнь. Вот он пришел и требует своего, как будто она не человек, а резиновая кукла из секс-шопа. Господи! И почему Ирка не позаботилась о том, чтобы довести дело до конца?.. – Да кто тебе сказал, что я ее любил? – ревел Константин, взбешенный тем, что приходится тратить время на уговоры. – У нас был только секс! Только секс, тебе ясно? – У тебя с ней – может быть. А у нее с тобой… – Черт! Ну что еще я должен сделать, чтобы заслужить прощение? Пойти и удавиться? – Для начала просто объяснить. – Что именно? Почему я тебе не сказал? А если бы я сказал, представляешь, что бы ты ответила? – Да не почему ты не сказал, а почему ты счел это возможным: для престижа держать одну женщину, а для удовольствия другую? Все, чего тебе не хватало в постели, ты мог попросить у меня! Целую минуту он не сводил с нее глаз, вероятно, пробуя представить ее совершающей сексуальные подвиги, аналогичные тем, что совершала его драгоценная Ирина. Потом расхохотался. Его смех был оскорбителен как пощечина. Продолжать не имело смысла. Но поскольку Анна нанесла удар по его мужскому самолюбию, отказав ему в близости, он уже не мог просто так повернуться и уйти. Он хотел взять реванш. – Попросить у тебя? Ты шутишь? Да разве это могло прийти мне в голову? Тебе же нравилось, что с тобой обращаются как с настоящей леди. Тебе же именно этого и хотелось. А мужчине, знаешь ли, иногда до смерти надоедают леди. Так надоедают, что дюжину этих самых леди он уже готов променять на одну хорошую шлюху. Анну бросило в жар. – А ты не думал о том, что я, возможно, не так бездарна в этом отношении? – Что ты хочешь этим сказать? Не так бездарна… Что время от времени ты все-таки отваживаешься на робкие эксперименты? И что думает по этому поводу твой бойфренд Диккенс? Неужели ему этого хватает? Или… – Константин подошел поближе. Под холодным, обвиняющим взглядом его серых глаз Анна чувствовала себя раздетой, облитой смолой и осыпанной перьями подобно средневековой ведьме. – Или ты до такой степени овладела искусством перевоплощения? Со мной ты леди, а с ним – шлюха. Так кто же ты на самом деле? И ты еще смеешь упрекать меня в двуличии. – Он толкнул ее к зеркалу, так что она больно ударилась о край стола. – Посмотри на себя! – Я такая, какая есть! – Ну, значит, я поступал правильно. Еще будучи студенткой, Анна твердо решила, что вот чего в ее жизни не будет никогда, так это скандалов с мужем. И вот, пожалуйста, самый настоящий скандал. Со злыми слезами, хриплыми возгласами, неумеренной жестикуляцией… Хорошо хоть, без рукоприкладства. Высказав все, что думает о леди и шлюхах (прямо-таки ветхозаветная классификация), Константин вышел вон, громко хлопнув дверью, и после этого оставалось только спуститься в гостиную и послушать сагу о любви Мидира и Этайн, сохранившую свою прелесть даже в вольном пересказе. Хайди продолжала тереться около Дэймона с настырностью течной кошки. Стоило ему заикнуться о порции виски, как она тут же метнулась в бар и принесла два стакана, себе и ему. Анна виски не пила по причине дурного настроения. – Может быть, капельку бренди, душа моя? – спросил Дэймон. – Может быть, – откликнулась она довольно вяло. Дэймон сам сходил за рюмкой бренди для нее, и Хайди аж почернела с досады. Вернувшись из туалета, Анна застала их за оживленной беседой, причем Хайди устроилась так, что ее колено как бы невзначай касалось колена Дэймона, но о чем там у них шла речь, выяснить не удалось, так как при ее приближении оба умолкли. Хайди отодвинулась. Положение спас пожилой англичанин, мистер Далглиш, который решил полюбоваться красотами вечерней Дроэды и предложил Хайди составить ему компанию. – Ну? – спросила насмешливо Анна, когда они удалились под ручку, словно лорд-канцлер и его повзрослевшая дочь. Дэймон хрюкнул от удовольствия. – Ты не поверишь. – Ну-ну? – Она сделала мне предложение. Брови Анны поползли вверх. – Неприличное, я надеюсь? – Еще бы! – Дэймон глотнул виски и поставил стакан на журнальный столик. – Как выяснилось, она большая затейница, наша милая Хайди. Сколько разнообразных удовольствий я мог бы вкусить, если бы поборол свою природную скромность! – Господи, – промолвила Анна. – Я начинаю подозревать самое худшее. Дэймон сделал еще глоток. Плечи его тряслись от смеха. – Она сказала, что у нее есть порнографические журналы и ее собственные фотографии, сделанные в студии, где снимают жесткое порно. Все ее приятели дико тащатся от этих снимков и после этого имеют с ней отличный секс. – Как свежо! – Не ехидничай, дорогая. К печатной продукции прилагается соответствующий инвентарь. Хлыст, ошейник, наручники… Я позволил себе поинтересоваться, не обременяют ли ее в дороге все эти безусловно необходимые, но, увы, достаточно тяжеловесные предметы, и не возникает ли с ними проблем на таможне. На что она честно ответила: да, таскать их с собой в чемодане не очень удобно, но куда же без них. – Ты принял ее предложение? – Я взял тайм-аут на пару дней. – Скотина! Попробуй только… – Какая же ты эгоистка, – кривлялся Дэймон. – А ведь это могло стать самым незабываемым впечатлением моей жизни. Представь: я, жалкий простак, с трепетом вступаю под своды этого каземата, который еще вчера был обыкновенным гостиничным номером, и она, эта львица, эта прирожденная «dom»[112], начинает обучать меня правилам игры. – Он всхлипнул от смеха и полез в карман за сигаретами. – Если хочешь, можно организовать все иначе: я приглашу ее к себе, а ты заранее заберешься под кровать… Анна швырнула в него журналом. Смешно, да… Тем не менее вся эта нелепица некоторым образом перекликалась с произошедшим между ней и Константином гадким разговором. Поскольку рядом не оказалось подруги, с которой можно было бы поделиться, Анна поделилась с Дэймоном. – Мне казалось, что главное – научиться угадывать его желания. Вслух-то он никогда ничего не говорил… Он делал вид, что все в порядке. И я, глядя на него, думала, что все в порядке. И тут вдруг выяснилось, что все это время он считал, что ему чего-то недодали. – Надо познакомить его с крошкой Хайди. – Я тебя умоляю… – А что? Пусть ребятки выпустят пар. – Вот и получается, что Хайди молодец, а я безнадежно отстала от жизни. – Да она просто книжек начиталась, – сжалился Дэймон. – Как и твой Константин. Видал я таких крутых. Распаляют свое воображение мечтами о запретных удовольствиях, а стоит прижать их покрепче… А, ладно. – Он махнул рукой. – Выкинь это из головы. Подавшись вперед, Анна отважно заглянула в его лживые распутные глаза. – А ты? Ты никогда не чувствовал себя разочарованным? После секса со мной. – Ни после, ни во время. Я всегда знал, как получить желаемое. – Он улыбнулся той особенной, призывной улыбкой, какой всегда улыбался в постели. – Не правда ли? – Да. – Она замолчала, глядя ему за спину. На пляшущие в камине оранжевые языки пламени. – Что же нам теперь делать? Дэймон сидел, откинувшись на спинку кресла, положив ногу на ногу и поставив на колено стакан с остатками виски. Красивый до жути. – Ты хочешь знать мое мнение? Я считаю, что его величество ведет себя как истеричная женщина. И если это не последствия травмы, тебе стоит задуматься о поисках другого спутника жизни. – Не знаю… Я-то ведь тоже не совсем права. Я не сказала ему о тебе… Дэймон зевнул. – Я сказал. – И добавил, уже с откровенно скучающей миной: – Никто не прав. И никогда не бывает прав. Сейчас вам надо думать не о том, кто прав, кто виноват, а о том, что в конечном итоге является вашей общей целью, примирение или разрыв. Если примирение, то и говорить не о чем. А если разрыв… тем более. Глава 17