– Знаешь… – протянул Константин, – почему-то нет. – Есть вероятность, что это не ты. – Но и есть вероятность, что я. К тому же это не главное. – Он прижал к своей прохладной щеке ее руку с кольцом. – Главное, что с тобой все в порядке, правда? Тот врач ошибался. И после будут еще дети. Может, да. А может, и нет. Анна была готова и к тому, и к другому. Так что, рискнуть? Принять его предложение? Говорит, что хочет тебя вместе с ребенком. А что скажет через год, неизвестно. Ладно, поживем – увидим. Даже если в один прекрасный день Костик взбрыкнет, ты сумеешь вырастить свою дочь сама. И после будут еще мужчины. – О чем ты думаешь? – спросил он почти без надежды. Взглянув на него, Анна вдруг явственно ощутила, что боль от ее молчания буквально рвет его на части. О чем я думаю? О чем? О том же, о чем думали тысячи людей за тысячу лет до нас. О неопределенности морали, о странном взаимопроникновении добра и зла, о неизбежной связи вины, страдания и искупления.[123] Думает ли он о чем-то подобном? Очевидно, да. Иначе не пришел бы сюда с золотым кольцом и этим своим – несколько запоздалым, но все же – предложением… – Да, – сказала она, глядя из кресла на него, стоящего на коленях. – Я согласна. Константин поцеловал ей руку. Одну, потом другую. Потом уткнулся лицом в ее колени и замер в неудобной позе, точно сраженный выстрелом в затылок. Машинально Анна перебирала пальцами его светлые волосы. Надо бы успокоить его, помочь ему привыкнуть к мысли, что теперь все по-другому. – Знаешь, – сказала она, – я бросила курить. Глава 19 Телефонный звонок. Анна схватила трубку. Дэймон?.. Что-то рановато, еще только десятый час. – Анна, – прозвучал в трубке его негромкий низкий голос. – Ты еще в постели? Нет? Спустись, пожалуйста, вниз. – Вниз – куда? – не поняла она. – Вниз, в гостиную. Не понимая, что происходит, и уже заранее волнуясь, она натянула поверх футболки толстый шотландский свитер и вышла из номера. Дэймон стоял напротив холодного камина. Один. На нем было черное длиннополое пальто, ботинки начищены до зеркального блеска. Услышав ее шаги, он повернул голову и улыбнулся своей неподражаемой улыбкой. И она поняла, что происходит. – О, нет. – Собственный голос, произносящий эти банальности, показался ей голосом какой-то не слишком одаренной провинциальной актрисы. – Дэймон… Не может быть. – Мои вещи уже в машине. – Он подошел и взял ее за обе руки. – Джо ждет меня в аэропорту. Я еду домой, Анна. Домой, в Неваду. Минуту они смотрели друг другу в глаза. Потом Дэймон распахнул свое шикарное пальто и привлек ее к груди. Вдыхая запах кашемира, она прислушивалась к частым ударам его сердца и пыталась заставить себя поверить. Получалось плохо. – Джо? Твой агент? Зачем она задала этот вопрос? Просто поговорить. Послушать его голос. – Да. Он мне уже всю печень проел, обещая уволиться, если в самое ближайшее время я не вернусь к работе. Он прав. – Дэймон вздохнул. – Он всегда прав. – Работать можно и здесь. – Можно. Но дело не только в работе. – Донна? Он кивнул. – Мы не виделись четыре с половиной года. Однажды я просто собрал вещички и отвалил, не оставив ничего, кроме записки на столе. Недурно, правда? И вот теперь я звоню и спрашиваю, хочет ли она меня видеть. О’кей, – отвечает она самым обыкновенным голосом, как будто мы расстались только вчера, – ты надолго? О господи, надолго ли я? Откуда мне знать?.. И тогда она говорит: ладно, приезжай, а там поглядим. Чувствуя, что веки становятся горячими от скопившихся слез, Анна приподняла голову и вдохнула… Наконец-то ей удалось вспомнить название: «Acqua di Gio». – Почему ты не сказал раньше? – В этом случае наше прощание растянулось бы на несколько дней. – А Костя? Ты не хочешь с ним попрощаться? Хотя бы по телефону. – С ним я уже попрощался. – Выходит, он знал? – Да. Анна припомнила, как проснувшись незадолго до рассвета, обнаружила, что Константина рядом нет. Спросонок она решила, что он отлучился в туалет, а потом услышала приглушенные голоса на балконе. Он вышел выкурить сигарету, и Дэймон, заслышав его шаги, вышел тоже. Бог знает сколько времени они простояли там на декабрьском ветру. Анна заснула, а когда проснулась вторично от того, что Константин, весь холодный, заполз к ней под одеяло, почувствовала – он дрожит с головы до ног. – К тому же я никогда не умел прощаться, – покаянно промолвил Дэймон. – Никогда не знал, что сказать. Ведь что ни говори, легче не становится. – Он помолчал, легкими, почти машинальными движениями поглаживая ее шею и подбородок. – Тацит однажды сказал, что сердце человека – это могила тех, кого он любил. Поначалу это шокирует, но если вдуматься… Желание отсутствующего одинаково терзает того, кто скорбит по усопшему, и того, кто находится в разлуке с живым. Где скрывается отсутствующий? Либо в могиле, либо в сердце. – Прекрати, – выдавила Анна, – или я сейчас заплачу. Рука Дэймона скользнула вниз, к ее животу. – Да, это девочка. Она будет красавицей. – Правда? – Глупо, но удержаться ей не удалось: – Откуда ты знаешь? – Я видел ее мать… – Дэймон чуть заметно улыбнулся, – и отца. – Он прикрыл глаза и улыбнулся шире. – И когда она вырастет, ты вернешься вместе с ней в Ирландию и приведешь ее к Бругу, и один из величайших королей древности благословит ее щедрыми дарами. Глаза ее будут всегда открыты, и она сможет видеть то… нет-нет, не бойся, ей не придется расплачиваться за это кровью. Сама ее кровь будет служить могущественным талисманом от всех бед. – Назови ее имя. – Если бы это была ирландская девочка, ее однозначно следовало бы назвать Этайн. Так звали многих знаменитых женщин ирландской традиции, и это имя широко распространено до сих пор. Но твоей дочери предстоит жить в России. Во всяком случае, большую часть времени. Так какое же имя ей подойдет? – Он задумался. – Девочка-богиня, девочка-избранница… Такие были и на материке, не только на островах. Богоматерь, наследница Исиды, Путеводная Звезда, Царица Небесная… Мария Магдалина, Черная Мадонна… Regina[124] алхимиков… Дева-мать, анима[125]… Что ж, думаю, мы на верном пути. Имя твоей дочери – Мария. Анна прислушалась к себе. Изнутри никакого протеста не прозвучало. Мария. В школе, конечно, все станут звать ее Машкой. Дед, раздуваясь от гордости, будет обращаться к ней не иначе как Мария Константиновна. Еще ложечку каши, сударыня моя… А Костя год за годом будет пристально всматриваться в хорошенькое личико в надежде обнаружить портретное сходство… с кем? С клиническим психопатом Дэймоном Диккенсом? С самим собой? На лестнице послышались чьи-то голоса. Взявшись за руки, Дэймон и Анна вышли на улицу. Дул прохладный ветерок. Неяркое солнце заставляло слезиться глаза. Или это было не солнце. – Ты позвонишь? – Анна смахнула слезинку. – Мы пробудем здесь до двадцать третьего декабря. Потом улетим в Москву. Костя, конечно, вернется после Рождества, у него ведь контракт. А я… – Ты простила его? – Ну… я пообещала выйти за него замуж. – Но ты его простила? – Да. – Я позвоню. – Он наклонился к ее лицу. Она ответила на его поцелуй, долгий и сладкий. – Ты ведь тоже знаешь мой номер, правда? И мой электронный адрес. Этот мир очень тесен, Энни. Спрятаться практически невозможно. – Где твоя машина? – У ворот. Все. – Он выпустил ее руки и попятился по аллее. – Дальше не провожай. Но она, разумеется, пошла следом. Она видела, как он сел в свой черный «транс-эм». Как опустил боковое стекло и надел солнцезащитные очки. Как плавно развернулся и выехал со стоянки на улицу. Весь его путь до Дублинского аэропорта был известен ей так же хорошо, как ее собственный путь до номера на втором этаже «Сокровенной Розы». Скоро он войдет в здание аэропорта. Сдаст багаж, получит посадочный талон, встретится со своим агентом. Возможно, они еще успеют пропустить по стаканчику до того, как объявят посадку. Потом поднимется по трапу самолета, займет свое место в салоне бизнес-класса… Сердце человека – это могила тех, кого он любил. * * * – Вообще, Донегал – одно из самых диких, а значит, самых чистых мест в Ирландии. Тебе там понравится, вот увидишь. Никакой промышленности, кроме производства твида, там не было и нет, так что все местные красоты сохранились, можно сказать, в первозданном виде… Сидя на пассажирском сиденье отреставрированного «триумфа», Анна грызла соленые орешки, запивала пивом и смотрела в окно, а Константин болтал без умолку. – Между прочим, на территории современного графства Донегал в V веке н. э. сыновья короля Ниалла Нойгиаллаха Эоганн и Коналл, родоначальники правящей династии северных Уи Нейллов, основали королевство Айлех, или Фохла, с резиденцией Грианан-Айлех. По преданию, именно в этих краях блуждает безголовый всадник Далахан, наводящий ужас на запоздалых путников. Его конь неторопливо перебирает копытами, а дорогу ему освещают неистово пылающие глаза головы самого Далахана, которую тот держит в правой руке у луки седла… Константин решил, что последние две недели до отъезда им следует пожить вместе в Донегале. Как-никак теперь они обручены и все такое. Оуэн Бирн порекомендовал ему очень даже приличный country houses в деревушке Глентис, и Анна не стала возражать. Номер Дэймона все еще пустовал, и было невыносимо горько выходить вечерами на балкон и знать, что больше никогда… Нет, лучше не начинать. Лучше не думать об этом. Думать о чем-нибудь другом. Все равно, о чем. Или просто слушать Константина. – А еще я обязательно покажу тебе Эсс-Руад, Красный Водопад. Теперь его называют Ассароэ. Этот водопад считался местом обитания легендарного Лосося Мудрости, который по традиции представлялся одноглазым и оттого звался Голл-Эсс-Руад. Божественным покровителем водопада был, по-видимому, великий Дагда, одним из эпитетов которого был Руад Рофесса – Красный Всеведущий, хотя в других случаях с лососем был связан Нуаду, в одном из храмов которого было найдено изображение рыбака, вылавливающего лосося…