Шумно выдыхаю, стараясь незаметно поправить шорты в районе паха и уложить поудобней привставший член. Терпи до вечера, дружище, там может и подберемся с тобой поближе к заветному горшочку с мёдом. — …Нет, если тебе класть на рыжую, то давай я её потанцую. Мне её фотка с лифоном в руках полночи снилась, сочная девочка, — жужжит весело Кир мне в левое ухо. Непроизвольно свожу челюсти так, что коротко скрипят зубы, и замедляю шаг. Нет, я понимаю, что Мельник специально меня драконит — характер у него такой, но пошёл он на хрен и со своими шуточками, и со своим характером. — Яйца оторву и танцуй, — говорю другу без намека на улыбку. — Что это сразу яйца? — делает наивное лицо. — Чтобы танцевать не мешали, — рычу. Парни, идущие рядом, хохочут. Кир цокает языком. — Всё-таки забил её, ладно, мы все всё поняли. Я молчу на это. Поняли, и хорошо. *** День тянется мучительно медленно. Обещанные двадцать шесть градусов в тени стремительно перетекают в тридцать пять на солнце, и воздух раскаляется до вязкого марева, не сотрясаясь от дуновения даже лёгкого ветерка. С плоского плато, на котором мы находимся, отлично видно расстилающееся внизу до самого горизонта бирюзовое море, но оно словно дразнящая недоступная картинка. Влажной солёной прохлады в воздухе никакой. Я потный насквозь уже на второй час работы, да ещё и ровно покрытый бурой песочной пылью, так идеально липнущей к влажной одежде и коже. Доверенные мне и парням перваки — совсем как слепые котята. Не дают нормально расслабиться и передохнуть. Всё надо объяснять, показывать, за всем следить. По опыту прошлых лет, а ездим мы сюда каждый год тоже с первого курса, я знаю, что уже дней через пять они будут вполне терпимо справляться сами, и у нас начнется настоящий отпуск на море, на который мы собственно и приехали. Но как же я ненавижу эти первые дни. Приняв фронт работ от Фомина Ивана Васильевича, старшего научрука, мы с пацанами разбросали зеленых бездарей по маленьким участкам и до самого обеда так от новичков ни разу и не отошли. Вроде бы и руководишь, но не выходит как-то совсем ничего не делать и не махать каждую минуту лопатой. Тем более, что треть студентов — девчонки. И хоть они и с кисточками и поставлены на самые физически лёгкие, но требующие кропотливой работы участки, но то и дело им надо помочь и подкопать тут или там. Да и как тут не помочь, когда в ответ все как одна призывно улыбаются, намекая, прозрачно намекая, что их интересует твоё имение работать не только лопатой. Мы с Киром ещё на первом курсе просекли, что эти раскопки — практически секс-тур в Таиланд, только он практически бесплатный, позволяет заработать очки на кафедре, да и на член между ног точно не напорешься. И, если бы не рыжая, я бы уже через час знал, с кем проведу эту ночь. Но пока я хочу только её. Вот получу, закрою гештальт и там с другими желающими разберусь… Несмотря на жару и копящуюся физическую усталость, настроение на участке веселое. Мот включил колонку и врубил звук на полную громкость, девчонки пританцовывают, виляя попами, пока обмахивают кисточками откопанную древнюю стену, парни, переговариваюсь, ржут. Кто-то то и дело находит осколок какого-нибудь кувшина или кусок проржавевшего металла, и каждый раз у всего лагеря это вызывает дикий восторг. Мы же с моими парнями только весело переглядываемся, утирая набегающий пот со лба. Насмотрелись на такие сокровища за четыре года. Лично меня радует только одно — скоро обед, и я знаю, чьи белые ручки нальют мне окрошку и навалят в тарелку котлет с макаронами, а ночью они же будут скользить тонкими пальчиками по моей ноющей спине целых десять оговоренных минут. 12. Артём Под раскаленным полуденным солнцем ведем с парнями наших подопечных в столовую как квочки только что вылупившихся цыплят. Мот угорает — из колонки, пристегнутой к сползающим с бёдер шортам, льётся на всю ещё зелёную июньскую степь: Кап-кап-кап — из ясных глаз Маруси Капают слёзы на копьё Кап-кап-кап — из ясных глаз Маруси Капают горькие, капают, кап-кап Капают прямо на копьё Идет спиной вперёд, активно дирижируя. Перваки от души тянут, то и дело сбиваясь на смех. Элечка, наш препод по истории религии, вышагивает с нами рядом впереди всех, ухватив Ярика за локоть, и, то и дело поправляя съезжающие на нос толстые очки, втирает ему что-то об увлекательном различии черепков горшков из Рас-Шамры и Газы, которые мы, похоже, нашли и уже сдали Фомину. Мы с Киром брёдем чуть поодаль от этой сладкой парочки, чтобы Элечка и нас слушать эту муть не заставила. Плавясь на солнцепеке, лениво переговариваемся как сонные мухи. От пота футболка липнет к телу второй кожей. Стаскиваю её через голову и наматываю на макушку подобно тюрбану. Сзади свистят девчонки. Оборачиваюсь и, подмигнув им, играю грудными мышцами. Спасибо сборной универа по баскетболу — играть мне вполне есть чем. Одна девчонка тут же тушуется, а вторая и не думает. Смотрит в упор, зазывно улыбаясь, и облизывает наглыми глазами мой голый торс. — Как тебя? Аня? — кричу той, что посмелее, так как идут они от нас на приличном расстоянии. Вспоминаю, что и в поезде её уже видел. Кажется, она из Алискиной группы. — Куницына? — добавляю всплывшую в памяти фамилию. — Да, — кричит в ответ, довольно сверкая глазами. Хм, симпатичная… — Я запомнил тебя, Аня, — делаю пальцами знак глаза в глаза под веселое хмыканье Кира. — Я тебя тоже, Артём, — орёт в ответ, проезжаясь взглядом вверх-вниз по моему животу и выразительно задерживаясь на шортах. Оу…Какие намеки. Ладно… Молча даём с Киром друг другу пять и идём дальше, слыша возбужденное женское хихиканье за нашими спинами. Лыбимся, не комментируя, итак всё понятно. Одной рыжей и её правильными подружками точно можно не ограничиваться. — Я кстати насчёт катера на вечер уже договорился, с ветерком прокатим, — сообщает Мельник, — Зара эта… Такая прям…Ничего… Не успеваю ничего ответить, так как в этот момент на тропинке, ведущей к базе, показывается идущий к нам навстречу Наумов. Сзади студенты взрываются нестройным приветствием. Яныч улыбается, махнув рукой, приближается к нам с пацанами. В белой рубашке с покатанными рукавами, светлых брюках, без единой капли пота на лице — он словно ходячая реклама сплит систем в такую жару. Убираю грязной ладонью испарину со лба и сдергаю с головы футболку, что вытереть руки, прежде чем пожать его протянутую пятерню. — Здорово, пацаны, как обстановка, — первым мне подает, потом Киру, подошедшему Моту, тут же вырубившему колонку, Ярику. — Здравствуйте, Глеб Янович, — пищит Элечка где-то на заднем фоне. Она у нас вообще очень стеснительная. Студенты её до сих пор со свету не сжили только из-за того, что она очень добрая и, не глядя, ставит всем «зачет». Да и как такую обидишь? Мелкая, худая, с косой до пояса, окулярами с палец толщиной, платьях в пол и понятиями из девятнадцатого века. Она — наша местная достопримечательность и заодно живая серая мышь из анекдотов. — Здравствуйте, Элла Эдуардовна, — Яныч даже голову в её сторону не поворачивает, мне улыбается, — Базов, отчёт. — Всё под контролем, — рапортую. — Это хорошо, я насчет реагентов договорился, завтра привезут. Сегодня жарко сильно, давайте после обеда сиесту организуем, там часика в три выйдем и до шести. Если кто захочет из лагеря в свободное время уйти — всех под отчет, как обычно, — Наумов по своей привычке бодро нарезает нам задачи, пока мы, теперь уже вместе идём в столовую. Что — то говорит и говорит. Слушаю вполуха. Я всё это знаю. Пока шагаем рядом, искоса посматриваю на Яныча, вдруг начав нас сравнивать. Раньше бы мне и в голову не пришла такая херня, но со вчерашнего вечера кое-что изменилось…И я сравниваю. Сравниваю и ощущаю себя чернорабочим, бредущим рядом с хозяином. Я потный, грязный и полуголый, а он в дорогой идеально — белоснежной сорочке, с блестящими котлами на крепком запястье и уложенной челкой! Ещё и с легким пренебрежением по моему голому животу мажет. — Артём, ты бы футболку в столовую надел, не пляж всё-таки. — У меня одна, — ни с того, ни с сего огрызаюсь и тут же чувствую себя полным дебилом, когда Яныч переводит на меня недоуменный взгляд.