Я смогла высказать только одну мысль: — Тогда почему мое платье промокло? — Может, вы были в душе. — В платье? — Кто я такая, чтобы судить вкусы другого человека? — сказала она, и тут дверь в комнату Эзры открылась, и он вышел со свертком тренировочной формы команды Темпл-Стерлинга. — У тебя все хорошо? — спросил он Марабель. — Лучше, чем у Девон. Она залила весь пол. — Держи. — Эзра вручил мне вещи. — Ванная там, в конце коридора. — Спасибо. Я зашла в ванную и с трудом стянула с себя платье, позволив ткани тяжело шлепнуться на пол у моих ног. Конечно же, лифчик и трусики тоже промокли, и я молча размышляла, что же с ними делать, одновременно восхищаясь ванной комнатой размером с мою спальню. Я решила выжать лифчик и трусы над раковиной и снова надеть их, надеясь, что они не оставят мокрых пятен на одежде Эзры. Я надела футболку, натянула тренировочные штаны и завершила образ толстовкой «Кавалеристов». Во всем доме было тихо. Потом я услышала топот ног вверх по лестнице и тихий вскрик. — Вот ты где! Я на девяносто восемь процентов была уверена, что мне следует остаться на месте. Но оставшиеся глупые, назойливые два процента заставили меня положить руку на дверную ручку и чуть приоткрыть дверь, чтобы подсмотреть. Линдси обнимала Эзру обеими руками. Ей обязательно так часто обнимать людей? Они стояли так, что я видела ее лицо, уткнувшееся в его шею. Она крепко зажмурилась и прижалась к нему, кажется, совсем не возражая, что его волосы до сих пор мокрые. Эзра переоделся в такую же одежду, что дал мне, — спортивные штаны и футболку, — но Линдси, наверное, не волновало бы, даже если бы он все еще был в мокром насквозь костюме. — Ты в порядке? Я только что услышала, что случилось. — Да, я в порядке, — тихо сказал Эзра. — Спасибо. — Где Девон? С ней все хорошо? — Думаю, да. Почему она стоит так близко? Почему он не отошел? Я пожалела, что не вижу его лица, но в то же время мне хотелось захлопнуть дверь и никогда не выходить. Я могла бы жить в этой ванной. Тут есть почти все, что мне нужно. Даже телевизор. Я не могла отвести от них глаз и не могла подавить отчаяние, охватившее меня при виде ладони Линдси на лице Эзры. Сначала я не понимала, откуда взялось это чувство, но внезапно до меня дошла правда: я хотела, чтобы это была моя ладонь. Хотела иметь право стоять так близко к нему, убирать волосы с его лица. И вдруг все стало до ужаса понятно. Не знаю, как Эзра, но чувства Линдси были кристально ясны. Она попросила меня намекнуть Кэсу про бал выпускников. Но никогда не называла его имени напрямую... Только говорила, что знает, что мы вместе проводим время. И что хотела проверить его интерес, но что там проверять? Кэс явно был влюблен в нее. А вот чтобы расшифровать чувства Эзры, нужен гребаный Розеттский камень [20]. Взгляд, которым она посмотрела на меня, когда мы покупали платья в торговом центре и Мария спросила про нас с Эзрой... Как она прижималась к нему в минивэне во время поездки в Ридинг. Но ведь она влюблена в Кэса, верно? Неужели я настолько плохо разбираюсь в чувствах? Или мне только виделось между ними нечто большее, чем есть на самом деле, потому что я ревновала? Потому что мне хотелось, чтобы Кэс точно так же таскался за мной? И также неожиданно мои собственные чувства приобрели четкость и ясность. Мысли о паре Кэс и Линдси раздражали, но были терпимы. Однако мысли о Линдси и Эзре... Я позволила двери закрыться Не знаю, сколько я там простояла, но через некоторое время стук в дверь вырвал меня из задумчивости. — Дев, ты в порядке? Фостер. Когда я попыталась ответить, слова застряли у меня в горле. Я откашлялась и попробовала снова. — Ага. Да, я в порядке. Я скомкала платье и сунула его под мышку. Как только я вышла из ванной, Линдси бросилась ко мне с объятьями. Я неуклюже обняла ее в ответ. Она отстранилась, продолжая держать меня за плечи. — Девон, ты просто... — У нее был такой вид, будто она вот-вот расплачется. — Ты просто лучшая. Ты понимаешь, что сегодня спасла Эзре жизнь? Ты знаешь, что он совсем не умеет плавать? Он никогда не учился... Ты должен был брать уроки плавания, Эзра, вот поэтому они и нужны. Да уж. Вот это поворот. Это нужно использовать для рекламы уроков плавания в общественных центрах по всей стране. Я так и вижу брошюру: Эзра в спортивных штанах, насквозь мокрая я, а на переднем плане — Линдси Реншоу, вся такая добрая и сияющая, а над ней облачко с текстом: «Вот поэтому людям и нужны уроки плавания». Она все еще не отпускала меня. — Стэнтон Перкинс полнейший придурок, извините за выражение, какого я когда-либо встречала. А ты, Девон, замечательная, ты совершила замечательный и храбрый поступок... Я больше не могла это выносить. Это было слишком. — Да. Нет. — Я вырвалась и отступила к Фостеру, который держал мои телефон и туфли. — Пустяки. — Не глядя на Эзру, я сказала: — Спасибо за одежду, я верну ее тебе... — Девон, — сказал Эзра. — Нам пора. Мы должны были вернуться домой еще час назад. Я надела туфли и подтолкнула Фостера к лестнице, но Эзра последовал за нами. — Дев. Подожди. — Нам правда пора. Я одним махом пробежала две лестницы, вырвалась наружу и вылетела на главную дорожку, отчаянно желая оставить как можно больше пространства между собой и Эзрой Линли. Фостер следовал за мной по пятам. По крайней мере я думала, что это Фостер. Я подошла к концу дорожки, но Эзра в несколько больших шагов догнал меня, обогнул и заставил остановиться. Если уж подавляющее большинство защитников в штате не были быстрее Эзры, не знаю, с чего я решила, что у меня получится. — Подожди, — сказал он и протянул ко мне руку, слегка коснувшись кончиками пальцев рукава толстовки, мягко пригвоздив меня к месту. Я хотела стряхнуть его руку, но в то же время мне хотелось прижаться к нему и спрятать лицо на его плече. Мне хотелось выразить свое сочувствие по поводу того, что только что произошло, и убедиться, что с ним все хорошо, и обсудить, какой псих этот Стэнтон. Но я ничего не сделала. Я просто стояла, сгорая от легкого давления руки Эзры Линли, и старалась не расплакаться. — Ты... — Эзра вглядывался в меня. — Ты уверена, что в порядке? Я сконцентрировалась на том, чтобы выглядеть нормально. — Я в порядке, — сказала я, хотя существовала шестидесятишестипроцентная вероятность, что от усилия, которое потребовалось для того, чтобы удержаться от рыданий, мое горло взорвется. Возможно, это не точная статистика, но тем не менее. — Просто устала. Я хочу домой. — Я тебя отвезу, — сказал он. — Нет. — Это прозвучала резче, чем я хотела. — Нет, все хорошо. — Пожалуйста. Поверх плеча Эзры я видела задержавшихся на крыльце Линдси и Фостера. Когда я посмотрела в их сторону, Фостер резко развернулся к дому, подавшись вперед, будто наружная дверь была чем-то очень интересным. Я почти улыбнулась. Но потом увидела Линдси. Она сжала руки перед собой и прикусила губу — идеальный образ дружеского беспокойства. Эзра проследил за моим взглядом. Заметив это, Линдси расцвела в улыбке — улыбке, полной надежды, как будто их вечер еще может быть спасен после того, как я уйду. Я отвела глаза. — Все в порядке. Правда. Я шагнула в сторону, и на мгновение рука Эзры зависла в воздухе. Эзра опустил руку, и я осмелилась взглянуть на него. На его лице читалось беспокойство. Между бровей залегла маленькая морщинка, которая так и напрашивалась на поцелуй. Мне нужно убираться отсюда. — Что ж. Ладно, — громко сказала я безжизненным тоном, который ужаснул бы Джейн, ведь она создавала героинь, намного лучше владевших собой в напряженных ситуациях. — Хорошая вечеринка. Это была ужасная вечеринка. Я могла бы назвать как минимум пятнадцать вечеринок, на которых бывала и которые были лучше, чем эта. И это включая вечеринку в шестом классе, когда прямо посреди праздника меня поразило кишечное расстройство и несколько раз вырвало в ванной Эшли Прайс, пока мои родители не приехали и не забрали меня. На этом гребаном идиотском высказывании я и отчалила. Кто-то бежал за мной, и я уже приготовилась к очередному столкновению с Эзрой. Но это оказался Фостер. — Прости меня. Мне жаль, что я не вышел вовремя. Просто Гвин продолжала болтать, и она мертвой хваткой вцепилась в мою руку, а потом вообще не захотела ехать с нами. Она ушла с Тейлором, Джессикой и... — Все нормально, — сказала я, пока мы шли по тротуару. — Нет, не нормально. Мне жаль. Я дернула дверцу машины. — Ты злишься на меня? — спросил Фостер. — Нет. — Когда я села в машину, напряжение начало меня отпускать. — Нет, я не злюсь на тебя.