— Я думал, это что-то вроде сиквела. — Никто никогда не читал ради меня книгу, а тем более две. Мой бойфренд в восьмом классе, Кайл Моррис, пригласил меня на свидание по СМС. — Я не умею вести разговор, как они, — продолжил Эзра минутой позже. — Но... я испытываю к тебе те же чувства, что и они в тех книгах. То же, что эти парни чувствуют к девушкам, которых не всегда заслуживают. На мгновение наши взгляды встретились. Это все, что я сумела, разрываясь между смущением и бурной радостью. — Некоторые очень даже заслуживают, — сказала я. — Некоторые из них замечательные. И вовсе не сволочи. Он широко улыбнулся, показав неровные нижние зубы. — Вовсе не сволочь. Это прекрасно. Надо включить в свое резюме. Я коротко засмеялась, а затем наступила тишина. И в одно мгновение между нами было место, и я остро это осознавала, а потом вдруг места стало значительно меньше. Не знаю, Эзра сделал первый шаг или я, — это не имеет значения, потому что вот он, Эзра Линли, смотрит на меня сверху вниз, обнимая меня за талию. Я положила ладони ему на плечи, как будто мы сбирались танцевать в средней школе, но между нами не осталось места для Святого Духа, или для нервозности, или неловкости, все казалось таким правильным. Очень правильным, очень великолепным, а потом он посмотрел на меня, и словно ожил самый чудесный момент в книгах Джейн. Та часть, где герои вместе. Оставшееся между нами расстояние исчезло. Мы с Эзрой поцеловались. На задворках сознания промелькнула мысль: так вот каково это — целоваться, но потом все, на чем я могла сосредоточиться, — это Эзра, его губы, волосы, руки, крепко обнимавшие меня. Когда ты знаешь, что нравишься человеку, который нравится тебе, — это такое чувство, что можно зарядить тысячу электрических авто. Невероятное чувство. Как будто случилось невозможное. Это одно из самых счастливых совпадений, которые вообще существуют. И тем не менее, когда мы с Эзрой поцеловались, ночное небо не осветилось фейерверками, не заиграл оркестр, не случилось ни одного из затасканных клише, которые существуют в представлениях подростков о первом поцелуе. Мы не ускакали верхом на лошади навстречу его обширному поместью и десяти тысячам футов годового дохода. Мы просто целовались, и это было... необыкновенно потрясающе... а потом я прислонилась к нему, и мы стояли так некоторое время, обнимая друг друга. На этот раз Эзра не считал до трехсот. Его дыхание было ровным и спокойным, и это было чистое, незамутненное, высококонцентрированное счастье. Горький шоколад для души. Через некоторое время мы снова поцеловались и пожелали друг другу спокойной ночи, а потом еще целовались, а потом наконец — после еще одного долгого поцелуя, трех коротких и еще немножко крохотных — Эзра сел в свой пикап и уехал. Я смотрела, как его стоп-сигналы исчезли вдали, а затем вернулась в больницу. Казалось, что внутри у меня расплавленный мед, а губы покраснели от нового приятного чувства. — Ты какая-то странная, — сказал Фостер, как только я зашла обратно в его палату. Родители оглянулись, но если и заметили что-то, то были достаточно добродушны, чтобы не говорить об этом. — Сам ты странный, — ответила я. — Девон, — сказала мама, но она улыбалась. 39 Фостера отпустили рано утром. Ему предписали отдых и отстранение от игр до конца сезона. На это Фостер заартачился, но папа заметил, что его ждут еще три года игр, а слишком быстрое возвращение может этому воспрепятствовать. После этого Фостер вроде бы упокоился. Родители довезли нас до стадиона, чтобы я забрала свою машину. К моему удивлению, Фостер захотел ехать остаток пути до дома со мной. И к моему еще большему удивлению, родители согласились. Я не думала, что они так быстро выпустят Фостера из поля зрения, но, когда мы выезжали со стоянки, я видела в зеркало заднего вида, что они едут следом. В машине было тихо, но несомненно нам обоим было что вспомнить. Вечер в больнице оказался, мягко говоря, насыщен событиями, и, думаю, я никогда не чувствовала себя такой счастливой. У меня были друзья, которые приехали, и ждали, и принесли сэндвичи, и волновались. И у меня был Эзра и его улыбка, и я целовала эту улыбку, и это было офигенски потрясающе. У меня был Фостер, и он был здоров. Столько всего, за что нужно быть благодарной, но в то же время мне было больно знать, что в некотором смысле Фостер не здоров, что он страдает, что он горюет по прежней жизни. Остановивишись перед знаком «Стоп», я взглянула на него. — Как твоя голова? — Немного болит. — Тебе нужен отдых. — Я помолчала. — Но все хорошо? Он пожал плечами. — Марабель порвала со мной. Фостер не выглядел расстроенным. По крайней мере судя по тому, что я видела боковым зрением. — Жалко, — сказала я. — Когда? Надо быть бессердечной, чтобы бросить человека, когда он находится в больнице. Но Марабель даже не было там вчера вечером. — Позавчера. На тренировке. — Почему ты мне не сказал? — Ну, мы и не были парой на самом-то деле. Но она просто сказала... ну, что не может быть моей девушкой. — Ей сейчас приходится о многом думать. Он кивнул и замолчал. — Мне хотелось бы... — Он покачал головой. — Иногда мне хочется, чтобы все было по-другому. Это ужасно? — Нет, — сказала я. — Нет, не думаю. Некоторое время было тихо. — Вы с Эзрой поговорили? — Да. И он прислал мне сообщение: «Доброе утро». «Доброе, — ответила я. — Хорошо спал?» Он ответил тремя сообщениями, одно за другим. «Нет». «Но в хорошем смысле». «Я был слишком счастлив». Я уставилась на слова на экране, вшедшие из-под пальцев Эзры прямиком мне в ладонь. Не думаю, что можно быть слишком счастливым, но я знала, что он имел в виду, я тоже это чувствовала — то счастье, которое заставляет тебя светиться изнутри, кажется слишком большим, чтобы его можно было удержать в себе. — Значит, вы теперь вместе? — спросил Фостер. — Что-то типа того, — сказала я. — Ну, вы всегда были чем-то типа того. Я улыбнулась. Это Фостер. Фостер-рот-на-замок. Утренние смузи и тому подобное, огромная-преогромная заноза в моей заднице, брат, которого я, сама того не зная, всегда хотела. Страница в истории моей жизни, которую я никогда не предвидела. Я начала думать о тех страницах. Ридинг, и Кэс, и поездки на машине с Фостером, и влюбленность в Эзру — все это были отдельные страницы. И внезапно меня наполнило чувство — похожее на решительность, которую я ощутила, когда мы ездили в Ридинг, это сумасшедшее желание стараться больше, быть лучше — меня наполнило чувство, что нет на свете ничего, чего мы не могли бы преодолеть, сосчитав до трехсот за раз, триста слов на страницу. Я свернула на подъездную дорожку и посмотрела на Фостера, и не могла не подумать о том, что сказал Эзра: что иногда ему казалось, будто все, что случилось с его семьей, случилось с кем-то другим. Что будет чувствовать Фостер, глядя на свои старые фотографии? Что все произошло с другим человеком или что он теперь незнакомец? Может быть, понемногу того и другого. Мы с ним были другими людьми, до того как появились друг у друга. Но теперь я ни за что не поменялась бы местами с той девушкой. — Ну... — сказала я наконец. — Мы дома. Он поднял глаза на дом, наш дом. И через мгновение сказал: — Спасибо, что подвезла, Дев. — Без проблем. Фостер кивнул и вышел из машины. Я открыла свою дверь и последовала за ним. [1]Сэйфти — позиция игрока в американском футболе; последняя линия защиты (обычно — самые быстрые игроки защищающейся команды). [2] Раннинбек или задний бегущий — позиция игрока в американском футболе; его задачей, чаще всего, является получение мяча из рук квотербека и «вынос» — проход с мячом как можно большего количества ярдов по направлению к зачетной зоне соперника. [3] Фонзи (Артур Фонзарелли) — культовый персонаж американского комедийного сериала «Счастливые дни». Автомеханик, бросил школу, любимец девушек, обаятельный байкер, самый крутой парень в кожаной куртке в городе, который чинит вещи одним ударом и никогда никого не бьёт без причины. [4] Тэкл — позиция игрока в американском футболе. [5] Марсия Брэди – персонаж американского комедийного сериала «Семейка Брэди» о многодетном овдовевшем отце, который женится на вдове с тремя детьми [6] Чарльз «Чарли» Браун — один из главных персонажей серии комиксов Peanuts, созданный Чарльзом Шульцем и впервые появившийся в комиксе 2 октября 1950 года. Является хозяином Снупи. Чарли Брауна описывают как милого неудачника, обладающего бесконечной решимостью и надеждой, но который постоянно страдает от своего невезения. [7] Кикер — игрок, выбивающий мяч во время начальных розыгрышей и при попытках забить гол. [8] День труда — национальный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября. [9] Пант — прием в американском футболе, при котором футбольный мяч выбивается вдоль поля в сторону команды соперника с целью заставить ее начать атаку как можно дальше от очковой зоны.