“Стал чаще продолжать путь к центру города, чтобы повысить вероятность столкновения с людьми. Вероятно, это не работает, и раньше времени они не придут. Сегодня наткнулся на мёртвую девушку. Была здорова. Умерла, вероятно, от удара по голове. Надеюсь, это не она. Порой я забываю, как выглядит нужная мне. Ещё не замечал больных детей и подростков. На улицах всё больше разбитых стёкол, трупов уже нет. Тех, кто это делает, ещё не видел. Больные не могут убирать трупы. Или могут? А если и могут, то зачем? Примечание, переместить вопрос в журнал наблюдений. Перед уходом накрыл тело простынёй, хоронить не стал. Прикасаться не рискую. Жду окончания дождей.” “Наконец нашёл её. Встретились так, как она и сказала тогда. Не могу не отметить весьма эффектное появление. Выглядит лучше, чем есть в моей памяти. Глаза не красные, кожа нормального оттенка, повреждений тела меньше. Юношу вижу впервые, но он не кажется мне больным. Предположительно, в дальнейшем он уйдёт с нами. Надеюсь на это, ведь его светлая голова явно не будет лишней для Оливера. С этого дня всё зависит лишь от них. Надеюсь, мой сын вырастет прекрасным человеком, каким я его и встретил. Не знаю, когда должен отпустить их, она не сказала точного момента. Остаётся лишь ждать. Я больше не могу молчать с Маргарет, её горе убивает меня. Постараюсь их поторопить.” На последней странице, вложенной в блокнот откуда-то извне, был подписан трясущейся рукой. Размашистые узкие буквы едва читались в нескольких строчках на пожелтевшей от времени бумаге. “Софи, мне очень жаль. Понимаю, я не должен этого говорить, уже поздно, но я хотел хотя бы на бумаге отблагодарить тебя за то, что ты сделаешь для нашей семьи. Прости мне это, но я хочу называть её нашей, ведь знаю, сколько ты будешь значить для Оливера, которого уже не назвать малышом. Прошу тебя, не обращай внимания на Маргарет, я не всё рассказал, иначе ей стало бы ещё больнее. Не уверен, прочтёшь ли ты это, ведь мне ты об этом не говорила, но если тебе станет легче, знай, что мы от всего сердца признательны тебе. Умоляю, позаботься о нём, как заботилась сотни раз задолго до того, как я тебя знал. Нескончаемо молюсь за тебя, хоть и безбожен. Надеюсь бесконечно встречать тебя в будущем. Твой вечный должник, Джеймс Миллер.” От прочитанного стало лишь хуже. Пугающе непонятные строки, что пьяной рукой отрисовал для неё сумасшедший, ожидающий её появления из бездны неизвестности и спасения, что она должна была им подарить. Джеймс хотел, чтобы она увидела эти записи. Он предвкушал, как она будет читать только то, что ему захочется ей показать, избавившись от лишних слов и запрятав его в том древнем мусоре, что хранился в его личной комнате. Джеймс боялся показаться перед ней таким, каков он есть на самом деле - трусом, сбежавшим в ожидании чуда, нагрузившим неподъёмной тяжестью ту, на чьи тонкие руки понадеялся. Джеймс Миллер всегда был самонадеян, и его треклятая уверенность была неисправима. Софи порядком устала от загадок, что сама себе создала. Вырвав последнюю страницу из и без того тонкой записной книжки, она смяла её и отбросила в чёрный угол. Её имя в его исполнении казалось непростительным оскорблением, а бессвязный бред потерявшего уважение человека был хуже любой пощечины. Джеймс рассчитывал на неё, собственными руками вырывая Софи из заблуждения покоя, который ей уже не удастся испытать в этих стенах, что с каждым часом тревожили её всё больше, пока отливающие синим часы трижды медленно отбивали полночь. Глава 25. Спустя четыре мучительно долгих дня, как и в прошлый раз, Деми и Джеймс вернулись под ночь загруженные под завязку. Ноги уже не держали их, и они были так рады тому, что наконец всё донесли, что свалились прямо у двери, жадно опустошая один стакан с водой за другим, которые так находчиво подготовила для них Мег. Софи была неописуемо рада видеть Деми живым. Она сидела рядом с ним на коленях, помогая снять тяжёлые сумки, пока он от усталости лишь безвольно поддавался каждому её действию. Софи безумно хотела наконец уйти с ним туда, где эту семью им посчастливится больше не видеть. А Джеймс был всё таким же, но его волевое лицо с нелепыми очками вызывало у неё лишь неприязнь. При одном только взгляде на запыхавшегося, потерявшего весь воздух из лёгких мужчину, Софи становилось дурно. Джеймс оставил их всех в дураках, и одному ему была известна та игра, которую он же и затеял. Он украдкой поглядывал на Софи, заглядывал ей в глаза и искал ответа, но она не сводила их с парня, с которым так желала покинуть их и забыть те бессмысленные записки, которые Джеймс выставил на показ, пороча своё доброе имя. - Проходите скорее, хватит сидеть в коридоре. - Мег подняла увесистые рюкзаки и занесла их на кухню. - Перекусите и ложитесь спать, а завтра мы с Софи вас за всё отблагодарим. - Девушка вздрогнула, услышав своё имя из её уст. В последнее время Маргарет лишь за завтраком встречалась с ней, стыдясь последнего своего откровения, которое сейчас больше не имело смысла. С приходом Джеймса она стала обычно милой и ласковой Мегги, что предстала перед ними ровно неделю назад со своей притворной улыбкой. Софи не понимала, помнила ли она что за этой самой улыбкой должно стоять что-то, кроме желания угодить тому, кто её воспринимает как данность. Джеймс тут же подскочил и принялся помогать жене с вещами, с терпением уговаривая Оли вернуться в кровать. Малыш так обрадовался приходу отца, что слез с кровати и прискакал в коридор как только услышал первые шаги отца, что в усталости позабыл о позднем часе. Радостный Оли дергал Джеймса за пыльную штанину, пачкая свои непорочные руки в неведомом ему бесстыдстве. - Я его уложу. - Нашла причину уйти Софи. Ей сильнее всего не хотелось испытывать взгляд мужчины, что всё продолжать безмолвно пытать её своими ожиданиями. Подхватив мальчика в объятья, она отнесла его в спальню, попутно тихо объясняя, что пытаться запрыгнуть на отца сейчас не лучшая затея. И Оли, хоть поначалу и старался отстоять своё право самому дойти до комнаты, поддался дремоте, обмякнув в её руках. Софи всем сердцем жалела, что вскоре им доведётся расстаться и она выпустит его маленькие пальчики из своей ладони. Но ей пришлось, и спустя мгновение, стоило только его курчавой головке коснуться подушки, мальчик мирно засопел, обнимая одеяло в своей тёплой кровати, отворачиваясь от громкого стука в дверь, что ещё долго отдавал металлическим звоном в ушах. Софи стало страшно дышать, когда вслед за первым стуком раздалась очередь громких ударов, от которых дверь в страхе задрожала, до ужаса напуганная появлением очередных незваных гостей. В один момент весь дом словно затих. Кто-то чужой решил ворваться в тайную обитель, дерзким шумом разбудив даже тех, кто больше никогда не проснётся. Уже давно некому было заглядывать к соседям за щепоткой соли или деньгами, ведь готовить не на чем, ничто не имеет цены, а соседи давно мертвы, но тот, что за дверью, пришёл не за этим. - Открывай, мы знаем, что вы там! - раздался в гробовой тишине голос, своим громом разбивая былую кипящую жизнь. - Если не выйдешь, мы тебя на местре пристрелим! - продолжил он, истошно вдарив ногой по металлу. Оливер сел, недовольно потирая глаза. Кажется, он ещё не совсем понял, что происходит, но внутри у Софи в этот момент всё упало. Куда? В шкаф? Под кровать? Невозможно очевидно и до того банально, что за такое их в лучшем случае высмеют, прежде чем одним ударом пробьют головы. О нет, даже если сейчас всех убьют, один он не справится. Нет, он будет не один. Оставлять Оли ни в коем случае нельзя. Рывком достав малыша из постели, Софи накинула на него кофту и бросилась к окну. В одно движение распахнув его, она под безбожные крики выставила Оли на площадку пожарной лестницы. Раз сейчас ему опасно внутри, значит будет безопасно снаружи. - Быстрее. - Возник в комнате парень, подпирая дверь стулом. Он сразу понял план подруги и выкинул на улицу рюкзак и ружьё, лишь чудом не попав в запуганного мальчика. - Бегом, я закрою. - Ты с нами. - Софи схватила его за руку, таща за собой. В груди до того колотило, что она не разбирала, продолжают ли это биться чужие или её сердце сходит с ума. - Про меня они знают, иди. - Деми подтолкнул её, помогая перебраться на лестницу. В коридоре послышался неуместно твёрдый голос Джеймса: “Мы выходим”. - Нет, ты идёшь со мной. - Девушка не отступала, сильнее вцепившись в его запястье, от чего он вплотную наклонился к ней. - Не волнуйся, мы ещё встретимся. - Отчаянно зашептал Деми, пока его трясущиеся пальцы сжимали её плечи. Он ужасно напряг лицо, пытаясь не выдать бившейся внутри паники, но слова его изменчиво колебались на языке. - Только обязательно выживи, поняла? Я найду тебя, Софи. Жизнью клянусь, что найду. Пожалуйста, только не умирай. Софи лишь молча кивнула, когда парень захлопнул окно. Его губы скривились в улыбке, а взгляд беспорядочно оббежал её, надеясь запомнить как можно больше. Он полными сожаления глазами в последний раз взглянул на неё прежде чем задёрнуть шторы, чтобы она не увидела предательски искреннюю слезу, что стекла по его бледной щеке прежде, чем прозвучал рёв. И мир снова ожил, но лишь затем, чтобы уступить место смерти. Пугающе знакомые голоса молили о прощении, но их не слышали. Незнакомцы и не хотели знать того, как родители падая на колени упрашивают их остановиться, понимая, что уговоры не помогут. Мег рыдала в ногах у убийц, пока тяжёлые ботинки ступали по её хрупким рукам. Джеймс тянул и без того до предела напряжённое время, чтобы Оливер имел хотя бы шанс на жизнь. Подняв сумку с ружьём и прижав мальчика к груди, Софи побежала наверх, стараясь как можно тише ступать босыми ногами по стальному полу, но она против воли остановилась, когда услышала мучительный вой человека, что продолжал сопротивляться. Деми прекрасно осознавал, что у него ничего не получится, но ухватился за попытку в последний раз выручить подругу, своей болью давая ей фору. И ему это удалось, ведь когда окно вновь распахнулось и из него выглянуло тело проверить, что скрывал тот, что сейчас без сознания лежит на полу, оно принялось всматриваться в нечто на земле, пока не ушло так же быстро, как и появилось, не поднимая взгляда на полумесяц, что ронял редкий свет на маленькое плачущее замёрзшее тельце, которому трясущейся рукой зажимали рот. Не отпуская Оливера, Софи без сил сползла по стене. Дышать было невозможно, кровь била в виски, а душа ушла в пятки. Она уже не могла сопротивляться холоду, который едва лишь чувствовала, да только перед глазами всё кружилось в отвратительном вальсе, а слёзы градом падали на макушку мальчика, что сжался у неё на груди. Она была его последним шансом, и Софи остро понимала это. Новый нож всадили ей в сердце, и она не могла перестать думать о нём у подножия своего воздушного замка, что разрушили перед ней в одно мгновение, которое она позволила себе облегчение. В тумане было лицо парня, что при первой встрече обещал не спасать её. Деми соврал, и эта его ложь была хуже любой другой, что ей доводилось слышать. Он не сдержал своё слово и не бежал сам, снова скрывшись в лесу, где и была его надежда на длинные дни и ночи в безделье среди деревьев и пустых звёзд. Наверняка где-то там ему было бы лучше. Там, где они бы не встретились, и Деми продолжал бы свою жизнь, не притворяясь в ней заинтересованным. Там, где он бы не бился за призрачный шанс, что она сбежит с Оли, пока он лежит на ковре в детской залитой кровью. Без неё Деми бы жил. Из-за неё Деми не выжил. Ночь, одинокий дом и безжизненная луна. Двое детей под вниманием не прощающей ошибки судьбы, лишённые родных и места, что смогло бы спасти их от холода. Снова. Невозможно описать того времени, что понадобилось Софи чтобы принять то, что ей делать дальше. Будущее без Деми, Мег, Джеймса и тихих стен - оно хуже любых тисков сдавливало её тело до хруста рёбер, но она не смела жаловаться. Ей нужно было решиться и сделать первый шаг, такой пугающий, но означающий, что она согласна на бремя своей жизни и той, что против воли оказалась в её сердце. И его судьба решила всё за неё. Поднявшись с ледяной решётки, Софи сильней обхватила мальчика тревожными руками и вернулась к окну, что успели распахнуть настежь. В нагоняющем страх затишье не было ничего, кроме редких всхлипов Оли, что плакал куда-то ей в кофту. В пустой комнате пропало всё, что давало покой её душе. Исчез Деми, оставив за собой лишь пятно крови у цветных щепок от стула, который разбили в труху. Софи чуть не стошнило, да уберегла её лишь темнота после разбитого фонаря, ведь рядом с ним безмолвно поблёскивали несколько доказательств былого его здесь присутствия, что ещё отдавали запахом железа. Но Деми больше здесь не было. Ей хотелось сдаться. Просто разреветься на кровати в детской, где сохранилось его тепло. В голове не было ни одной приличной мысли, лишь выпрыгнуть из окна головой вниз, надеясь, что смерть придёт быстро. Но Оливер ждал. Его трясло от рыданий, но он стиснув зубы смотрел на неё своими большими тёмными глазами, выжидая момента, когда она ему разрешит. И Софи наконец разрешила. Оли обнял её, обвил голую шею своими холодными руками, крепче прижимаясь к подрагивающему плечу. Он умолял её не бросать его. Он не давил, а лишь сдержано медлил возле неё, упрашивая остаться. Софи больше не могла быть сильной, но он её вынудил. На скорую руку накинув на Оливера тёплые вещи, Софи выскочила в коридор, обыскивая ящики. Тел не было. Не было никого, и только обычно закрытая дверь с несколькими вмятинами качалась на петлях, всё ещё стараясь защитить тех, кого уже нет. Одних отняли у этих стен силой, другие же уйдут добровольно, но лишь за тем, чтобы однажды один из них вернулся сюда за ответами, что время не решится вырвать с корнем. - Идём, Оли, нам нужно найти новый дом. - Едва слышно нарушила гулкую тишину Софи, натягивая свои потрепанные кеды, что кто-то спрятал в комод. - Не хочу новый дом, я хочу к маме. - Мальчик вновь взвыл, свалившись на пол. - Чтобы найти маму, нам нужно хорошо отдохнуть, понимаешь? - Нет, я не хочу уходить. Я буду ждать маму и папу здесь. - Он зевая потёр покрасневшие глаза маленькими кулачками. - Мама мне не разрешает выходить из дома, даже с тобой. - Она тебе такое сказала? - Софи в ступоре встала, не понимая, зачем Мег вообще затрагивала с ним эту тему. - Да, мама сказала, что ты хорошая, но с тобой мне нельзя. - А я услышала всё по-другому. - Девушка постаралась искренне улыбнуться, но смогла выдавить из себя лишь подобие прошлой улыбки. - Мне мама сказала, что ты должен во всём меня слушаться. - Оливер вскинул брови, вдруг перестав плакать. - Мы же с тобой друзья, а друзья никогда не врут. Ты мне веришь? - Верю, но почему мы уходим? Дома же всегда было так хорошо. - Мальчик доверился её лжи лишь потому, что и сам хотел верить, что поводы улыбаться ещё остались. - В том-то и дело, Оли, что было. Давай сначала найдём место поспать, а потом я тебе всё расскажу. - Вновь соврала ему Софи, накидывая на плечи рюкзак и ружьё. Она и не собиралась говорить с ним о том, что он вновь лишился семьи. Только не сейчас. Выбежав из квартиры, Софи зашла в следующую, что окнами выходила на мрачный город. Слегка сдвинув шторы, она внимательно всмотрелась в каждый неосвещённый уголок улицы, где чернела тьма, густым туманом покрывая дома. Софи искала тех смельчаков, что сбегутся на шум поживиться тем, что осталось от прежних хозяев. Такое событие не могло пройти мимо остальных, так падких на неизвестное людей. Она знала, что они придут, и к несчастью оказалась права. Призрак от десятка тел медленно выплыл из-за угла, под холодной луной направляясь к ним. Словно распуганные человеком голуби, фантомы разлетелись в поисках брошенных жизнью малюток. Спрятавшись у входа в метро, одни Безумные старательно вместили свои красные лица в тень, пока другие шерстили дороги, с неслышным шепотом шагая к их дому. Глава 26. Софи не успела заметить, в какой подъезд зашли безумные, но одно ей стало ясно как день - нужно бежать, и видит Бог, она будет мчаться из последних сил от этих искалеченных тел лишь потому, что Оли посмел на неё положиться. - Быстро, нужно уходить. - Она в страхе метнулась к малышу, непослушными пальцами застёгивая его кофту. - Почему? Мама с папой пришли? - к своему сожалению обрадовался мальчик, когда подруга снова выставила его на пожарную лестницу. - Нет. Точно нет. - От одной лишь мысли, что среди тех больных могут быть его родители Софи передёрнуло. - Пришли злые люди, и нам с тобой нужно быть очень тихими, чтобы они нас не нашли. - А почему они злые? - как всегда по ребячьи начал сыпать вопросы малыш, но по лицу старшей поняв, что дело дрянь, в миг замолчал. - Не говори, пока я не разрешу, хорошо? - Оливер согласно кивнул. - Ухватись за меня так сильно, как только сможешь, и не вздумай отпускать. Если что-то срочно понадобиться - ущипни меня, понял? Не дождавшись ответа, Софи перелезла через окно и схватила мальчика на руки. Больше времени нет, им нужно бежать, что есть мочи, и простит её Оли за то, как безразличны стали для мира его слёзы, пока она ладонью сжимает его рот. Сбежав с ним по лестнице, Софи ловко спрыгнула на асфальт, беспокойно оглядываясь. Тишина, один лишь шелест листвы, смущённый появлением новых гостей, да широкая дорога впереди, густо усеянная давно опустевшими машинами. Им нужно срочно убираться куда подальше, и этот чёртов путь уводит их к полчищу таких же монстров, что пришли за Деми. Он был не прав, тварями называя Безумных, ведь в конечном итоге прикончили его именно люди. Подлетев к оставленной груде металла, Софи и близко не успела скрыться за одной из них, как услышала нарастающий звук быстро приближающихся шагов. Словно сама смерть медленно подступала к ним, окутав пространство непроглядной пеленой. Но в этот раз это была не она, ведь уже через секунду из-за угла выбежал человек. Его руки дёргались, пока сползали бинты постепенно сползали с них, открывая покрытую шрамами кожу. Чрезмерно тяжёлое дыхание безумца, казалось, трепало кудри на макушке Оли, но тот сидел смирно, бесшумно роняя слёзы на грудь Софи, что дожидалась его ухода. И Безумный сделал шаг первым - стирая подошву ботинок о землю, он принялся проплывать море железа, стремительно приближаясь к ним, обрезав все их надежды на спасение. Дышать стало невозможно, лишь сбивчивые частые вдохи вылетали вместе с духом, когда Софи, легко надавив на мальчика, приказала тому спрятаться под машину. Он поддался и прополз по дороге, с полными страха глазами наблюдая, как его единственное спасение готовится к жертве. Сняв ружьё, девушка мягко прошла к тому месту, где притаился чужак. Он с безумным оскалом прикусил окровавленные губы, когда, взяв увесистый камень в руки, Софи прицелилась к его затылку, но вдруг к ним вышло ещё одно не менее уродливое тело. Ей хватило этого момента, чтобы завернуть за машину, когда Безумные неугомонно замахали руками, безмолвно стараясь показать товарищам, что на их пути не встретился ещё ни один несчастный. Голова неустанно кружилась, готовясь лопнуть, пока к горлу подступала тошнота от зловонного запаха двоих, что жаждали поскорее расправиться с каким-нибудь бедолагой. Но Софи не давала им шанса, покорно дожидаясь момента, что никак не наступал. Как на зло медленным едва слышным тоном переговаривались чужаки, нехотя расходясь, неспеша продолжив свою грозящим пустым исходом работу. Когда тот, что дышал им в спину, наконец развернулся, Софи с облегчением выпустила камень из треморных рук, возвращаясь к Оли, что в немом крике раскрыл рот, замечая то, что она не видит. Резко дёрнув её за капюшон, Безумный повалил девушку озимь. С силой ударившись головой о битум Софи чуть было не потеряла сознание, согда безумный схватил её за шею, другой рукой целясь в лицо. Сквозь искры в глазах она едва успела заметить летящий кулак, что чуть было не сломал ей нос, когда девушка подставила под него руки. Застонав от мучительной боли, Софи с силой рванула ногой, попав Безумному прямо в пах, от чего тот согнулся и привалился к машине, явно не ожидавший сопротивления. Он оскорблённо замычал, когда брызги слюны слетели с его скривившихся губ, а распухшие багровые руки вновь потянулись к ней. Но стальное дуло вовремя упёрлось в его живот, и, не успел он понять, что жизнь его наконец окончена, как раздался выстрел, дробью раскрошивший гробовую тишину улиц. Теперь каждый точно знает, что они здесь. Гул ещё не вышел из черепа Софи, когда она не думая в одночасье вырвала Оли из его укрытия и побежала так быстро, как только смогла. Оглушённый округ, пустой разум, да колющий затылок. Боль ушла также неожиданно, как и появилась, и только это давало Софи надеяться, что от ноющей головы она не потеряет сознание. Цветные круги плыли перед глазами, с сожалениями смешиваясь в смятение. Нет, дело не в том, что Софи убила человека. Она совершила свою самую большую ошибку, не прикончив его собственными руками, оставив их единственный патрон на возможное будущее. Проскочив улицу, она нырнула меж домов, стремительнее пули пролетая по пустому двору, явно чувствуя, как кто-то за ней перешагнул полёгшее тело безумца. Орава психов бросилась с места в след за ними, уже предвкушая тот самый вкус победы, что больше походил на сладковатую свинину. Отчётливый топот эхом разносился по закоулкам Вествуда, успевшего позабыть о присутствии в нём людей. И едва Софи услышала смех десятка лиц, как завернула в новый переулок, про себя прилежно молясь, чтобы на её пути не встал очередной Безумный, решивший, что ребёнок может стать неплохим перекусом, хотя сейчас она была точно готова за спасение отдать чью-то жизнь, но жизнью этой должна была стать её собственная. Один за другим сменялись дома, пока за спиной ощущалось чьё-то мнимое горячее дыхание, а перед глазами, полными животного страха, всё так же мелькали неестественно искажённые лица чужих, что с умыслом выглядывали из каждой тени, предвкушая, как сведут Софи с ума. Только пустое ружьё на пару с хрупкой душой, что доверила ей свой шанс на спасение помогали ей не покинуть реальность. Всё стало казаться до того неестественным, что земля вовсе ушла из под ног, когда забитая горечью голова врезалась в столб, но крепкие руки не выпустили мальчика из тугих объятий. Усталость почувствовалась лишь тогда, когда ноги отказались идти. Тело больше не ныло, натянутая от ожогов кожа не саднила, да только из мышц пропали все силы, когда Софи разрешила себе наконец притормозить. Оливер, уставший в бесконечной тряске, больше не плакал, а молча сидел у неё на руках, не смея двигаться. Старательно вслушавшись, Софи встала у потрёпанного жизнью магазина, что не выдавал присутствия посторонних. И ни звука, одно лишь соло истерзанного сердца вперемешку с тупым трепетом в висках не давало ей услышать покой узкой улицы, на которой они остались в одиночестве. - Ты как? - в пол голоса спросила девушка, запершись с мальчиком в пустом магазинчике. Бегло оглядев Оли, она не заметила на нём ничего нетерпимого, кроме пары содранных костяшек. - Софи, у тебя кровь. - Малыш едва коснулся её щеки, ладошкой вытирая струю крови, что успела стечь до подбородка. - Не волнуйся, я ничего не чувствую. - Она рукавом стёрла кровавую полосу с лица. - Ты вообще ни о чём не волнуйся, хорошо? Мы обязательно придём к твоей маме, но чтобы она нашлась, ты должен оставаться послушным мальчиком. - Софи пригладила его торчащие кудри, старательно улыбаясь, но в темноте это было незаметно также, как и её намокшие от усталости глаза. Она сама не верила в то, что говорила. - Пожалуйста, давай вместе постараемся. - А что мне нужно делать? - всем телом поддавшись к подруге спросил Оли, разобравший дрожь её голоса. - Тебе нужно во всём помогать мне. - Она сняла рюкзак и на ощупь достала оттуда банку консерв. - Но для начала давай поедим. - Давай! - радостно принял новость мальчик, отвлёкшись от неустанного стука в её груди, что его волновал. Софи присела на пол меж стеллажей, с трудом открыв банку, что намеревалась разделить на двоих. Еды было мало, ужасно мало. Её не осталось ни в охладевшей квартире, ни на полках ближайших магазинов, ни в одном заметном доме, который Джеймс давно отметил в своём журнале, как осмотренный. Благо голод не приходил. К мерзкому запаху сожженной плоти Безумного примешались еле уловимые нотки крови, что забились в её ноздрях и не желали покидать кончика языка. Еда стала безвкусной, и последняя жизненная отрада утратила всё своё удовольствие. Даже кофе, что Софи сухим закидывала в рот из найденной на полу банки, совсем не горчило, когда его зёрна лопались на зубах. - Можно теперь я буду сторожить? - неожиданно возник мальчик, до этого долго пережевывавший последний сухарь. - Ты всю ночь просидела у окна и искала маму с папой, теперь моя очередь.