— Но этого не должно было произойти, если ты принимаешь лекарства… если следишь за своим здоровьем. — В данный момент он звучит слишком по-отечески. — Ну… — Я сглатываю комок гнева и сожаления, застрявший в горле. — Полагаю, я виновата в том, что не слежу за своим здоровьем. Трудно стремиться к успеху и заботиться о себе. И трудно праздновать день рождения друга, не выпив пару рюмок. Я закрываю глаза и отгоняю слезы. — Тебе следовало обратиться к врачу здесь. Я бы заплатил. — Я не хочу, чтобы ты за это платил! — Слова выходят немного резче, чем я намеревалась. — Эм… — Он кладет руку мне на ногу. — Это единственная причина, по которой я женился на тебе. Милое Сердечко, не слушай его. От этого ты лишь разобьешься на мелкие осколки. Единственная причина. Я это знаю. Правда. Причина только в этом. И так будет всегда. Тем не менее, это не меняет моих чувств, как бы я ни хотела, чтобы реальность управляла моими эмоциями. Являются ли эмоции завышенных ожиданий менее настоящими, чем все остальные? — Прости, — шепчу я. — Становится все труднее принимать твою щедрость, когда я ничего не отдаю тебе взамен. Живя в Атланте, я, по крайней мере, убирала твой дом и помогала готовить. — Я же говорил, что включение тебя в мою страховку не повлияет на мою жизнь. — Чушь собачья. Ты в Малайзии. Если не знаешь, как далеко это от Атланты, позвольте я тебе подскажу. Это на другом конце земного шара. Не говори, что, женившись на мне, записавшись контактным лицом на случай чрезвычайной ситуации, став моим папиком в плане страховки и выплатив мои кредиты до последнего цента, все это не влияет на тебя. Ты здесь, а тебя здесь быть не должно. Ты не должен убирать за мной бардак моей жизни. У Эмерсин есть кот. Без проблем. Зак спешит на помощь. Эмерсин бездомная. Без проблем. Зак спешит на помощь. У Эмерсин гребаная эпилепсия. Без проблем. Зак спешит на помощь. Эмерсин нужна страховка. Без… — Я понял! — Он встает и, ероша волосы, начинает расхаживать по комнатушке. — Я просто не знаю, чего ты от меня ждешь. Не волноваться о тебе? Не протянуть тебе руку помощи? Когда ты вернешься в Атланту, я позволю тебе убрать весь мой дом. Подстричь газон. Прополоть сорняки. Помыть мою машину. Все, что захочешь, лишь бы ты не чувствовала себя в долгу передо мной. — Я занималась сексом. Если моя цель — заставить его замолчать, миссия выполнена. Не знаю, какова моя цель и почему я это сказала. Я признаюсь… в чем? В неверности? — Л-ладно… — Он прищуривается и останавливается. — Ты не обязана рассказывать мне об этом. У нас не такой брак. Я смеюсь, несмотря на боль, разрывающую грудь, отчего она болит сильнее головы. — Я знаю, что не должна. Но меня влечет к тебе. И пока ты не обезумел от моих слов, это ничего не значит. Это значит все. Он — все, о чем я могу думать. Ложь — самая честная форма самосохранения. Звучит как оксюморон. Но это правда. Возможно, это единственная форма самосохранения. Правда требует полного риска. В каждой относительной истине есть часть абсолютной истины. Я пожимаю плечами. — К слову, я также запала на Майкла Б. Джордана, Кей Джея Апа и Чарли Пута. — Мои пальцы слегка касаются повязки на голове. — Так что не надумывай себе лишнего. Зак моргает несколько раз. — А ты говорила им, что занималась сексом? — Пока нет. Но чуть позже обязательно отправлю им сообщения в личку. — Я… — Наморщив лоб, Зак медленно качает головой. — Я польщен. Застонав, отвожу взгляд. — Я не намеревалась льстить тебе. Засунув руки в задние карманы джинсов, он молча ждет, когда я обращу на него внимание. Я кожей чувствую силу его взгляда. Когда возвращаю глаза к его лицу, он спрашивает: — Тогда каковы твои намерения? Сев прямо, подтягиваю ноги к себе, прижимая их к груди, как щит. — Хочешь знать, что на самом деле придает мужчине сексуальность? Его щеки чуть розовеют, источая уязвимость. Мне нравится его уязвимая сторона. В нее я влюбилась в первую очередь. Я смотрю на изголовье кровати, потому что знаю, что каждое чувство, которое испытываю к Заку, отражается в моих глазах, и мне не скрыть этого ни от него, ни от кого-либо еще. — Доброта. Рискнув поднять взгляд не более чем на секунду, я наблюдаю за его реакцией — он явно не то ожидал от меня услышать. Вновь опустив подбородок, медленно выдыхаю. — Не доброта ко мне, хотя в то время ты бесконечное число раз был ко мне добр. А то, как ты относился к Сьюзи. Все, что делал для нее. То, как заботился о ней. То, как смотрел на нее. С любовью. Добротой. Это как смотреть фильм с героем, в которого не сразу влюбляешься, но он покоряет твое сердце своей… ну, личностью. Всеми своими внутренними качествами. Не своей внешностью, социальным положением или банковским счетом. А только… собой. Тем, что он хороший человек. Ты хороший человек, Зак. И я нахожу это невероятно сексуальным. Поэтому иногда мне трудно смотреть на тебя, зная, что ты мой муж, но… не в привычном смысле этого слова, когда я так много мечтала о тебе. Он долго не отвечает, делая ситуацию еще более неловкой, и тогда я снова смотрю на него. Выражение его лица — непроницаемо. — Ты считаешь привлекательным… меня… — он запинается, глаза слегка сужаются, будто он не может подобрать нужных слов, — …мой образ. Ты надеешься однажды найти мужчину, который будет любить тебя так же, как я любил Сюзанну. Не меня. Просто кого-то вроде меня. Готово ли мое сердце перестать лгать или я все еще в режиме самосохранения? Это он. Я не заблуждаюсь. Я люблю Зака. Я восхищалась им. Конечно, я завидовала Сьюзи, потому что хотела, чтобы в моей жизни был такой Зак. Но я не влюбилась в него, в Зака Сьюзи, пока она не умерла. Я чувствовала его любовь ко мне, пусть и не в романтическом смысле. И до сих пор ее чувствую. Я ничего не говорю, потому что ненавижу ложь, но очень боюсь правды. Вместо этого медленно киваю, словно соглашаясь с ним. Я не согласна с ним, но понимаю, что он имеет в виду. И, возможно, он говорит это серьезно, или лжет, чтобы защитить что-то, чем не готов поделиться или признать. Дверь позади Зака открывается. — Привет. — В комнату входит Лия. — Привет. — Я улыбаюсь, будто ни в чем не бывало. — Вы познакомились? Лия улыбается Заку и кивает. — Да. Это я его впустила. Конечно. Я не подумала об этом, когда проснулась с ним в одной комнате. — Хочешь перекусить? — спрашивает она. — Если ты не против, я задержусь на несколько дней и заберу ее к себе в отель? — спрашивает Зак Лию. — Со мной все в порядке. Лекарства снова при мне. Все хорошо. Взгляд Лии мечется между мной и Заком. — Эм… тебе определенно нужно несколько дней на поправку. — Я в порядке. Ее глаза расширяются, и она поджимает губы. — Это не подлежит обсуждению, — отрезает Зак. — Ты мне не родитель, Зак. — Я твой муж. Рот Лии приоткрывается, и она таращится на меня. Да-да… я его слышала. Отвечаю ей хмурым взглядом, потом перевожу его на Зака. Он не знает, что я ей открылась. Но он все равно сказал это. — Думаешь, сможешь разыгрывать эту карту всякий раз, когда захочешь заставить меня сделать что-то против моей воли? — Да. — Если бы уголки его губ не изогнулись в крошечной ухмылке, было бы намного легче высказать все, что я думаю на этот счет. — Я возьму один выходной, но останусь здесь. — Три дня, и ты остаешься со мной. — Зак скрещивает руки на груди. — Или… — вмешивается Лия, — …вы можете решить по ходу дела. День за днем. Если потребуется лишь один выходной, то никаких проблем. Если понадобятся три, это тоже нормально. И, учитывая травму головы, неплохо, если бы ты пожила в отеле, где тебе не придется покидать комнату, чтобы воспользоваться ванной. Где есть обслуживание номеров, если тебе не захочется выходить, чтобы поесть. Где в номере есть телевизор, и тебе не нужно будет делить его с другими постояльцами в общей гостиной. Я сильно хмурюсь, глядя на Лию. — Итак, решено. Ты поедешь со мной на один, но, скорее всего, три дня, — Зак усмехается. — У тебя нет работы? — Есть, — возражает он. — Но еще у меня есть отпуск. — Что ж, это будет дерьмовый отпуск, — замечаю я. — Куала-Лумпур прекрасен. — Торжествующая ухмылка не сходит с его лица. — Тогда поброди вокруг и посмотри на все прекрасное. Я останусь здесь поправляться.