— И что мы будем делать в спальне? Зак снова встает на колени и расстегивает джинсы. Затем снимает футболку. Мой взгляд медленно перемещается от его расстегнутых джинсов, вдоль подтянутого живота и груди к уверенной улыбке. Когда наши взгляды встречаются, он кивает на меня. Моя ухмылка становится шире, потому что мужчина, которого я никогда в жизни и представить себе не могла, что будет со мной, жестом указывает мне раздеться, чтобы увидеть меня. Прикоснуться ко мне. Чтобы я могла быть объектом его влечения. Я стягиваю футболку через голову. Еще один кивок. Я снимаю бюстгальтер. Зак облизывает губы, позволяя своему взгляду на несколько секунд задержаться на моей груди, прежде чем направить его на мое лицо. — Встань. Какое жалкое зрелище, что я, как робот, выполняю любую его команду. Я встаю, а он нет. Лаская губами мой сосок, он расстегивает пуговицу и молнию на моих джинсах. Стягивает их к щиколоткам вместе с трусиками. Прежде чем я успеваю выйти из них, Зак встает и поднимает меня с пола в крепких медвежьих объятиях. — Зак! Я хихикаю, когда он ковыляет в спустившихся до колен джинсах. — Не в твою, — прошу я, не давая ему отнести меня в его спальню… в их спальню. — Просто… пока рано. Не проронив ни слова, он несет меня в мою комнату и опускает на пол. Я скидываю джинсы и трусики. — Ты хоть знаешь, какая ты красивая? — шепчет он, останавливая меня, требуя, чтобы я посмотрела на него и услышала искренность в его словах. Эти слова окутывают мое сердце, камеру за камерой, заполняя пустоты невидимым туманом. — Зак… — Я шагаю к нему, прижимаю ладони к его груди и касаюсь губами того места, где бьется сердце. Он собирает мои волосы и отводит их с плеча, целуя ключицу, и от этого прикосновения я вздрагиваю, в животе вихрем взмывают пробудившиеся бабочки. — Замерзла? — Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Я качаю головой. — У тебя зубы стучат. Я сжимаю челюсти и сглатываю. — Я нервничаю. — У нас это не впервые. — Зак проводит костяшками пальцев по моей щеке. — Такое — впервые. На другой стороне мира, казалось, мы находились в коконе. — Тогда давай сотворим этот кокон. — Он откидывает одеяло. — Залезай. Избавившись от остальной одежды, Зак ложится с одной стороны кровати, а я медленно делаю то же самое с другой. У меня перехватывает дыхание, когда он набрасывает нам на головы простыню и одеяло. — Кокон, — объясняет он, прежде чем покрыть поцелуями мое тело. Я мало что вижу под одеялом, но все чувствую. Его ладони обхватывают мою грудь, когда он устраивается между моих бедер. Его язык исследует мою кожу… погружается между моих ног… В нашем маленьком коконе я чувствую его твердую плоть. В нашем маленьком коконе он движется внутри меня, переплетая наши пальцы над моей головой, сливаясь телами настолько тесно, насколько это возможно физически. Мы засыпаем удовлетворенные, переплетясь конечностями. По иронии судьбы, это символ наших отношений. Мы превратились в узел. И я не знаю, делает ли он нас сильнее или просто все усложняет… мешает нашей свободе. Я знаю, что Зак не хочет удерживать меня от следования за моими мечтами, но я чувствую себя связанной с ним, и в этом нет ничего плохого. Через несколько часов он будит меня, притягивая к своему телу и скользя в меня с одним лишь протяжным стоном моего имени. Я настолько одурманена им, что едва могу открыть глаза, поэтому они остаются закрытыми. Снова и снова я двигаю бедрами навстречу его толчкам, воздух наполняют только звуки нашего затрудненного дыхания и легкий, ритмичный скрип кровати. Его руки скользят по моему телу: по спине, груди и между раздвинутых бедер, где он движется внутри меня, пока мы снова не достигаем разрядки, не падаем и не засыпаем. ГЛАВА 31 Мне требуется несколько минут. Как бы мне ни хотелось провести в постели с Эмерсин весь день, особенно после того, как я так долго ее не видел, мне требуется несколько минут, чтобы разобраться в своих мыслях. Выбравшись из постели, я подбираю с пола одежду, принимаю душ и варю кофе. Прошел год, и я думал, что воспоминания о Сюзанне, сидящей за кухонным столом и с такой гордостью смотрящей на свой сад, немного померкнут. Нет. Воспоминания не померкли. Моя любовь к ней не угасла. Но каким-то чудом я испытываю к Эмерсин сильные чувства. И эти чувства не кажутся неправильными, но они кажутся неудачными для этого момента. Мы находимся в очень разных местах в наших жизнях, и пусть это звучит как самая банальная причина того, что отношения не сработают, тем не менее, причина веская. Я устроился в своей жизни и работе. Эмерсин только начала грандиозное исследование, поиск своей мечты, страстное путешествие, которое должно стать приоритетом номер один в ее жизни. Я не хочу ее отвлекать. Не хочу становиться причиной того, что она согласится на что-то меньшее, чем ее мечты. Дверь ванной закрывается, выводя меня из глубокой задумчивости, и через несколько минут из-за угла появляется Эмерсин. Глядя на ее халат, я гадаю, надето ли на ней под ним что-нибудь. Да, вот где мои мысли. Если бы я мог вести себя как животное, реагирующее только инстинктами, я бы разложил ее на этом кухонном столе и хорошенько пожелал доброго утра. Я подавляю внутреннего зверя и выбираю контроль. — Доброе утро, — приветствует она, застенчиво улыбаясь, ее щеки краснеют, когда она наливает кофе в чашку. — Доброе. Как спалось? — Я сажусь прямо и киваю на стул. Стул Сьюзи. Эмерсин смотрит на него несколько секунд. Она думает о том же. Дело не только во мне. У нее свои проблемы со Сьюзи. Прежде чем я успеваю ее как-то успокоить, она садится, и я испытываю облегчение, что она воспринимает это нормально. — Я хорошо спала, — она ухмыляется, впиваясь зубками в нижнюю губу. — А ты? Ухмыляясь, подношу кружку к губам. — Не на что жаловаться. — Сделав глоток, ставлю кружку на стол. — Нам много есть о чем поговорить. Она кивает, дуя на кофе. — Чем ты занимался все это время? Я смеюсь. — Работал. А ты? Она пожимает плечами. — Тоже. — А вот с этим поподробнее. Я лишь мельком вижу тебя в социальных сетях, ты живешь полной жизнью. Вольная пташка. Надеюсь, ты счастлива. На лбу Эмерсин образуются морщинки, и она кривит губы. Я бы все отдал, чтобы узнать, о чем она думает, потому что знаю, эту мысль она не озвучит при мне. — А ты счастлив? — спрашивает она. Мои глаза сужаются, изучая полупустую кофейную кружку передо мной. — Я в норме. На работе все хорошо. Семья тоже в порядке. — Но ты счастлив? — повторяет она. С легким ворчанием и улыбкой, чтобы сгладить любую боль от ворчания, я пожимаю плечом.