У нас хорошо получается игнорировать оставшиеся без ответа вопросы. Зак улетает. Я работаю над редактированием фотографий и моими страницами в социальных сетях. На нашу годовщину он присылает мне огромный букет роз. Опять же, в данный момент статус нашего брака сбивает меня с толку. Если у нас не такой брак, тогда зачем дарить цветы? Отец Лии умирает, и я лечу в Нью-Йорк на похороны. Не уверена, когда она будет готова вновь начать путешествовать, но надеюсь, что скоро, потому что жить с мужем, не ощущая себя его женой, очень больно. — Привет! — Ухмыляющийся Зак заглядывает на кухню после двухдневного отсутствия. — С днем рождения. Я закрываю ноутбук, стоящий на кухонном столе, и откидываюсь на спинку стула, а он ставит на стол рядом с ноутбуком розовую коробку, перевязанную белой лентой, а затем медленно целует меня в губы. — Спасибо, — бормочу я и ухмыляюсь, а Зак садится на соседний со мной стул и ослабляет галстук. — Не стоило. Я отрываю взгляд от коробки. Конечно, я безумно рада. Мне в жизни дарили не так уж много подарков. И дней рождений я тоже справляла не так уж много, так что я эгоистично наслаждаюсь этим моментом. Я поднимаю крышку. Внутри фотокнига в твердом переплете. «Дайан Арбус: монография апертуры» (прим.: апертура камеры — отверстие, через которое проходит свет). — Зак… — шепчу я, когда вижу, что это первое издание 1972 года. Книга полна портретов в нетрадиционных позах обычных людей из рабочего класса, а также тех, кто жил на задворках общества, таких как проститутки и великаны. Он сильно потратился на покупку. Я прижимаю книгу к груди. — Это слишком, но идеально. Ты такой внимательный. Я… — Останавливаю себя, прежде чем глупые слезы наполнят глаза. — Спасибо. Положив книгу обратно в коробку, сажусь ему на колени, обвиваю руками за шею и крепко целую. — Что ты делаешь? — спрашивает он хриплым голосом, когда я соскальзываю вниз и становлюсь перед ним на колени, потянувшись к его ремню. — Я купил это тебе не для того, чтобы ты… Он делает паузу и глубоко вдыхает, когда я обхватываю его рукою. — Я просто… — он путается в словах, — …говорю, что тебе не нужно… бл***дь… Его глаза закрываются, когда мою руку заменяет мой рот. В настоящей близости трудно ориентироваться, когда любишь. Я желаю доставить удовольствие Заку, потому что люблю его, а не потому, что пытаюсь отплатить или заслужить его любовь. В большинстве случаев я не сосредотачиваюсь на том, как сильно повлияло на мою жизнь отсутствие отца. Легко притворяться, что у меня есть здравый контроль над близостью и отношениями, но это не так. Я все еще учусь. С довольной и очень благодарной улыбкой Зак неторопливо поднимается и идет в душ. — Собирайся, — кричит он на половине пути по коридору. — Я приглашаю тебя на ужин. Я хихикаю, совершенно потеряв голову от волнения. Он не проявляет признаков вины, будто я сделала это только из-за подарка. Не спешит отвечать взаимностью, хотя не сомневаюсь, что позже он щедро отблагодарит меня в честь дня рождения. Это кажется… нормальным. В не совсем нормальных обстоятельствах я обрела небольшой баланс. Зак ведет меня в японский ресторан, где мы разуваемся у входа. Я смотрю на него с интересом. Он подмигивает. — Первый раз? Я киваю. — Хорошо. — Его плечи распрямляются, подбородок вздергивается вверх, а губы изгибаются в торжествующей ухмылке. — Рад, что знакомлю тебя с этим первым. Администратор проводит нас к нашему столику. Я смотрю на Зака с любопытством. Он кивает, чтобы я села первой, так что я устраиваюсь на подушке и опускаю ноги в углубление под низким столиком. — Это дзасики, — говорит он, когда нам вручают меню (прим.: дзасики — это комната с деревянным полом, покрытым татами, на которых стоят низенькие деревянные столики. Вокруг столиков гости сидят на подушках дзабутон). — И ты это знаешь, потому что часто бываешь здесь или в Японии? Взглянув на свое меню, он пожимает плечами. — И то, и то. О… свадьба Аарона и Даниэль перенесена на следующую неделю. Так что ты на нее успеешь, если только Лия не соберется уехать раньше. — Почему свадьба на следующей неделе? — Бабушке Даниэль нездоровится, а ей хочется быть на свадьбе. — Думала, ты скажешь, что Даниэль беременна. Зак со смехом разворачивает салфетку и расстилает ее на коленях. — Нет. Но тоже вариант. — Значит, я впервые познакомлюсь с ней на свадьбе? — Видимо. — Какая она? Мы делаем паузу в разговоре, чтобы заказать напитки и еду, и как только снова остаемся одни, Зак, прищурившись, смотрит на меня. — О чем мы говорили? Ах, да. Даниэль. Она фармацевт. И обожает плохие шутки Аарона. Они оба хотят одного ребенка и собаку. Я улыбаюсь, но улыбка быстро сникает, и я медленно киваю. — Можно вопрос? — Конечно. — Вы со Сьюзи планировали завести детей? Брови Зака натягиваются, как линованная бумага. — Да. — Ты все еще хочешь детей? Он глубоко вздыхает, медленно качая головой и проводя рукой по лицу. — Я не могу об этом говорить. — Прости, — шепчу я, постукивая ногтями по стакану с водой. — Нет. — Он опускает руку на колени. — Все в порядке. Просто я не уверен, чего хочу, поэтому мне трудно думать о детях, когда я даже не думаю о новом браке. Я хмурюсь. Зак щиплет переносицу. — Бл*дь… я ведь женат, — он усмехается. Следуя его примеру, я фыркаю. — До меня тоже доходил такой слушок. Уместны поздравления или соболезнования? — Эмерсин… я не это имел в виду. — Он кусает губы и качает головой. — Все нормально. Когда разговор начинается с детей и переходит к матери твоих возможных будущих детей, я не ожидаю, что ты будешь рассматривать меня в такой роли. Зак изучает меня с непроницаемым выражением, а затем скользит рукой по столу и нежно сжимает мою руку. — Послушай, я не знаю, куда двигаюсь. Не знаю, куда двигаешься ты. Но могу сказать, что в данный момент мне нравится то, что у нас есть. Я улыбаюсь, и по большей части, искренне, но я не чувствую, что знаю, что в данный момент у нас есть. Это неуютное счастье. На следующее утро около шести я отправляюсь на пробежку — слабая попытка привести мысли в порядок. Пробежав чуть больше пяти миль, сворачиваю на нашу улицу и вижу на подъездной дорожке Зака, смотрящего на часы. Он весь потный и тяжело дышит. Он тоже нуждался этим утром в хорошей пробежке. — Сколько ты пробежал? — спрашиваю я. Он поворачивается, и на его лице расцветает медленная улыбка. — Доброе утро. Восемь миль. Я закатываю глаза и выгибаю спину с протяжным выдохом. — Ну, конечно. — Идем в душ. Я приглашаю тебя на завтрак. — Ты приглашал меня и на ужин.