Затем сажусь в кресло Сюзанны, прижимая к груди ее одеяло. Без понятия, где сейчас Зак. Может, ушел. Я не могу его винить. Прощания — отстой. Чуть позже часа ночи я подкатываю чемодан к двери и сажаю Гарри Паутера в переноску. Как только запускаю приложение, чтобы заказать такси, в парадную дверь входит Зак и останавливается при виде меня и моих готовых к поездке вещей. Я предлагаю ему все, что у меня есть, а именно: нервную, душераздирающую улыбку. — Я только вызову такси. — Я тебя отвезу. — Ты не обязан. Он проходит мимо меня на кухню и берет стакан воды. — Знаю, что не обязан, но я хочу. Я киваю и сглатываю растущий в горле комок эмоций, пока Зак допивает воду. Когда он ставит пустой стакан на прилавок, его печальные глаза встречаются с моим взглядом. В сердце поселяется сильная боль, и я жажду, чтобы он сказал что-то, показав, что все в порядке… что мы в порядке. Когда ничего так и не происходит, я опускаю взгляд в пол, пока мое медленно бьющееся сердце погружается на дно желудка. Зак берет чемодан и ручную кладь и тащит к своей машине. — Пошли, Гарри, — шепчу я, следуя за Заком. Тишина причиняет мне слишком сильную боль, поэтому я прислоняюсь головой к окну и закрываю глаза. Час езды до терминала кажется десятью часами. Отъезд меня убивает. Но если я останусь, это тоже меня убьет. От боли не скрыться. Я могу только надеяться, что расстояние станет бальзамом для моих ран. Работа — отвлечением. А время покажет перспективу. В данный момент я ничего не вижу сквозь ослепляющие эмоции. Когда машина останавливается у тротуара, никто из нас не тянется к ручке дверцы. Я не готова отпустить, но, если честно, никогда и не буду готова. Жизни плевать на нашу готовность. Она идет вперед, требуя, чтобы мы не отставали от нее, задыхаясь в облаке пыли прошлого. — Я люблю тебя, Эмерсин. И тут появляются они… слезы. — Я просто… — он выдыхает через нос, — …люблю тебя. Вытерев слезы, я вылезаю из машины, лихорадочно забирая Гарри с заднего сиденья, пока Зак неторопливо выгружает мой чемодан и ручную кладь. Такое чувство, что грудь мне раздавила и не дает дышать… жизнь. Конечно, Зак знает, что я плачу, задыхаюсь, цепляюсь за свой багаж в отчаянной попытке убраться отсюда, снова сделать вдох. Он не мой кислород. Без него мое сердце продолжит биться. Я позволяю этим словам — этой истине — прокручиваться в голове снова и снова. Это должно стать моей новой мантрой. Может, потому, что мне двадцать пять. Может, потому, что я — девушка. Может, потому, что я — романтик. Какова бы ни была причина… мне кажется, Зак немного обижен, возможно, немного разочарован, и да… немного влюблен в меня. Но еще мне кажется, что прощание дается ему слишком легко. Я не умираю (по крайней мере, надеюсь, это случится не сегодня), поэтому не ожидаю, что он будет оплакивать мой уход, как оплакивал потерю Сьюзи. Однако слеза, намек на любовь в его глазах, слово или два, вырвавшиеся под тяжестью этой эмоции — хоть что-то, что угодно, — заставят меня чувствовать себя любимой гораздо больше, чем просто эти слова, произнесенные вслух. Вот ведь глупая. Я действительно думала, что все, что мне нужно — это услышать, как он их скажет. Я ошибалась. Мое сердце не слышит. Оно может только чувствовать. — Напиши или позвони мне, когда приземлишься. Я киваю, но не могу на него смотреть. Он обнимает меня, но я не могу обнять его в ответ. Боюсь, в противном случае, никогда не отпущу. Он целует меня, но я не могу поцеловать его в ответ. Я не возьму то, что больше не кажется мне моим. — Эм… — Он держит мое лицо в ладонях и так близко, что наши носы соприкасаются. В его голосе чувствуется легкая агония, и я вдыхаю ее, подпитывая свое сердце, запечатлевая в своей душе, где хранятся все крошечные моменты жизни, когда мы по-настоящему чувствовали себя любимыми. — Прикоснись ко мне. — Он хватает мои руки и подносит их к своему лицу. — Я не могу, — говорю я сквозь сдавленные рыдания. — Поцелуй меня. — Он снова прижимается своими губами к моим. Отчаянно и требовательно. Они — все, что мне нужно. И все же… если я сдамся, то никогда не уйду. — Я не могу. — Я отстраняюсь. Его плечи сникают. Мне ненавистно, что моя потребность в самосохранении кажется ему отвержением, но самое жестокое, что мы можем дать друг другу, — это ложная надежда. Этот мираж, не что иное, как медленная смерть. — Я дам тебе знать, когда приземлюсь. И вновь вцепившись в свой багаж, я, не оглядываясь, иду ко входу в аэропорт. ГЛАВА 35 — О… ты привезла с собой кота. — Лия морщит нос, встречая меня у задней дверцы своей машины, чтобы погрузить туда мой чемодан… и Гарри Паутера. — Надеюсь, ты не против. На этот раз я не могла его оставить. — Ну, об этом мы не скажем моему домовладельцу. — Она подмигивает, захлопывая дверцу хэтчбека. — Но почему ты не могла его оставить? Мы садимся в машину и пристегиваем ремни безопасности. — Потому что не знаю, вернусь ли. Посмотрев на меня широко раскрытыми глазами, она складывает губы буквой «О». Я хмурюсь. — Все разладилось. — Жаль слышать. Когда будешь готова узнать от меня плохие новости? — Она отъезжает от обочины и вливается в плотный поток дорожного движения. — Можешь выкладывать все прямо сейчас. — Мама эмоционально нестабильна. Не знаю, как быстро она преодолеет фазу тяжелой утраты, но я не хочу находиться слишком далеко, если ей понадоблюсь. Так что, пока остаюсь в США… ну, за исключением Гавайев и Аляски. — Это понятно. — Итак… ты уедешь на День Благодарения? Я качаю головой. — Мне не к кому ехать. Семья Зака меня определенно не примет. А про ситуацию с моей мамой ты знаешь. Ничего страшного. Мне и одной хорошо. — Ты проведешь праздники со мной и моей семьей. Они умирают от желания познакомиться с тобой. — Лия, я не хочу навязываться. Я и так очень благодарна тебе за диван. Этого достаточно. — Не говори так, пока не ощутишь мой диван под собой. Его покупали не для комфорта, а для красоты. Если пообещаешь вести себя хорошо, я пущу тебя спать в свою постель. Я выдавливаю ухмылку. — Посмотрим, что я смогу с этим сделать. — Значит… у тебя с Заком что-то не ладится? Или вам удался чистый разрыв? — Мы официально женаты. Не уверена, что существует такое понятие, как чистый разрыв. Одно тянет за собой другое, следы всегда остаются — маленькие крохи повсюду. Я не оставила Зака в прошлом. Я забрала с собой маленькие частички его, хоть и не по своей воле.