— Да, — ответил я, как только сел на свое место. Но мои мысли были заняты зданием позади нас и девушкой, которую я только что оставил внутри. ТРИДЦАТЬ БИЛЛИ Когда Джаред ушел из больницы, я была не в том настроении, чтобы понять, что происходит. Но теперь, когда я смотрела на его высокую, широкую спину, пока он шел по оживленному коридору, я знала, что это значит. И я ненавидела это чувство. Когда я была рядом с ним сегодня вечером, даже несмотря на то, что это было недолго, я не чувствовала тяжести аварии. Его присутствие заставило мою боль остановиться, но это заставило мою грудь сжаться так, что напомнило мне о прошлом ― когда я думала о нем только как о красивом соседе по креслу, а не как об одном из людей, которые спасли мне жизнь. Теперь он ушел, и я не знала, увижу ли его когда-нибудь снова. Один из пассажиров, с которым я разговаривала ранее, упомянул, что хочет собрать всех вместе в годовщину катастрофы. Я задалась вопросом, будет ли это следующим разом, когда мы встретимся, а затем усомнилась в том, что Джаред вообще будет присутствовать. Он явно был не из тех, кто любит групповые мероприятия. Он пропустил фотографии в самом начале и не вышел на сцену во время церемонии, когда все участники полета были признаны. Как только он завернул за угол коридора, его макушка исчезла, пустота вернулась в мою грудь. Это было то же самое чувство, которое жило там в течение последнего месяца. Та, которая не чувствовала себя похожей на меня. Я задавалась вопросом, было ли это побочным эффектом ситуации. Было ли это потому, что Джаред спас меня, или это было связано с чем-то большим. Чем-то более тяжелым. Как эмоции. Не имея ни малейшего представления, я вздохнула и направилась обратно в бальный зал, моя потребность в воздухе ― причина, по которой я пришла сюда в первую очередь ― исчезла. Не успела я сделать и нескольких шагов, как услышала, как отец спросил: — С тобой все в порядке, дорогая? Я подняла взгляд с пола и встретилась с его обеспокоенным лицом, что означало, что он пришел сюда, чтобы проверить меня. Я обхватила его руку, прижавшись к его боку. — Я в порядке, папа. Моя семья не отходила от меня с момента аварии, и постоянно кто-то проверял, как я себя чувствую. Я ценила их усилия, но они просто не понимали, а я не могла им этого объяснить. — Я столкнулась с Джаредом, — сказала я. Он улыбнулся, и улыбка была такой теплой, что мне захотелось укутаться в нее. — Где он? Я бы хотел поблагодарить этого человека за все, что он сделал для тебя. Я пожала плечами. — Ему пришлось уехать. Каждый раз, когда я рассказывала эту историю, я говорила о Джареде. Он был самой большой частью этой истории, и я говорила всем, что он ― одна из главных причин, почему я жива. Это был не первый раз, когда мой отец говорил мне, что хочет поблагодарить Джареда. Идея была совершенно прекрасной. Но из-за того, что Джаред то появлялся, то исчезал, я просто не знала, случится ли это когда-нибудь. Отец дотронулся рукой до моей щеки и большим пальцем провел по моему носу. — Если ты хочешь, мы все тоже можем уйти. Все поймут. Мы пришли сюда только ради тебя. Я повернулась лицом, уткнувшись в его ладонь. Неважно, сколько мне будет лет, я никогда не перестану это делать, и это никогда не перестанет быть приятным. — Нет, папа, давай останемся. Это важно. Это было завершение. Для всех нас. Я должна была смотреть на это именно так. — Ты уверена? Я кивнула и схватила его пальцы, которые были на моем лице, держа их, прежде чем я убрала их и пошла с ним туда, где стояла моя семья. Закуски лежали на тарелках. Фрикадельки, бараньи отбивные и чипсы с тунцом. И они чередовались между глотка́ми и укусами. Теперь, когда Элли ела за двоих, она дважды брала тарелки в руки. Ни одна вещь, которую они клали в рот, не казалась мне вкусной. Эта часть все еще не вернулась. И я отчаянно хотела, чтобы она вернулась. ТРИДЦАТЬ ОДИН ДЖАРЕД Я вошел через главный вестибюль Morgan Security, поздоровался с секретаршей и медленно направился в свой кабинет. Каждые несколько футов меня останавливал сотрудник, чтобы поговорить, и к тому времени, как я сел в свое кресло, мой кофе остыл. Я позвонил своему помощнику и попросил принести новый, пока ждал, когда включится мой компьютер. После ввода ряда паролей я нажал на свою электронную почту. Там были сотни писем, ожидающих открытия. Только одно имело значение. Оно пришло около трех часов утра, и я проснулся, когда зажужжал телефон. Я читал его столько раз, что знал наизусть. Каждый раз я слышал это в ее голосе. И с каждым разом она становилась все тише. Как я уже упоминала в своем последнем письме, я была одним из пассажиров рейса 88, о котором вы недавно слышали в новостях. Приспосабливаться к жизни после катастрофы было чрезвычайно трудно, и я боюсь, что мое исцеление только началось. Несмотря на то, что я ранее просила продлить наш контракт, я пишу, чтобы сообщить вам, что я не смогу выполнить его так, как мы договорились. Проще говоря, я просто не готова сесть в самолет и улететь. Я понимаю, что поездка в ваш ресторан является обязательным условием, а ваше заведение находится слишком далеко, поэтому я хотела бы предложить другой вариант, прежде чем вы расторгнете наш контракт. В течение следующих нескольких недель я собираюсь запустить новую функцию, позволяющую ресторанам транслировать тридцатисекундные ролики на моих каналах в социальных сетях. Я прошу вас показать свою кухню и подготовку, демонстрации приготовления пищи, тарелки, свой персонал, столовую ― все, что вы можете вместить, не превышая лимит времени. С тем охватом, которым я обладаю, считаю, что это прекрасная возможность показать уникальную часть вашего бизнеса всемирной аудитории едоков. Чтобы помочь вам принять решение, я приложила демографические данные по каждому из моих каналов и подробный отчет о вовлеченности и количестве кликов. Если это то, что вас интересует, я буду рада обсудить это более подробно или выслать пересмотренный контракт. Если вы хотите полностью отменить контракт, пожалуйста, дайте мне знать, и я вышлю вам соответствующую форму. Пожалуйста, знайте, что это было нелегкое решение. Я посвятила свою жизнь этой работе, и я ничего так не хочу, как вернуться к ней, проедая свой путь по всему миру. Когда-нибудь, я надеюсь, это сбудется. Noodles and Toodles, Билли Пейдж. — Вот, теплый, — сказала моя помощница. Я оторвал взгляд от экрана, чтобы увидеть, как она ставит новый кофе на мой стол, прежде чем выйти из кабинета. Я не хотел этого. Ничто в этой кружке не могло улучшить ситуацию на моем экране. Билли боролась, и я видел это в каждом слове, кроме ее подписи и автографа, которые были сгенерированы автоматически. Она извинялась, когда в этом не было необходимости. Оправдывалась, когда ей не нужно было этого делать. Тяжесть самолета легла ей на спину. Весь ее мир словно разваливался на части, а она едва держалась. Это была причина, по которой я мог помочь ей. Я знал, каково это… лучше, чем кто-либо другой. Но это означало протянуть руку помощи и провести с ней время, когда я целенаправленно держался в стороне. «Боюсь, что мое исцеление только началось». Эта строка продолжала привлекать мое внимание. Я прочитал ее снова. И снова. Зная, что это будет одна из самых сложных вещей, которые я когда-либо делал, и, вероятно, о чем пожалею, я достал свой телефон, открыл новое текстовое поле и набрал номер в нижней части ее электронного письма.