Чувство вины не собиралось уходить, несмотря ни на что. Оно жило бы в моей груди до конца жизни, причиняя такую же боль, если бы я был с ней во второй раз. И в третий. Поэтому я не видел причин останавливаться… пока Я: Ужин в эти выходные? Я положил телефон обратно на стол и переключился на компьютер, очищая свой почтовый ящик от писем, которые приходили, пока меня не было. Я успел просмотреть не более нескольких, когда на экране появилось сообщение. Билли: Полагаю, это твой выбор, да? Я: У тебя есть что-то на примете? Билли: Я бы очень хотела попробовать твою стряпню. Я: Лол. Билли: О, ты думаешь, я шучу? Я улыбнулся, глядя на экран. Билли высказала справедливую просьбу. В конце концов, я был у нее дома, так что не удивился, что она захотела увидеть мой. Что касается кулинарии, она знала, что у меня не вкус новичка, и хотела проверить мои навыки. Я должен был отдать девушке должное. Но разница между ее приглашением и тем, которое исходило бы от меня, заключалась в том, что у нас с Билли не было одинаковых трудностей. У нее не было груза нашего будущего, висящего перед ее лицом, как чертова морковка, или знания того, что на самом деле свело нас вместе. Некоторые вещи в жизни были случайностью. Моя встреча с Билли Пейдж не была таковой. Я: Вызов принят. Как насчет завтрашнего вечера? Билли: Могу я что-нибудь принести? Я: Только себя. Я: Если только… ты не хочешь полететь в Мартас-Виньярд сегодня вечером? Я: Скажи «да». Билли: Я не могу. Я: Я понимаю. Увидимся завтра. Я был уверен, что она смотрит на телефон, думает обо мне, как о парне, который спас ее, и разочарована собой, потому что продолжает отказывать мне. Билли не понимала кое-чего… Я собирался причинить ей гораздо большую боль, чем рейс восемьдесят восемь. ПЯТЬДЕСЯТ БИЛЛИ В прошлом я столько раз проходила мимо здания Джареда в Трайбеке, не обращая на него внимания, не думая о том, что там живет герой и мужчина, в которого я влюблена. Но сегодня вечером я подошла к главному входу и назвала охраннику свое имя. Он держал планшет, к которому я прижала руку, пока он считывал мои отпечатки, а затем просканировал мои права, прежде чем вывести меня в короткий коридор, где находился лифт. Я бы спросила его, какую кнопку мне нужно нажать, но там была только одна, и она уже была зажжена. Дверь закрылась прежде, чем он успел сказать хоть слово, и лифт начал подниматься. Я едва успела перевести дух, когда лифт открылся. Я не двигалась с места, осматривая окружающую обстановку и понимая, что нахожусь не в коридоре, а у входа в дом. Дом Джареда, предположила я. Взяв свою любимую бутылку вина и коробку с десертом, я вошла в фойе и громко спросила — Привет? — Я на кухне, — ответил Джаред слегка приглушенно. Через скрытые колонки играл рок-н-ролл, стены украшали мягкое освещение и произведения искусства в мужском стиле; вместе они задавали незабываемый тон. От входа я повернула за угол и оказалась в самом впечатляющем кондоминиуме, в котором когда-либо была. Его потолок был в два раза выше моего, а комнаты были открытыми и просторными с задней стеной, которая была сделана только из стекла. Массивное пространство было заполнено великолепной мебелью, выполненной в черном и серебряном цветах. Это было не совсем то, что я себе представляла. Это было лучше. — Ты, наверное, шутишь, — сказала я, проходя дальше и останавливаясь на полпути между кухней и окнами. — Этот вид, — я перевела дыхание, — это… вау. — Это был ошеломляющий, беспрепятственный угол нижнего Манхэттена. — Я не могу поверить, что ты можешь просыпаться с таким видом каждый день. Я посмотрела на стекло, и в отражении увидела Джареда позади себя на кухне. Затем посмотрела сквозь стекло, и Сохо оказался прямо передо мной. Хотя ситуация была другой, она напомнила мне о том, что я сделала в самолете, когда впервые увидела Джареда. Эта мысль заставила меня вздрогнуть. — Добрый вечер, Билли. Я попыталась наполнить свои легкие и обернулась. Джаред был, по меньшей мере, в пятнадцати футах позади меня, стоял у плиты с деревянной ложкой в руке, пристально глядя на меня, пока помешивал. — Привет. Он подстриг бороду, так что его шея была чисто выбрита, а щетина вокруг были немного короче. Я чувствовала голод в его глазах на расстоянии. Я была уверена, что теперь не смогу дышать. Вот только… я не хотела. Каким бы ни было это чувство, я надеялась, что оно никогда не покинет меня. Джаред улыбнулся. Не полностью. Достаточно, чтобы показать намек на зубы, и его веки сузились. — Ты прекрасно выглядишь. Я была в длинном свитере, свисавшем с одного плеча, джинсах и сапогах до колен на плоской подошве. В том, что на мне было, не было ничего прекрасного. Но у меня не было ощущения, что Джаред говорит о моей одежде. У меня было ощущение, что он описывает то, что думает обо мне. О боже. Я начала двигаться, становясь к нему все ближе и ближе, и вдруг оказалась на кухне. Когда я подошла, Джаред положил ложку, а я поставила вино и десерт на стойку. Я упала в его объятия. Пока он обнимал меня, мой нос наполнился самым невероятным запахом. Часть исходила от плиты, аромат, от которого у меня не просто пощипывало живот. Другая часть принадлежала Джареду, запах, которого я начинала жаждать, когда не была с ним. Он отклонился от наших объятий, и его губы накрыли мои, целуя меня со страстью, которую я чувствовала всем своим телом. Его руки начали с середины моей спины, но теперь опускались к моей заднице, сжимая ее, в то время как наши рты сомкнулись. Я не знала, сколько времени прошло, когда он наконец оторвался от меня. Я просто знала, что, когда это произошло, у меня перехватило дыхание. — Джаред… — Я почувствовала, что мои щеки пылали, а грудь вздымалась. Он притронулся к моему подбородку, задержавшись касанием на несколько секунд, прежде чем вернулся к ложке. — Ты голодна? — Я не успела ответить, как Джаред добавил: — Ужин будет готов через четыре минуты. Я улыбнулась, глядя в кастрюлю, наблюдая за тем, как ризотто бурлит внутри. — Итальянское, да?