– Не беру, потому что не хочу, – произнес Курэй с подчеркнутым безразличием. – Пока не хочу. – А мог бы, – согласился Сергей Иванович. – И я знаю, почему ты не хочешь его брать. Потому что ты попытался. Вас много, а нас мало. Но твои люди не умеют брать такие города. Ты попытался и потерял немало воинов. И потеряешь еще больше. Когда ты войдешь в Белгород, у тебя станет еще меньше людей. Я думаю, это хорошая цена за мою жизнь… За наши жизни. Меня она устраивает. А тебя, думаю, нет. Оставить треть орды под стенами города, в котором даже нечем подкормиться. – Вот сейчас ты верно сказал! – встрепенулся Курэй. – Подкормиться у вас нечем. Совсем нечем. Вы, русы, успели построить очень крепкие стены. И очень крепкие ворота, разбить которые непросто. У вас просторные дома, в которых собрано много добра, большие амбары… – проговорил большой хан почти ласково. И вдруг рявкнул, звонко щелкнув плетью по сапогу телохранителя: – Ваши амбары пусты, рус! Ни зерна, ни муки! Ничего! Вы не успели! А я успел, и вся ваша еда досталась мне! – откинувшись на подушки, хан самодовольно поглядел на Духарева. – Большой обоз. Твой обоз, верно? Очень кстати, Серегей. Мы кормимся от него уже двадцать дней. Слышишь, рус? Вашим зерном мы кормим лошадей! А своих лошадей вы уже съели. Скоро начнете есть друг друга, и тогда отличные ворота в ваш неприступный город откроются сами. Никто из моих людей не умрет. А твоих мы продадим. Но не тебя. Ты слишком стар и слишком горд, чтоб стать хорошим рабом. Так что тебя я убью. Но не просто убью, а так, чтобы ты снова не ожил. У меня хорошие шаманы. Они позаботятся о том, чтобы ты, колдун, больше не вернулся в мир живых. – Ты так уверен, что я колдун? – спросил Духарев, только чтобы выиграть время. Печенеги знают, что на момент начала осады припасов в городе почти не было. Это понятно. Курэй перехватил караван и наверняка сумел разговорить кого-то из сопровождающих. Но о том, что они уже пустили под нож коней, хан узнать не мог. Получается, у Курэя есть источники в городе? – Меня не обманешь, – хан отхлебнул из чаши и снова рыгнул. – Я всё знаю. Чаша была обычная, из серебра. Не та, о которой все говорили – из черепа князя Святослава. – Не всё, – возразил Духарев. – Знаешь, что мы коней на мясо пустили, а вот почему? – Кушать хотели, – равнодушно ответил хан. – Хочешь кушать, рус? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – Не проси. Ты не гость. Ты мертвец. Зачем мне угощать мертвеца? – И опять ты не совсем прав, хан, – заметил Духарев. У него в голове внезапно возник план. Сумасшедший, конечно. Но вдруг выгорит? Терять-то им нечего. Два дня впроголодь против целой жизни? Стоит, стоит рискнуть. – Ты прав, мы съели коней, – согласился Духарев. – Потому что нам нечем было их кормить. Да и каша без мяса… скучновата. – Какая каша? – захохотал Курэй. – Из дерьма мышиного? А больше у вас ничего нет! Потому что мышей вы тоже съели! – Хочешь попробовать нашей каши? – прищурился Сергей Иванович. – Могу угостить. У нас этой каши целый колодец. – Какой еще колодец? – нахмурился большой хан. – Обычный. На площади. Вернее, два колодца. Один с едой, другой с питьем. – Ты, никак, решил посмеяться, рус? – Курэй грозно насупился. – Надо мной?! Духарев покачал головой. – Выходит, ничего-то ты не знаешь, хан. Не рассказали тебе твои послухи? Хочешь, скажу, почему не рассказали? – Ну? Так и есть. Имеется у хана свой человек в городе. Знать бы еще, что это за гадина. – Скажи, что ты сделаешь, обнаружив у себя в стане моего лазутчика? – Голову ему отрежу и тебе отправлю! – буркнул Курэй. – Вот-вот. И по-своему это правильно. Но не совсем. Мертвый лазутчик ничего не сможет мне рассказать. А вот живой… – Что живой? – А живой может рассказать многое. Потому, если ты не убил моего лазутчика, а заставил его передать то, что нужно тебе, то, что введет меня в заблуждение… Согласись, так намного веселее. – Соглашусь, – кивнул хан. Он явно заинтересовался. – Ты умен, рус. Мне такое в голову не приходило. Возможно, я даже не стану тебя убивать, когда возьму город. Умный раб может быть полезен. Скажи еще что-нибудь такое. – Лазутчик… ведь может и не согласиться делать, что ты скажешь. – Согласится, – буркнул хан, приложившись к чаше. – Палач у меня умелый. – Ну, тогда да, согласится. На словах. А на деле – не знаю. Я вот, например, всегда говорю своему доверенному человеку, который может подслушать замыслы моих врагов, заветное слово. Стоит мне потом услышать или прочитать это слово, и я знаю, что донесение сделано под принуждением и верить ему нельзя. – Хитро, – пробурчал хан. Угадать его мысли было нетрудно. Как только Сергей Иванович уйдет, он немедленно велит прошерстить свое окружение в поисках шпионов. И найти шпионов Духарева ему будет очень, очень трудно. Невозможно. Потому что, к великому сожалению Сергея Ивановича, шпиона в окружении Курэя у него не было. – Значит, убить все же надежнее, – сделал вывод большой хан. – Вовсе нет, – улыбнулся Духарев. – И пытать лазутчика не обязательно. Лучше вообще его не трогать. Пока твой человек думает, что я о нем не знаю, он будет старательно сообщать тебе обо всем, что видит и слышит. А я не стану ему мешать. Сергей Иванович замолчал. – Начал, так говори! – потребовал Курэй. – Что тебе проку в том, что я знаю, что происходит у тебя в городе? – Положение меняется, хан, – сказал Духарев. – Иной раз быстро меняется. И то, что вчера рассказал тебе лазутчик… Или это было позавчера? Курэй моргнул, а рука с чашей чуть дрогнула. Точно, позавчера. Что ж, это немного упрощает дело. – Что у вас могло измениться за два дня? – проворчал большой хан. – Отара овец с неба упала? – Было бы неплохо, – согласился Духарев. – Но нет, не упала. Однако позволь мне продолжить. Твой человек не знает, что я о нем знаю. И доносит тебе обо всем, что видит. Но что именно он видит, а самое главное, чего он не видит… Это, хан, уже мое дело. Это я решаю, что ему показать и как. – Умно, – признал Курэй. Надо же, какая противная у него рожа. Но сообразителен, гад. Не отнимешь. Если он сейчас предложит договориться… Не предложил. – Ты хитер, рус. Хотя чему тут удивляться? Колдун, да еще такой, как ты, не может быть простаком. Но не думай, что я поверю в сказку о колодце с кашей. – А не верь, – не стал настаивать Духарев. – Тогда зачем ты пришел ко мне и всё это рассказал? – Так это ты меня пригласил, хан, – напомнил Сергей Иванович. – И раз уж я пришел, почему бы не поговорить? Почему бы не рассказать тебе сказку о двух волшебных колодцах с медом и кашей, которые вдруг появились в осажденном городе. Это ведь исфаханское колдовство. Откуда о нем могут услышать в твоих землях? Слишком далеко. – Не так уж далеко. – Похоже, большой хан слыхал о столице Персии. – Только это всё вранье. Сергей Иванович улыбнулся. Молча. – Вранье! – рявкнул Курэй. – И вранье глупое! Докажи, если не так! «Его зацепило, – подумал Духарев. – Самое время подсечь». – Так пусть твой человек в крепости это и выяснит. – Не пойдет! – отрезал Курэй. – Ты сам только что проболтался, что ему нельзя верить. Духарев изобразил смущение, мол, какой ты умный, большой хан. Как ловко меня поймал. – Я пошлю вам своего шамана, – решил Курэй. – Шаману ты глаза не отведешь и его не заколдуешь. Пусть зачерпнет из твоего колодца и принесет сюда. Тогда я поверю! – Нет! – отрезал Духарев. – Ага! Ты боишься, что шаман… – Ничего я не боюсь! – перебил Сергей Иванович. – Зачем мне пускать твоих людей в город? Хочешь войти в Белгород – возьми его! – Я хочу знать! – Вот и узнаешь. Когда возьмешь город! «Не перегнуть бы палку. А то он и впрямь прикажет атаковать, не считаясь с потерями». – Ты сам предложил! – заявил Курэй. – Отказываешься от своего слова, князь Моровский? Ага. А он, оказывается, в курсе, что Духарев князь. Ну, ну. – От какого еще слова? – сдвинул брови Сергей Иванович. – Ты обещал угостить меня вашей кашей! Забыл? Духарев нахмурился еще больше, будто припоминая… Потом признал: – Да, забыл. Что ж. Ты меня поймал. К добру ли, к худу, а слово сказано. Присылай своего шамана за кашей. А я пойду. И поднялся. – Обиделся, что ли? – Вид у хана, как у сытого кота. Старого и облезлого.