И оказался спиной к Духареву. Видимо, решил, что старик, так и не взявшийся за оружие, не опасен. Напрасно. Духарев, не раздумывая, врезал ему кулаком в основание черепа. Костяшки отозвались острой болью, зато печенежский лазутчик рухнул, как куль с репой. Правда, едва коснувшись земляного пола, тут же очнулся, попробовал вскочить, но секунды Витмиду хватило. Удар оголовьем меча в лоб уложил ворога уже основательно. Не теряя время, сотник спутал ему руки-ноги, вынул нож, обтер о рубаху лазутчика и вернул в петлю на поясе. – Перевяжи его, – приказал Духарев, тяжело опускаясь на скамью. Мгновенный всплеск энергии отнял все силы. – Хочу с ним побеседовать, когда очухается. Бросил взгляд на семью шпиона… И ощутил какую-то неправильность. Все трое, жена и сыновья, испугались. И испугались, как говорится, до усрачки. Вроде нормально – главу семейства только что повязали, но… Потянуло горелым. – Убери, – велел Духарев Ждибору. Тот подцепил мясо кончиком ножа и завернул в какую-то тряпицу. Он тоже сообразил, откуда взялся этот стейк. Духарев еще раз оглядел семейство… И понял, что не так. Старший парнишка уже большой. Лет восемь. Но в восемь лет сын воина не трясется от страха, а бросается на помощь отцу. Такими были кровные сыновья Духарева, таким был маленький Илья и все сыновья воев, которых он знал. По другому не бывает. А этот… – Не бойся, – улыбнулся мальцу Духарев. – Он же не ваш отец, верно? Не ваш? Мальчик замотал головой. – Мы не его, господин, – пробормотала женщина. – Он нас… – Закрой рот! Сердце вырежу и сожру! Очнулся добрый молодец! Точнее, злой. – Не бойся, женщина! – повторил Духарев. – Эта змеюка больше никого не укусит. И спросил, повернувшись к связанному: – Любишь, значит, человечину? И как, вкусно? – А ты попробуй – узнаешь. Давай, рус, жри! Не пропадать же добру! Орал он, что характерно, на отменном словенском. По речи от полянина, древлянина или сиверянина не отличишь. Да и по морде тоже. – Как же ты, воин, превратился в такую тварь? – спокойно поинтересовался Сергей Иванович. – Ты ж нашим родился, не копченым. – Я тебе, варяг, не свой! – прорычал пленник. – Я б весь род ваш порезал, зажарил и съел. Как вы, крысы лживые, родню мою жгли! Да за то, чтоб род ваш со свету вытравить, я б не только копчёным, самой Морене в слуги пошел! – Вот как? И чьих ты, людоед, будешь? – А не догадываешься? – Да с чего бы? – Духарев устроился поудобнее, а то что-то спина заныла. – Я в жизни своей столько ворогов подлых за Кромку отправил. Всех не упомнишь. Видать, и родичи твои под руку подвернулись. Ну и поделом. Если кто к нам с железом пришел, так нечего обижаться, если его железом и упокоят. – Подлых?! – Пленник попытался встать, но сапог Витмида прижал его к полу. – С железом?! Дед мой к вам не с железом пришел! Честно и мирно! Вы его заманили обманно и живьем в землю закопали! Я без отца родился, потому что вы его живьем сожгли! Весь род мой… Коварством лютым! – Пленник аж захлебывался от ярости. – Ты, облуд суемудрый… Резкий удар прервал поток ругательств. Предатель скрючился, пытаясь вздохнуть. А Духарев наконец сообразил, о чем тот говорит. Однако! Полвека минуло с тех пор, как княгиня Ольга древлянских сватов «привечала». Не слишком ли молодо выглядит этот древлянский мститель? Хотя, если присмотреться… Одно понятно: ничего значимого он не скажет. Вообще ничего не скажет. Перед такой ненавистью даже Хравн Белокурый, лучший кат Сигурда, окажется бессилен. – Витмид, выведи его и убей, – устало произнес Сергей Иванович. – Вот так просто убить? – удивился сотник. – Нет! Сначала в задницу его поцелуй! – раздраженно крикнул Духарев. Но тут же спохватился, увидев нешуточную обиду на лице Витмида: – Прости, друже! Утомился я что-то. – Пустое, батько. – Сотник ухватил пленника за шкирку. – Повезло тебе, тварюка, легко умрешь. – Ждибор, – позвал Духарев. – Просьба к тебе: об этих, – кивнул на женщину и мальцов, – позаботься. – Жив буду, сделаю, – пообещал ветеран. Сергей Иванович встал. Качнулся… Ждибор вовремя подставил плечо. – Провожу тебя, князь, – проворчал ветеран. А то помрешь по дороге, кто нас тогда от ворога защитит? Со двора донесся жуткий звериный вопль. «Легкая смерть, – подумал Духарев. – Ну-ну». Очнулся Сергей Иванович только через сутки. И первое, что он учуял, был запах бульона. А это значило… Да. Получилось. Печенеги ушли. К сожалению, он знал, куда они ушли. Но вряд ли еще несколько дней имели значение. Если Владимир уже вернулся, Русь спасена. Если нет… Что ж, всё в Руке Божьей. Глава 30 Русь. Пограничные земли. Зима близко – Бодрей, брат! – Маттах потрепал Илью по плечу. – Девку жалко, да. Зато мы все живы! И не ранен никто, кони почти все целы, припасов надолго хватит. Удачлив ты, брат! Радуйся! Любит тебя Бог! Илья промолчал. Никому его не понять. Для друзей Зарица – никто. И прав был Малига, когда не дал ему повернуть. Убили бы и его, и всех, потому что друзья бы его не бросили. Никто. Даже Загрёба. Илье вдруг стало стыдно. Давно пора уж не только за себя думать. Маттах ушел, и к Илье тут же подсел Малига. – Дальше пойдем, княжич? – спросил он. – Или в Киев вернемся? – Почему спрашиваешь? Вопрос удивил, но Илья знал: Малига ничего не спрашивает просто так. – Думаю, не найти нам теперь князь-воеводу, – сказал сотник. – Мы знаем, как он из Киева шел и каким путем обратно вернуться намеревался. Теперь по этой дороге орда прошла. Вымела всё подчистую. Вряд ли князь-воевода со своими по ее следам пойдет. И это если… И замолчал, не договорив. Но Илья знал, о чем он думает. Если батя напоролся на орду, искать некого. – Они бы ушли, – ответил на невысказанное Илья. Нельзя о таком думать. Да и не важно. Он должен сделать всё, что может. Остальное в руках Божьих. – Они могли бы к Чернигову повернуть, – заметил Малига. – Я бы так и сделал. – Могли, – согласился княжич. – Но если так, отец бы уже дал знать в Моров. А из Морова в Киев голубя отправить – пустяк. – И всё же как искать? – настаивал Малига. – Остались бы здесь люди, было бы у кого спросить. А у этого не спросишь, – сотник кивнул в сторону сожженного села, рядом с которым они встали лагерем.