– Мы пойдем дальше, – твердо сказал Илья. – Ты – старший, – согласился Малига, поднимаясь. Сотник ушел, а Илья глубоко задумался. Сидел, скрестив ноги, у костерка, глядел на огонь и размышлял. Надеяться на удачу – это правильно. Но подумать тоже не мешает. Как там батя учил? Поставь себя на место другого и предполагай. И выбирай из всего не самое возможное или разумное, а то, что более свойственно тому, о ком думаешь. А из того, что получилось, выбирай то, где твои действия будут наиболее успешными. Допустим, батя со своими, не дай Бог, всё-таки нарвался на орду. Что тогда может сделать Илья? Да ничего. Следовательно, о таком исходе забудем. Отпадает и вариант с Черниговом. Дальше думаем. Будет ли батя возвращаться путем, о котором говорил Кузьма? Если там уже прошла орда – вряд ли. Батя ехал в Белгород, попутно проверяя свои погосты. И обратно собирался делать то же самое, но уже вдоль другого тракта. После орды проверять нечего. Значит, и бате этот путь уже не интересен. Как он мог поступить? Например, мог он уйти в Улич, к Артёму? Нет, вряд ли. Он ведь сделает так, как учил Илью. Когда надвигается беда, надо защитить своих. Свою родню, друзей, земли, свой дом и своих людей. С защитой своих земель Артём справится сам, так что туда батя не пойдет. Дальше. Морову печенеги не угрожают. Тем более зимой. Там леса, а в лес степняки без острой потребности не сунутся. Под Киевом у бати земель тоже немало, но спасти их от орды одной только батиной дружиной не удастся. Да и ушли уже оттуда люди. Это свободные на приграничье своим умом живут, а на батиных землях воле господина послушны. Что еще? Матушка. А вот это – возможно. В опасное время батя наверняка захочет быть рядом. Он знает, как она о нем беспокоится. Значит, увидав орду, батя должен был сразу двинуться к Киеву и уже быть дома. Но он не вернулся. Что это означает? Не смог. Может, орда отрезала его от дома? Очень даже может быть. А если они сами нарвались по пути на копченых? Могли? Да. Отряд у них немаленький, печенеги непременно бы заметили. И затеяли погоню. Дальше – всё что угодно. Был бой, и все погибли. Не рассматривается. Был бой, но батя жив и его захватили в плен. Пока тоже не рассматривается. Сделать тут уже нечего. Захотят выкуп – дадут знать. Отбились и сумели уйти, но потерялись где-то в степи. Вот это возможно. Хотя найти их вряд ли получится. Сумели уйти без боя, но их загнали далеко в степь. Тут помощь просто не нужна. Сами разберутся. Сумели уйти, но с большими потерями, и у них на руках много раненых. Самим не вывезти. Раненых батя не бросит, это понятно. Возможно, он уже отправил за помощью, и она уже пришла или скоро придет. Возможно, гонец потерялся или погиб. Тогда да, он мог бы пригодиться. Но вопрос: как отыскать? Илья повернулся к огню другим боком, поглядел на своих. Кто-то укладывался спать, кто-то уже спал. Только Маттах сидел на войлоке по ту сторону костра и смотрел на княжича. Да еще на вершине холма маячил Загрёба. Сторожил. Нет, не так думаю, сообразил Илья. Надо думать не обо всём, что возможно, а о действиях наиболее успешных. Если батя и его дружина в порядке, в помощи Ильи нет необходимости. Илья нужен, если батя оказался в настоящей беде. Допустим, он ранен и лежит в том же Белгороде. Или на пути к нему или из него… Вот так и надо действовать. – Решил, да? – Маттах будто угадал, что брат сделал выбор. – Решил. Пойдем по краю пути, по которому прошла орда. Пойдем к Белгороду. Может, найдем отца там. Может, встретим по пути. Идем не торопясь. Ищем. – Он подождал немного. Вдруг хузарин возразит или что-то предложит, но тот просто кивнул. Хотя тоже наверняка подумал, что Белгород мог уже превратиться в пепелище. – Ты, брат, из нас самый зоркий, – сказал Илья. – Знаешь, что делать. – Знаю, – кивнул хузарин. – И зайца не пропущу. Обещаю. К сожалению, Маттах выполнить обещание не смог. На следующий день погода испортилась. Началась метель. Берег Северского Донца в месте впадения реки Везелицы. Белгород Владимиров. Немногим ранее Духареву пришлось провести в Белгороде еще девять дней. Орда ушла, но разрозненные группки печенегов всё еще болтались неподалеку. И без конницы извести их не было никакой возможности. Поэтому за провиантом приходилось посылать людей в сопровождении трех-четырех воинов. Начали с ближайших окрестностей, выкапывали схороненные поселенцами запасы. Ну и рыба в реках оказалась хорошим подспорьем. На четвертый день голод перестал грозить Белгороду. А еще стало ясно, что Грузилу надо менять. В мирное время наместник еще кое-как справлялся, но в сложных условиях не годился никуда. Даже сейчас, когда непосредственная угроза ушла, Грузило Бортич вел себя как сбежавшая со двора курица: метался, совался в каждую щель и непрерывно квохтал не по делу. То есть совершенно не умел отделять важное от пустякового и видеть перспективу. Зато Ждибор показал себя прекрасно. Наплевав на суету и визги наместника, «выстроил» городской совет, опираясь на пяток таких же авторитетных ветеранов, взял на себя организацию рейдов за провизией, так что Духареву оставалось лишь обеспечить их охрану своими дружинниками. Вполне достаточно, чтобы отпугнуть мелкие шайки. Это было хорошо, а плохо то, что духаревскую гридь из города уводить нельзя. Местный гарнизон не справится. Проторчать же зиму в Белгороде Сергею Ивановичу никак не улыбалось. Слада в Киеве небось с ума сходит от беспокойства. Да и вообще… Как бы хорошо ни было всё налажено, без хозяйского присмотра оставлять надолго организованную им систему нельзя. Есть связи, по которым могут работать только он или Богуслав. Но Богуслав на востоке, и на его помощь рассчитывать не стоит. Вывод – надо уходить. Не откладывая. А то навалит снегу по пояс, и на лошадях уже не пройдешь. Придется ждать, когда надежно встанут реки, а это недели три, самое малое. А сколько еще до Киева добираться? Сюда они дошли за пару недель, не особо торопясь. На обратном пути останавливаться не придется, но ведь и дорога уже не та. А если снег выпадет? В общем, да, уходить надо. Причем вдвоем, потому что коней осталось только два. Третьего отдали гонцу. Вопрос: кого взять с собой? Духарев задал этот вопрос Витмиду и получил мгновенный ответ. – С тобой поеду я, – заявил сотник. – А с гридью кто останется? – Логика была понятна. С князь-воеводой должен пойти лучший, а лучший он, Витмид. К тому же на нем ни царапины, а остальные этим похвастаться не могут. – Вместо меня – Несдай, – не задумываясь, ответил сотник. Несдай был первым десятником и правой рукой Витмида, так что и здесь выбор был понятен. – Готовься, – велел Сергей Иванович. – Завтра уходим. – Батько, уверен? – с сомнением спросил сотник, внимательно изучая Духарева. – Ты старый. А если буран? Мы ведь и шатра с собой взять не сможем. Лошадок всего две. Может, погодим, пока санный путь встанет? – Завтра, – отрезал воевода. Сотник кивнул и ушел. Его ожидало немало дел. У Сергея Ивановича тоже имелось дело, которое следовало завершить до отъезда. – Скажи, Ждибор, ты грамоте учен? – спросил Духарев. – Немного ведаю, – ответил ветеран. – Когда в Булгарии с великим князем ратовали, выучился письму ихнему. – Это славно, – одобрил Сергей Иванович, размышляя, как лучше, исподволь к главному подойти или сразу? Решил не юлить и спросил напрямик: – Моим человеком станешь, Ждибор? – Холопом? – Бывший заслуженный сотник скривился, будто кислого куснул. Все же не ожидал он такого от славного князь-воеводы. – Рядным, – уточнил Духарев. – Все по чести. С кормлением не обижу. – И, видя, что Ждибор все еще сомневается, заключил: – Уложим так: если пожелаешь, предупредишь за месяц и можешь ряд разорвать. Если пожелаешь. Но, думаю, этого не будет. Ждибор задумался. Предложение уже не выглядело унизительным. – И еще: ряд этот будет тайным, – добавил Духарев. Ждибор удивился. И усомнился: – Зачем я тебе, княже?