– С ней все в порядке? – Страх подкатил к горлу Нив, заставил резко обернуться, хоть она и знала, что увидит только море тумана. – С Рэд все в порядке? В порядке. Мягко, с тонкими нотками боли, словно голос тоже беспокоился о Рэд. Она заполучила свою часть. Теперь твой черед. – И тогда Древо откроется? Затянет в себя Королей, чтобы мы смогли убить их в настоящем мире? Голос молчал так долго, что Нив до скрипа стиснула зубы. – Ответь мне. Или ты не поэтому здесь? Да. Возмущенно. Да, Древо отворится. И тогда придет время делать выбор. Вам двоим. – О чем ты? Есть два пути, и, хотя на то, каким ты пойдешь, способны влиять чужие решения, конечный выбор все равно за тобой. Оба пути приведут тебя домой, но лишь один из них подарит исцеление. Искупление. – Искупление? – спросила Нив тонким, тихим голосом. Пауза. Кто-то всегда платит за совершенные нами ошибки, Нив. Мы либо делаем это сами, либо оставляем тем, кто придет после нас. Что-то рывком выбросило ее из сновидения, вынудило поднять веки и вернуться к костяному кораблю, черной воде и серому горизонту. Солмир стоял рядом с ней, больше не опираясь на перила и прищурив синие глаза. – Мы на месте, – тихо сказал он. Нив торопливо встала, едва не споткнувшись о подол. Корабль принес их в бухту, тесным полукругом каменистого пляжа огибавшую черный океан. Край сложенного из костей горного хребта здесь резко обрывался в воду, оставляя от побережья лишь небольшой участок, на котором расположился перевернутый замок. Он выглядел невозможным, казался архитектурной иллюзией, которую сознание Нив с трудом было способно охватить зараз. Она стала разглядывать его частями: тяжелые, порогом кверху двери возле костяного утеса; уткнувшиеся в землю башни, на которых вся постройка держалась, будто тело на растопыренных пальцах. То, что должно было быть фундаментом, оказалось в воздухе – каменная громада, испещренная лабиринтами ходов, провалы которых пропускали внутрь лоскуты серого света. А в середине этого парящего фундамента – перепутанное сплетение корней. – Где остальное? – выдохнула Нив. Корни выглядели в точности как в ее снах, белую кору пронзали яркие черные линии. Она была не в силах отвести взгляд. – Полагаю, за остальное отвечает Рэдарис. – От борта их судна вновь донесся скрип трапа. Солмир шагнул к нему, не глядя на Нив. – Я так и не увидел ничего, кроме корней, когда был здесь в прошлый раз. – Хочешь сказать, что у него не было ствола, когда Гайя… – Да, – отрезал Солмир. – Как мы уже выяснили, в тот раз я допустил ошибку. – Нив закрыла рот. – Будем надеяться, что тебе повезет больше, Королева Теней. Солмир двинулся по берегу к перевернутому замку и заключенному в нем Сердцедреву. Чувствуя в запястьях биение пульса, Нив пошла следом. Глава двадцать вторая Рэд Их скользкие ладони так тесно прижимались одна к другой, что Рэд чувствовала пульс Эммона. Она не знала, у кого из них рука так вспотела. Скорее всего, у обоих. Ни она, ни Волк не могли до конца свыкнуться с тем, что они покидают лес. Но она сделает это ради Нив. Отправится в Рильт, встретится лицом к лицу с Кири, сделает что угодно, чтобы вернуть сестру домой. Даже если от вида широкой равнины за деревьями у нее частит дыхание и заходится сердце. На подготовку было три дня, в которые Каю устраивала все для их путешествия, но ни капли спокойствия они Рэд не подарили. Край Диколесья уже маячил впереди, где через осеннюю листву сочились блеклые рассветные лучи, еще не налившиеся алым и золотым. Когда они исцелили лес и вобрали его в себя, граница тоже залечила свои раны – она больше не была изломанной и кривой, какой стала после того, как Солмир и Кири вырвали бесчисленное множество страж-древ, оставив лес беззубо скалиться. Теперь граница снова обернулась ровным строем деревьев, отделяющим их от Валлейды. И границу эту ни один из них двоих по сей день не пересекал. Рэд все ждала, что Диколесье внутри ее взбунтуется от мысли об уходе. Что ее снова пронзит болью, как в день исчезновения Нив – прогоняя прочь от границы, предупреждая, что ступать за нее нельзя. Но ничего не происходило. Только листья тихо шелестели у нее вдоль позвоночника да вьюнок полз где-то ниже талии. Позади них ждали Файф и Лира. Файф тревожился, впервые отправляясь за пределы Валлейды, но виду старался не подавать и стоял так спокойно, как только мог, хоть и переминался с ноги на ногу. Лира держалась рядом с ним, мягко опустив ладонь ему на запястье. Судя по всему, они пришли к некоему примирению за тихими беседами в разных уголках Крепости, где их иногда замечала Рэд. Как бы то ни было, они больше не казались несчастными друг из-за друга. Крепость оставили под не-особо-бдительным присмотром Лорет и Лира, которые ответили на просьбу с намного большим воодушевлением, чем ожидала Рэд. Когда она сказала об этом Эммону, тот фыркнул, повернул ее к себе за подбородок и поцеловал так, что у нее захватило дух. – Новобрачные, – прошептал он ей в губы, – рады любой возможности уединиться. Теперь же в нем не осталось и следа того легкомысленного веселья. Эммон взирал на строй деревьев так, как иной мог бы глядеть на виселицы. Рэд мягко толкнула его плечо своим. – Диколесье ко мне милостиво. А к тебе? Волк скованно и неловко пожал плечами. – Ничего не чувствую. Его слова сочились такой настороженностью, что Рэд закусила губу. В нем Диколесье жило настолько дольше, чем в ней. У нее отношения с заключенным внутри лесом складывались почти дружеские, обиды забылись. У Эммона же явно все было сложнее, и она до сих пор не знала, как расспросить его об этом. И сумеет ли он найти слова для ответа. Рэд расправила плечи. Шагнула вперед. Эммон невольно стиснул пальцами ее ладонь, словно собираясь потянуть обратно, но ничего не сделал. Только резко вдохнул и задержал дыхание, когда Рэд направилась к деревьям. Еще одна остановка. Потом она шагнула между стволами. И ничего не случилось. Ветер потрепал ее по сплетенным с плющом волосам, неся издалека дым и резкие запахи скота и множества живущих в одном месте людей. Диколесье чуть заметно дрогнуло внутри ее, словно кто-то глубоко вдохнул, окунувшись в ледяную воду, – но Рэд не ощутила ни боли, ни иных последствий. Лишь нечто, похожее на удовлетворение. Как от шага в верном направлении. Она протянула руку Эммону, по-прежнему стоявшему в тени деревьев. Краткий миг, и Эммон вложил пальцы в ее ладонь и вышел из леса. Золотистые лучи нового дня заиграли в его волосах. Он широко раскрыл глаза, потом зажмурился и запрокинул голову к небу. – Добро пожаловать в мир, Волк, – прошептала Рэд. Следом за ними вышли Файф и Лира, хотя Файф на секунду засомневался. Они вчетвером застыли на краю мира, который знали так долго, и молчали. Потом Файф скрестил руки и нарушил тишину: – В Диколесье пахнет лучше, должен признать. Каждый раз как открытие. – Лучше привыкай к запаху животных. – Лира указала на дорогу, ведущую к деревне. По ней катился небольшой экипаж, запряженный невзрачными лошадьми, и у возницы были хорошо знакомые длинные черные волосы. – Похоже, наша карета до побережья подана. Спина Эммона вздымалась под темной рубашкой, а сам он свешивался через борт корабля. Обычно Рэд нравилось смотреть на то, как движутся его плечи, но сегодня она морщила нос и держала руку у него на шее неуверенно. – Беру свои слова назад. – Эммон тяжело выпрямился, вытирая рот запястьем. Лицо у него отливало зеленью, вызванной далеко не одним лишь внутренним лесом. – Ненавижу океан. Путь до побережья Флорианы прошел хоть и очень странно, но без происшествий. Экипаж остановился на краю дороги перед Диколесьем, и с места кучера на них взглянула ухмыляющаяся Каю – в блузке, штанах и в натянутом на водопад волос кепи. Рэд изогнула бровь. – Так ты и лошадьми править умеешь? – Я одарена множеством талантов. – Я бы поспорил. – Голос Раффи, сидевшего рядом с ней с запрокинутой головой, почему-то подрагивал. – Слово бесшабашно едва способно передать то, как ты едешь. – Цыц, – отозвалась Каю. – Может, мне немного не хватает опыта, но мы добрались сюда, не изувечив ни себя, ни коней, и я считаю это успехом. – Может, подождешь с подсчетом увечий до конца пути? – проворчал Раффи. Беспокойство, вызванное выходом за границы Диколесья, плавно сменялось тревогой иного рода. Рэд одернула полы темного плаща; ее красный свадебный наряд лежал в сумке, поскольку они с Эммоном решили, что им лучше выглядеть как можно неприметнее. – Команда, которую ты наняла… Они будут… благоразумны? – Я сказала им, что вы с Эммоном – моя родня, пораженная неведомой формой гангрены, – ответила Каю. – Не думаю, что кому-то захочется подходить и рассматривать ваши руки или глаза, но, если кто и заметит их, у нас будет объяснение. – Дивно, – пробормотал Эммон. Каю щелкнула поводьями.