– Да, я все помню, – вздохнул он. – Помню, как вчера. Она пришла ко мне, бедняжка. – Сири, – пояснил Роббан. Симон кивнул. Она объяснила, что отец ее неродившегося ребенка утонул, оставив ее без средств на существования. У бедняжки не было никого. Она не понимала, как Бог мог позволить такому случиться. Ведь они с Арвидом только-только обручились. Она была безутешна. Сири показала мне кольцо, сказала, что подвенечное платье уже сшито, и что семья ее не простит. Ее родители были очень приличными людьми. Мама всегда заботилась о детях. Очень красивая женщина, правильные черты лица, мелодичный голос. Они приехали из Уддевалы. Жили в Гетеборге, а лето проводили в Марстранде. Трое детей. Две девочки и один мальчик. Сири была младшенькой. Отец погиб. Мать вышла замуж повторно – за итальянского бизнесмена. Она родила еще троих детей нового мужу, и на детей от первого брака времени не осталось. Новый муж тоже ими не интересовался. Им пришлось уехать из дома в юном возрасте. Сири была такой хрупкой, такой несчастной. Я помню, как она вся тряслась от холода в церкви в тот день, когда пришла ко мне. – Я хотел помочь ей. «Если бы мы только успели пожениться раньше», – рыдала она. – Я была бы одна, но у ребёнка хотя бы было бы имя, а у меня достоинство. И меня осенило: Бог послал Сири ко мне, чтобы я помог бедняжке. И это было в моих силах. …Карин с Роббаном шли по посыпанной гравием дорожке к выходу. Замковая стена не спасала от сильного ветра, дующего с озера. Карин поежилась от холода. Они сели в машину, выехали с парковки и оставили красивый белый замок и голубое озеро позади. Разговор утомил Карин, а от полученной информации ей было не по себе. Сири и Арвид никогда не были женаты. 14 Сначала Карин не хотела идти на встречу с незнакомыми женщинами, но в последний момент передумала и согласилась. Почему бы и нет? Только нужно что-то принести. Она оглянулась вокруг. Бутылка вина – слишком скучно. Выбор снова пал на Эверта Тоба. Карин оглядела коллекцию дисков. Без какого из них она сможет прожить? Всего прожить пару дней, поскольку она пойдет и купит новый диск уже в понедельник. Подарочной бумаги у нее не было, но нашлась алюминиевая фольга и бечевка. В воздухе запахло просмоленной бечевой, напомнив о детстве когда она лежала на теплом от солнце плотике и ловила крабов, а в воздухе витал запах смолы. Около семи раздался стук по обшивке яхты. – Привет, это Сара, твой гид сегодня. – Какая роскошь! Карин закрыла люки, спустилась на причал и протянула руку женщине. – Ты родом отсюда? – спросила Карин, пока они шли в сторону пляжа. Гавань была заполнена лодками. На «Анданте» тоже кипела жизнь. Сара покачала головой. – Томас, мой муж, родом отсюда. Я тут чужак. Ты не слышала, что жителем Марстранда можно стать только в пятом поколении. Она улыбнулась. – Я слышала, что Ханна подвозила тебя в Гетеборг утром. Карин кивнула. Она стояла на остановке, когда рядом притормозил темно-синий «Сааб» и женщина ее лет предложила ее подвезти. Такое случалось в деревнях: люди охотно помогали друг другу. Ханна рассказала, что они планируют женский ужин и пригласила Карин, хотя даже не была его организатором. Сара и Карин прошли через парковку и повернули налево. Они поднялись вверх по склону к красивому деревянному дому – типичному для этих мест – с видом на море. – Привет, Сара, – поприветствовал их парень, шедший на встречу. У него был красный рюкзак и на вид тяжелая сумка. – Привет, Маркус, у тебя все хорошо? – по-английски спросила Сара. – Да, спасибо, – ответил парень с сильным акцентом. Но его улыбка была красноречивее любых слов. И предназначалась она явно Саре. – Идете нырять? – спросила Карин. Маркус не ответил, Сара показала на сумку. – Тяжелая, – пояснил он и сказал «Береги себя» Саре и «Пока» Карин. – Немецкий журналист, мы сдаем ему квартиру в подвале. Очень приятный, – сказала Сара. – И красивый. Он ныряльщик? Разве не слишком холодно? Да и вечером темно. – Понятия не имею. Никогда не ныряла. Поворачиваем здесь, – отозвалась Сара. Большинство домов в этой части острова были построены в тридцатые-пятидесятые годы, а подальше можно было заметить дома поновее. Пройдя поворот на Розентбергсгатан и не доходя до улицы Малепертсгатан, Сара свернула на улочку Фюрмэстаргонген и остановилась перед домом с синей эмалированной табличкой, оповещавшей, что они в «Квартале Блекебакен». А там мой дом, – показала Сара на соседний дом. – Вы соседи? – удивилась Карин. – Да, – ответила Сара. – И ты спустилась в гавань только, чтобы показать мне дорогу? – удивленно спросила Карин, тронутая такой заботой. – Мне все равно надо было пройтись. Я весь день из дома не выходила. Пошли. Ханна жила в деревянной двухэтажной вилле, выкрашенной в желтый свет. Первый этаж был каменным, второй деревянным. Старая ветвистая яблоня, занимавшая собой почти весь крошечный сад, была увешана фонариками с настоящими свечами внутри. Фонарики – или, может, надо называть их подсвечниками – покачивались на ветру, язычки пламени подрагивали. Под яблоней сидела кошка и, как загипнотизированная, следила за фонариками. – Люкке любит такие вещи, – пояснила Сара и постучала в дверь застекленной веранды. Не дожидаясь, пока откроют, она толкнула дверь и крикнула: – Привет, это мы. Веранда была явно в стадии ремонта. Вместо пола лежали временные доски. Потолок явно готовили к покраске, а окна – к замене. Свободного от материалов для ремонта пространства хватало едва на метр. Сара с Карин протиснулись мимо мешков и ящиков в прихожую. – Они делают ремонт, – пояснила Сара. Светловолосая женщина, ровесница Карин, встретила их в прихожей. – Добро пожаловать! Как здорово, что ты к нам присоединилась. Меня зовут Люкке. Она вытерла руки наброшенным на плечо полотенцем, и протянула ее Карин. – Прости за беспорядок. У нас ремонт. За спиной Люке показался темноволосый мужчина в сером пуховике. Судя по одежде, он как раз уходил. – Привет, меня зовут Мартин. И меня выставляют за дверь. – Мой очаровательный муж как раз собирался уходить. – Карин. – Хорошо повеселитесь, девочки. Если вам будет скучно, можете заняться теплоизоляцией на чердаке. – Конечно, – Люкке поцеловала мужа в щеку и протянула ему зеленый рюкзачок в виде черепахи: – Подгузники, пижама и кашка. – Думала, я забыл? – спросил Мартин. – На всякий случай, – ответила Люкке. – Пока! – попрощался Мартин и вышел. – Я немного затянула с приготовлениями, так что надеюсь, вы поможете мне почистить креветки для супа. Вшестером они сидели за столом, чистили креветки и болтали. Одна из женщин, Тереза, говорила больше всего. Ей явно нравилось перемывать косточки ближайшим знакомым. – Тессан, может, повремени с твоими историями, а то Карин никого из этих людей не знает, – предложила Люкке. – Как идут дела с ремонтом? – спросила Сара. – Мы тоже подумываем что-то сделать со вторым этажом. Вам сложно было получить разрешение на реновацию? Я знаю, что это не так легко, когда речь идет о старых домах. Люкке открыла было рот, чтобы ответить, но Тереза ее опередила. Оказалось, что она эксперт в делах не только любовных, но и строительных тоже. – Что можно делать и что нельзя определяет план сохранения культурного наследия. Поскольку ваш дом не относится к старинным постройкам, вы можете делать с ним все, что хотите, лишь бы он оставался двухэтажным. Мало у кого возникают проблемы с потолками, но когда мы с Крилле собирались… Карин была здесь недолго, но Тереза уже успела утомить ее своей постоянной болтовней. Потолки, балки, разрешения на реновацию были ей совершенно неинтересны, так как в данный момент лодка была ее домом. Я как улитка, ношу свой домик на себе, подумала она. Мобильный дом – это неплохо, но означает, что у тебя нет своей теплой гавани. В любой момент можно сняться с якоря и плыть дальше, ничто не держит ее в том или ином месте, кроме тросов, которыми «Анданте» крепился к столбикам на причале. На часах была половина девятого, когда Люкке наконец в последний раз перемешала содержимое кастрюли, посыпала блюдо крупно нарубленным укропом и внесла в столовую. – Приятного аппетита, – пожелала она всем и протянула половник Аннели. Из корзины под клетчатым полотенцем исходил запах свежевыпеченного хлеба. У Карин немного кружилась голова от выпитого вина, и к тому же она за весь день только перекусила в Макдональдсе по дороге из Лидчёпинга, а это было много часов назад. – Поражаюсь, откуда у тебя силы берутся, – сказала Аннели. – Ты даже хлеб испекла. – Моей свекрови понадобилась бы целая неделю на подготовку, – прокомментировала Сара. – Просто так к ней в гости не заявишься. – Не забывай, что ты говоришь о моей матери, – с улыбкой произнесла Аннели, – но я вынуждена с тобой согласиться. Сара повернулась к Карин. – Ты поняла? Аннели дочь Сири и Вальдемара. Их ты знаешь. Да, мы тут все в курсе, – ответила Сара на вопрос в глазах Карин. – А я замужем за братом Аннели Томасом.