Гётеборг, 1962 года Сири освежила макияж и решительно вошла в кабинет. Она уверенно прошагала мимо Ирен, секретарши Арвида, которая закричала ей вслед: – Эй, фрёкен, он занят! Сири замерла, обернулась, смерила Ирен взглядом: – Для меня у него всегда есть время, – процедила она и, выпрямив плечи, толкнула дверь из красного дерева. Ее взгляду предстали четверо мужчин за столом. – Да? – озадаченно спросил Арвид. – Я думала, что мы вместе пообедаем, – сказала Сири, подошла к нему и положила руки в перчатках ему на плечи. Арвид резко убрал ее руки и встал. – Мне жаль, но я очень занят. Может, спросишь Ирен или еще кого из девушек? – Арвид избегал встречаться с ней взглядом. Он открыл дверь и буквально вытолкнул Сири из кабинета. Ирен ничего не сказала, но вид у нее был крайне довольный. – Короткая вышла встреча, не так ли? Не удостоив ее взглядом, Сири вышла и захлопнула за собой дверь кабинета. «Как он смеет обращаться со мной, как с какой-нибудь простолюдинкой», – подумала она, смахивая невидимую соринку с рукава пальто. ⁂ Карстен сразу просек, в чем дело. Карин явилась на работу только к одиннадцати, и глаза у нее были красные как от рыданий. Он тут же принес к ней в кабинет две чашки кофе и приступил к делу: – Я хотел бы, чтобы ты занялась этим расследованием, Карин. Он поднял руку, прося дать ему договорить. – Ты просто создана для этого дела. Твой опыт работы с местом преступления просто уникален для женщины. – Поосторожней, – попросила она, пригубив кофе. Вкус у него был отвратный. – Знаю, прости, кофе застоялся, – объяснил Карстен и продолжил: – Ты уже принимала участие во многих расследованиях нашего отдела. Мы за тобой наблюдали. Это дело может стать твоим первым самостоятельным расследованием. Сперва нужно установить, когда он скончался. Мне кажется, произошло это довольно давно, так что это будет старая добрая детективная работа. – Что скажешь? – спросил он. Карин закрыла взяла новую папку и написала на этикетке «Патер Ностер». Ее первое собственное расследование. Она начала просматривать вчерашние записи, потом сделала список контактов, которые могут ей понадобиться. Уик-энд выдался богатым на преступления, так что покойник из погреба явно не в приоритете у полиции, но что делать. Карин позвонила судебному врачу Маргарете Руландер-Лилья. Тело уже было доставлено в отделение судебной экспертизы, но она еще не успела сделать вскрытие. С сомнением в голосе Маргарета ответила: – Я знаю, что ты хочешь спросить, и не хочу делать предположения, могу только сказать, что лежит он там долго. Маргарета говорила медленно, не торопясь, если вслушиваться в ее голос, можно было уловить нотки легкого диалекта региона Даларна. – Но если прикинуть, сколько? – настаивала Карин, зная, что срок исковой давности у убийств в Швеции 25 лет. Маргарета ответила не сразу: – Я бы сказала, от 20 до 40 лет, позже я дам более точную информацию. А пока можете изучить его одежду. Забавно, что ты будешь вести это расследование. Извини, ко мне пришли. Я перезвоню. Карин стояла с трубкой в руке, щеки у нее раскраснелись от слов врача. Она надеялась, что сможет оправдать ожидания коллег. Спустя какое-то время они сидели в кабинете Карстена и рассуждали на тему, зачем кому-то понадобилось замуровывать человека в стену, и был ли тот при этом жив. – Наверное, он уже был мертв, – сказала Карин. – Но зачем его замуровывать? Можно было просто кинуть в море. Звонок мобильного Карин прервал их разговор. – Да-да, конечно. Она бросила взгляд на часы. – Мне подойдет. Она улыбнулась Карстену. – Это звонил полицейский на пенсии с Марстранда. Стен Видстранд. Он услышал о находке и сказал, что может нам помочь. Я поговорю с ним завтра. – Возьмешь с собой Фольке? – спросил Карстен. Карин засмеялась было, но поняла, что Карстен спрашивает серьезно. – Лучше нет. Швеция очень красивая страна, это невозможно отрицать, думал он, стоя на борту парома с Куэна на Марстранд. Время было десять утра. Может, его шведское происхождение было причиной восхищения перед этими пейзажами. Вырос он в Ринтельне, в сказочном немецком городке с домиками в стиле фахверк, но никогда не чувствовал себя там своим. Когда родители рассказали, что его усыновили, все встало на свои места. Тогда же и начались поиски. Он чувствовал, что должен выяснить историю своего происхождения. Выучившись на журналиста и поработав в крупной газете, он решил перейти на фриланс. Он отправлял статьи немецким заказчикам по Интернету, а сам путешествовал. Последние полгода мужчина жил в Дании и Швеции. Он написал двенадцать статей о Швеции, о красных домиках, налогах на недвижимость, и условиях покупки домов. Спрос на статьи был огромным. Когда он написал об Эстерлене, цифры покупок немцами домов в этой местности, резко возросли. Разумеется, не все видели в этом позитив. Местные жители предпочли бы иметь в соседях шведов. Туристический офис в Марстранде еще не открылся, но ему удалось снять квартиру в подвальном этаже в Марстранде. Она состояла из комнаты и кухни с камином, который нужно было топить дровами. Камин особенно пришелся ему по вкусу. Также там была отремонтированная ванная комната, а прачечную он делил с семьей, которой принадлежал дом. В прачечной была печка и сушилка, на которой он сушил снаряжение для ныряния. У него, как и у полосатой кошки, был собственный отдельный вход в дом. Каждый день журналист топил камин. Ему нравилось приходить домой, приносить дрова из сарая и разжигать пламя. Он наполнял корзину и для Сары, хозяйки дома. Они редко общались. Обычно он просто ставил корзинку им под дверь. Возле камина была каменная ниша для дров. Он бросил в камин скомканную газету и чиркнул спичкой. Когда огонь разгорелся, он подкинул поленьев из корзины, а остальные сложил в нише. Тепло от камина было просто замечательным. Оно согревало даже душу. И он предпочитал готовить еду на плитке на камине, а не в кухне. Наверное именно эти детали придавали его статьям колорит. Немец умел видеть мельчайшие детали и с их помощью передавать атмосферу. Читатели буквально слышали хруст веток в камине, чувствовали аромат шведского горохового супа. В конце концов, он выяснил имя своей биологической матери. Оно и привело его на Марстранд. Это было нелегко. Пришлось потратить немало евро. Об отце он по-прежнему ничего не знал, но надеялся выяснить. Незнание шведского, конечно, мешало, но голубые глаза и искренняя улыбка открывали двери в церковные архивы, краеведческие собрания, библиотеки и прочие кладези информации. Порой, там можно было обнаружить настоящие сокровища, если попасть на нужного человека. Он много раз видел свою биологическую мать, но не отваживался приблизиться к ней. Первым шагом к сближению было снять квартиру у ее родственников. Он наблюдал за ней. Наблюдал за тем, как она совершает покупки в магазинах, как прогуливается по набережной. Однажды она уронила билет на паром, он догнал ее, подобрал билет, и, когда протягивал ей, их руки соприкоснулись. Интересно, ее руки его узнали? Почувствовали, что в их жилах течет одна кровь? Она с улыбкой поблагодарила, и он долго стоял и смотрел ей вслед. Только когда паром с женщиной на борту отчалил, он повернулся и пошел в библиотеку. Библиотека Марстранда располагалась в подвале Ратуши, изящного каменного строения на площади с серебристым тополем. Вычурные веранды с потрескавшейся краской терпеливо ждали, пока хозяева наконец договорятся, покрасить их старыми добрыми масляными красками или современными химическими. С вымощенной улицы Ланггатан видно было ратушу и заднюю сторону дома собраний, а также северный вход в гавань. Запрокинув голову, можно было увидеть крепость Карлстен. Крутая улочка поднималась вверх, окруженная старыми низкими домами. Маркус начал с краеведческого собрания. Оно находилось в белом домике рядом с ратушей. Сейчас там проходила фотовыставка «Марстранд сегодня и вчера». Его вопросы встретили со вниманием, потому что гость интересовался и морем и сушей. Много кораблей затонуло вокруг Марстранда, особенно в печально знаменитых шхерах Коппарнагларна. Маркус обожал представлять себе скрытые сокровища на дне морском, которые хоть и прекрасно сохранились в среде без кислорода, но до которых было крайне сложно добраться. Две недели ушло у Маркуса на просмотр краеведческого архива, но уже на четвертый день он совершил находку. И все благодаря сотрудникам, полным энтузиазма к своей работе. Он обнаружил серию снимков, сделанную профессиональным фотографом в 1963 году. На ней были представлены гости вечеринки на вилле Доктора Линднера на острове Клёверэн поздним летом. Вилла выходила окнами на канал Альбректссунд, но Маркуса больше интересовала яхта с четырьмя людьми на борту, чем почтенные гости доктора Линднера. Они были сфотографированы парами, с бокалом шампанского в руках, на заднем плане проплывала яхта. Две женщины и двое мужчин были на борту. Он знал, что женщина на снимке номер пять, сидящая лицом к фотографу, была его матерью. Оставалось выяснить, кто из мужчин был его отцом. 4 Карин предпочла бы поехать на задание с другим коллегой, но достался ей Фольке. Он вел машину. Фольке не только раздражал ее одним свои видом, но к тому же отказался заехать в Макдональдс за кофе. Он посмотрел какой-то документальный фильм о вреде фастфуда и охотно во всех красках пересказал Карин его содержание. Коллега был постоянным читателем журнала «Добрые советы», а также подписан на «Здоровье». Карин уже поняла, что день будет долгим, но все равно попыталась улучшить атмосферу, сказав, что хотела только кофе. Ей безумно хотелось кофе, но они поехали прямо на Куэн, где надо было сесть на паром до Марстранда. Не в сезон паром имел весьма странное расписание. – Семь минут через каждую четверть, – пояснила брюнетка в кассе. Прочитав недоумение на лице Карин, она достала расписание и протянула Карин: – С Куэн на Марстранд 12:07, 12:22, 12:37, 12:52. Карин поблагодарила и сунула расписание в карман. Паром был заполнен рабочими, которые ездили на обед. Шведами и поляками. Карин взглянула на мужчину, стоявшего неподалеку. Он был в темно-синих штанах, белом вязаном свитере с эмблемой, и кепкой на лысине. Крик за спиной заставил женщину подпрыгнуть. – Привет, Путте! Мужчина с молодой женщиной пробирались к ним. Мужчина орал так, словно хотел перекричать шум мотора. – Что ты делаешь в наших краях? У мужчины был глубокий назальный голос. Подражает ПГ Гулленхаммару, подумала Карин. – Еду на Марстранд с женой. – Ирина, – представилась женщина, протянув руку. На ней была короткая юбка и туфли на шпильках. Прекрасная обувь для прогулок по брусчатке, подумала Карин. Губы были неестественно пухлыми, как и грудь. Платиново-белые волосы чернели у корней. Но мужчину рядом с ней переполняла гордость за внешность своей спутницы. – Путте, – сказал мужчина, снимая кепку. – Эншанте, – добавил он на школьном французском и поцеловал женщине руку.