Карин покачала головой. Боже милостивый. Мужчины продолжили разговор. – Я снова женился. – Я слышал, поздравляю! Здорово, что вы решили приехать. – Да. А как твой бизнес? – Хорошо. Очень хорошо, – ответил Путте. – Сколько у вас сейчас кораблей? – Одиннадцать. И еще несколько в совладении, – ответил Путте. «Боже мой», – подумала Карин. Фольке разглядывал птиц, не проявляя никакого интереса к разговору. – Да, мы сильно разрослись в Польше. Нанимаем местную рабочую силу. – Вот как. Любопытно, – без тени интереса протянул Путте. – Может, нам зайти поздороваться с Анитой? – Было бы здорово, но сегодня вряд ли получится. Путте откашлялся. Карин спрятала улыбку. Путте явно не улыбалась мысль принимать у себя в гостях этого мужчину и его новую жену. – У меня к тебе есть деловое предложение. – Правда, ну я могу что-нибудь придумать. У тебя есть визитка? Может, я позвоню тебе позже. Мужчина порылся в карманах, но не нашел визиток, поэтому Путте протянул ему свою – с рисунком в виде якоря. Паром тем временем причалил к острову, и шлагбаум поднялся, пропуская пассажиров на берег. Время пришло. Осознавая это, она испытывала радость и грусть одновременно. Пожилая женщина долго смотрела на конверт в своей морщинистой руке, а потом надела пальто и вышла из дома. У почтового ящика она остановилась и посмотрела по сторонам. Люди сновали по улице. Кто-то быстро шел, кто-то почти бежал, боясь опоздать на трамвай. Теперь все все время куда-то спешат. Спешка – признак важности, неотъемлемая часть социального статуса. Спешка означает, что кто-то тебя ждет. Ребенок в саду, рекрутер на интервью, врач на приеме, коллеги на собрании. Медленно же ходили старые, безработные и больные. Женщина бережно достала конверт и, убедившись, что марка тщательно наклеена, опустила в щель. Она поклонилась, словно ящик был гробом, в каком-то смысле так и было. Потом обернулась и пошла. Теперь дело за другими. Дом был один из тех, что все еще был обит шифером. «Видстранд» значилось на почтовом ящике. «И никакой рекламы, спасибо» – на наклейке с морем и красной лодкой. Человечек на палубе был гротескно крупным по сравнению с лодкой. Фольке нажал на ручку и толкнул калитку, не подумав о Карин, которая шла следом. Калитка больно ударила ее в ключицу. – Нельзя было дверь придержать, Фольке? – спросила она кисло. – Ой, извини. Две фарфоровые кошечки с голубыми глазами и розовыми бантами на шее сидели на подоконнике окошка, завешенного кружевными занавесками. Старый мопед с тележкой стоял перед домом. Мелкий гравий хрустел под подошвами ботинок. Камушки застревали в щелях подошв, и потом их приходилось выцарапывать палкой. Карин постучала в дверь из лакированного дерева. Стекло в окне в двери задрожало, но в доме было тихо. Ее нос уловил запах свежеиспеченных булочек. Карин снова постучала. – Да-да, одну минуточку, – крикнул мужчина и добавил: – Элси, в дверь стучат. Невысокая дама с седыми волосами и бодрыми глазами толкнула дверь локтем. На ней был полосатый передник, испачканный мукой, туго стянутый за спиной. – Входите, входите. Закроете за собой дверь? – попросила она тонким голоском, демонстрируя им перепачканные мукой руки. Карин вошла в дом. Пол был застелен ковром. Обои были в стиле семидесятых. На стене справа были прибиты крючки для курток. Внизу стоял табурет с розовой подушкой. Стараясь не ступать на ковер, Карин начала аккуратно, чтобы не поцарапать пол застрявшими в подошвах камушками, снимать обувь. Фолько закрыл дверь, но она снова открылась. – Нужно приподнять ручку и потянуть, – пояснила дама в переднике. В кухне запищал таймер, но дама явно не услышала. – Таймер, – пояснила Карин, показав на кухню. Дама непонимающе смотрела на Карин. – Элси! Звонит! – крикнул мужчина, которого они пока еще не видел. Крик заставил женщину сорваться с места. Они услышали хлопок крышки духовки и грохот противня. Дама вернулась, обдавая их ароматом выпечки. – Стен ждет вас в гостиной. Входите. Она указала направление рукой, сжимавшей желтые прихватки. Мужчина с редкими волосами в белой рубашке и бежевом вязаном жилете сидел в кресле с деревянными подлокотниками, к которому были прислонены костыли. Ноги в клетчатых носках сунуты в сандалии с расстегнутыми ремешками, чтобы не давить на распухшие пальцы. Карин подошла и протянула мужчине руку. На запястье у него были современные часы, не сочетавшиеся с остальной одеждой. – Присаживайтесь, – пригласил мужчина. Фольке и Карин присели на диван бордового цвета. Вид у него был совсем новый. Стен и Элси принадлежали к поколению, которое использовало гостиную только для приема гостей, отчего и лак и мебель нисколько не пострадали от времени. Карин подумала о своем поколении, которое сносило перегородки между кухней, столовой и гостиной, превращая квартиру в студию. На журнальном столике у дивана уже стояли белые чашечки с золотыми ободками. – Элси, принесет кофе и булочки. Вы же выпьете кофе? – С удовольствием, – сказала Карин. Подойдя ближе, она увидела, что лицо мужчины все в шрамах. Серые глаза внимательно смотрели на нее. В них не было тепла. Нос был весь в шишках или бородавках. Карин отвела взгляд. – Знаю, мой звонок вас удивил, но в таком маленьком городке трудно что-то утаить. Стоило полиции отправиться на Патер Ностер, как люди начали чесать языками. – Хамнесшер, – поправил Фольке. – Простите? – Остров ведь называется Хамнесшер. Если я правильно помню, это маяк называется Патер Ностер. А вы так назвали остров, – пояснил Фольке. Карин сердито на него посмотрела. Стен явно удивился, но продолжил. – Да, это так. Остров называется Хамнесшер, но мы называем его Патер Ностер. Карин решила, что лучше не давать Фольке открывать рот, и повернулась к Стену: – Вы работали тут полицейским? Стен рассказал, что раньше на острове был полицейский участок, в котором работали три сотрудника. Был тут и банк, два обувных дел мастера, три продуктовых магазина, чего тут только не было. Элси появилась с подносом с кофе и булочками. Чудесная женщина, подумала Карин, когда та начала разливать горячий кофе по чашечкам. Закончив, Элси присела в свободное кресло. Она сняла передник, но мука на лбу и волосах осталась. – Эти булочки просто потрясающие. И у вас мука на лбу, – сказала Карин Эльси. – Что? – переспросила женщина. – Булочки были очень вкусные, – громче похвалила Карин. – Без были, – поправил Фольке. – Булочки очень вкусные. Завтра можно будет сказать «были вкусные». – Мой коллега интересуется шведским языком, – попыталась загладить ситуацию Карин. – Как любопытно, – сказала Элси. – Я рада, что булочки вам понравились. – А что там за начинка? Карин попыталась перевести тему. – Яблоко, корица, немного масла. «Очень много масла», – подумала Карин и пригубила кофе. Булочка в сочетании с кофе была просто божественна. Странно было есть сладкое во время ланча, но она не удержалась и взяла еще одну. Мягкая и теплая, она просто таяла во рту. Карин могла полгода вечером лопать бутерброды и держать вес, но стоило ей хоть раз съесть вечером булочку, как штаны тут же переставали застегиваться. Она попыталась не думать о лишнем весе и наслаждаться выпечкой. Элси расстроилась бы, если бы они не попробовали ее булочки. Она будет только рада, если Карин съест парочку. Это доброе дело. Фольке тоже активно жевал, и Карин воспользовалась моментом, чтобы попросить Стена рассказать, что он слышал. Он знал, что они нашли тело на Патер Ностер. За время его работы полицейским бесследно пропали только несколько человек. У него был список этих людей в папке. Карин посмотрела. Девять имен. Шесть мужчин и три женщины. – Покойник среди них? – спросил Стен. Карин начала записывать имена в свой блокнот, одновременно думая, что стоит сообщать пенсионеру. – А фотографий у вас нет? – спросила Карин. – Значит, вы не знаете, кто он, – догадался Стен.