– Спасибо. Вы… очень… Думаю, вы сможете мне помочь. И, густо покраснев, Тонер вышел. * * * Испытывая облегчение, что он не попытался заплатить, Грейс вернулась в кабинет и долго стояла там. Она надеялась, что в конечном счете придет в норму, но потом поняла, что у нее ничего не выйдет, и направилась в гараж. Гадая, позвонит ли Тонер. Понимая, сколько смыслов может содержаться в этом вопросе. Она надеялась снова увидеться с ним. Надеялась, что не будет врать себе насчет причин этого. Когда Грейс задом выезжала из гаража, приземистый седан, стоявший чуть дальше по улице, включил фары и двинулся к ней. Необычно для этого тихого квартала, хотя такое случалось и прежде. Тем не менее – одинокая женщина всегда должна соблюдать осторожность – Грейс проверила, что двери «Астон Мартин» заперты, и только потом тронулась с места и повернула на восток. Машина двигалась за ней, и женщина была готова, если потребуется, отрываться от преследования. Но затем седан остановился, развернулся в три приема, воспользовавшись подъездной дорожкой к одному из домов, и поехал в обратном направлении. Блейдс смотрела, как уменьшаются, а затем исчезают его габаритные огни. Возможно, это были копы в штатском, нечто вроде поста против грабителей – в Западном Голливуде орудовали взломщики. Или у водителя была причина быть здесь, а она просто поддалась иррациональной тревоге, потому что сегодняшний день был… другим. Завтра будет новый день. Позвонит ли он? Глава 11 Восьмой день рождения Грейс прошел незамеченным. После красной комнаты она жила в семи семейных приютах. И всегда это был бизнес, которым занимались ничем не примечательные люди: их привлекали государственные деньги, а иногда возможность почувствовать себя благородными. От других приемных детей Грейс слышала истории о плохих мужчинах, которые прокрадывались в спальню посреди ночи, и о плохих женщинах, которые делали вид, что об этом не знают. Одна из многочисленных соседок по комнате, девочка по имени Бриттани, вскоре после своего появления задрала блузку и продемонстрировала грубый шрам – по ее словам, приемная мать специально обварила ее кипятком. Грейс была готова в это поверить – судя по тому, что она видела, люди были способны на все. Но Бриттани любила приврать, в том числе и о всякой ерунде, вроде того, что она ела в школе. А еще она воровала белье Грейс, и поэтому та предпочитала пропускать ее слова мимо ушей. За три года Грейс ни разу не сталкивалась с физическим или сексуальным насилием. По большей части на нее не обращали внимания и разрешали ей делать все, что хочет, лишь бы она никого не беспокоила – каждый ребенок приносил приемной семье немалый доход, и поэтому такие семьи старались взять себе как можно больше детей и держать их как можно дольше. Однако социальные работники почему-то все время переводили Грейс из семьи в семью. Причинами девочка не интересовалась – ей было все равно. Все приемные семьи похожи друг на друга. Главное, чтобы ее оставили в покое и у нее была бы возможность читать. Однажды социальный работник по имени Уэйн Кнутсен, который перевел ее из семьи номер шесть в семью номер семь, появился снова. Он явно нервничал и смущенно улыбался. – Догадываешься, в чем дело? Ты уж извини, детка. Уэйн был пузатым мужчиной чуть за тридцать с волосами, собранными в «хвост». Обычно от него пахло мятой, а иногда и немытым телом. За толстыми стеклами очков его глаза казались большими и выпуклыми, как у рыбы. Он выглядел нервным, даже когда улыбался, и сегодняшний день не был исключением. Грейс приготовилась собирать вещи, но Кнутсен протянул ей шоколадный батончик и сказал: – Присядь на секунду. Грейс спрятала конфету в карман. – Припасаешь на черный день, да? – спросил мужчина. Девочка знала, что некоторые вопросы не требуют ответа, и поэтому молчала. Уэйн вздохнул. Лицо его стало печальным. – У тебя такие глаза, мисс Грейс Блейдс… Как будто ты говоришь, что это моя вина… Я знаю, что прошло всего четыре месяца… Все было в порядке? Грейс кивнула. – Черт. Я приехал сказать, что тебя опять переводят, и я чувствую себя собачьим дерьмом недельной давности. Девочка не ответила. Она не обязана кого-то утешать. – Тем не менее я заглянул в твое дело. Восьмой раз, черт бы его побрал! Проклятье. Грейс сидела неподвижно. – Тем не менее, – снова заговорил Уэйн, – мне кажется, ты достаточно взрослая и знаешь, как работает система. Что это за дерьмо. Правда? Достаточно взрослая? Его маленькая собеседница кивнула. – Черт, из тебя слова не вытянешь… Ладно, значит, дело вот в чем. Умники в законодательном собрании штата – это место, где собираются тупицы и принимают дурацкие законы, потому что важные люди им за это платят. – Политики, – сказала Грейс. – Ага, умная девочка. Значит, ты понимаешь, о чем я? – Богатые платят другим людям, чтобы их слушали. – Эй! – Уэйн хлопнул девочку по спине, чуть сильнее, чем следовало бы. – И вправду умница. Да, совершенно верно, детка. В общем, один из тех законов, которые приняли эти идиоты, обещает больше денег тем людям, которые берут детей с особыми потребностями. Знаешь, что это? – Больные дети? – Иногда, но не обязательно. Они могут быть больными или просто… другими. В каком-то смысле это справедливо, потому что людям может понадобиться помощь. Но особые потребности – хитрая штука, мисс Грейс Блейдс. Это может быть действительно тяжелый случай – ребенок с одной ногой, с одним глазом, – и тогда понятно, что это оправдано и им требуется особый уход. Но закон написан так, что им злоупотребляют… используют неправильно. Если знать нужного врача, то любой ребенок может попасть в категорию особых потребностей – например, он неуклюжий или просто тупой. Дело в том, что на детях с особыми потребностями можно больше заработать, чем на обычных, а, к несчастью для тебя, ты обычный ребенок. – Уэйн подмигнул. – По крайней мере, мне так сказали. Это правда? Ты обычная? Грейс кивнула. – Только неразговорчивая, – сказал мужчина. – В тихом омуте… В любом случае такие вот дела, мисс Грейс Блейдс. Тебя переводят, потому что мистер и миссис Сеймах могут существенно повысить свой доход, взяв нового ребенка с эпилепсией… Знаешь, что это… нет, все это дерьмо тебе ни к чему. – Ладно, – сказала Грейс. – Ладно? – Я уезжаю. Все нормально. Все равно ей не нравилось у Сеймахов. Скучные люди, державшие пару нервных и вонючих собак, безвкусная и не слишком обильная еда, жесткая, как доска, кровать… Иногда миссис Сеймах позволяла себе улыбнуться, но было трудно понять, к чему именно относится ее улыбка. – В самом деле, – кивнул Кнутсен. – Тогда давай собираться – и в путь. – Куда я еду? – Понимаешь, – сказал соцработник, – возможно, это сработает… Я надеюсь… Это будет надолго. Потому что я обратил на тебя внимание, когда забирал у Кеннеди, после того как они взяли ребенка с особыми потребностями. Ребенка из пятой категории, самой высшей, что означает больше всего денег. У ребенка был какой-то врожденный дефект, и семье Кеннеди оплачивали кислородные баллоны и всякие лекарства. Вообще-то это нормально, потому что ребенок, который не может дышать сам, нуждается в дополнительном внимании. Но я все равно считаю, что это неправильно, – почему тебя считают нормальной? Черт возьми, умным быть недостаточно! Если б это было возможно, я сам заполнил бы на тебя бумаги. Особые потребности, потому что ты очень умная, понимаешь? Грейс кивнула. – Но ничего не выйдет – вот в чем безумие. Если б ты отставала в развитии, то была бы подходящим кандидатом, но закон не распространяется на умных детей. Разве это не дерьмо? Разве мир – не дерьмовое место? Вот почему ты моя последняя подопечная – потом я ухожу. Увольняюсь и поступаю на юридический факультет. Знаешь, почему? Девочка покачала головой. – Конечно, откуда тебе знать? – Уэйн снова подмигнул ей и дал вторую конфету, которую она положила рядом с первой. Заранее неизвестно, когда захочется есть. – Эти конфеты мы называем искуплением вины, детка, – сказал он. – В общем, мне хотелось бы сказать, что я собираюсь стать юристом, чтобы изменить систему и превратить воду в виноградный сок, но я не лучше других и поэтому собираюсь заработать много денег, защищая богатых людей, и постараюсь не думать о том времени, которое я проработал в системе. Все равно я считал эту работу временной. – Ладно, – сказала Грейс. – Ты все время это повторяешь. – Со мной всё в порядке. – Значит, система тебя устраивает? – Это как животные, – ответила девочка. – В джунглях. Каждый сам за себя. Уэйн внимательно посмотрел на нее и присвистнул. – Знаешь, я примеривал на тебя первую категорию… По большей части психологические проблемы… или эмоциональные… неважно. Чрезмерная зависимость. Но это не ты. Еще я мог бы попробовать чрезмерную раздражительность, но это тоже не ты. Потом подумал, что не стоит писать все это в твоем деле – до сих пор ты отлично справлялась и заслуживаешь своего шанса. Я прав?