Кейт улыбнулась. Она знала, какой сильной может быть любовь и преданность животного. Хорошо, что и Ник это знает. – Я думала, вам больше подходит более полицейская порода, – заметила она. Стоун рассмеялся. – Я пытался убедить отправить Куини на обучение, но начальство засомневалось, что корги внушит преступникам такой же ужас, как немецкая овчарка. По-моему, оно ошиблось. Куини хоть и маленькая, но крутая. Кейт хихикнула. – А есть новости по расследованию? – Без комментариев, – уклонился Ник, не желая рассказывать о результатах анализа ДНК, полученных накануне поздно вечером. Кейт остановилась: – Значит, есть. – Может, и так, но я не имею привычки выбалтывать подробности случайно встреченным собачницам, к тому же подозреваемым по делу об убийстве. Детектив говорил полушутя, но от его слов у Кейт внутри все перевернулось. – Я по-прежнему подозреваемая? – До раскрытия дела все считаются подозреваемыми. – Стоун кивнул на старушку, ковыляющую по улице на костылях. – Она, например. Кейт подавила смешок. – Вообще-то мне пришла в голову мысль насчет той ночной рубашки девяностолетней давности, – сообщила она. – Вот как? – Да. Она явно винтажная. Я подумала: если «Андерсон Миллс» работала здесь, в Уортоне, то эта вещь могла попасть в комиссионный магазин на Фронт-стрит. Возможно, наша утопленница купила рубашку там и кто-то из продавцов вспомнит ее. – Неплохая версия, мисс Марпл, – усмехнулся Стоун. – Но тупиковая, увы. В этом магазинчике есть кое-какие вещи от «Андерсон», но не настолько старинные. И никто не узнал ни женщину на фотографии, ни ее рубашку. У Кейт испортилось настроение. – Значит, вы уже побывали там. А я собиралась зайти после завтрака. – Боюсь, я опередил вас. Хорошие детективы обычно опережают подозреваемых на шаг-другой. Кейт замерла. – Вы же не верите в самом деле, что я замешана в этом. Ведь правда? Ник искоса посмотрел на нее. – Интуиция подсказывает мне, что нет. И Куини – тоже, если вам интересно. Но, как я уже сказал… – Знаю-знаю: пока дело не раскрыто, все под подозрением. – А сейчас мне пора на службу. Рад был повидаться, Кейт Грейнджер. Он зашагал прочь. Куини засеменила вслед. Отойдя на несколько шагов, Ник обернулся: – Может быть, скоро мы опять увидимся здесь, когда будем гулять с собаками. Кейт почувствовала, как ее щеки запылали. – Может быть, – ответила она, махнув рукой на прощание. Повернулась и пошла в отель, ощущая такую радость жизни, какой не чувствовала уже давно. * * * Она нашла Саймона сидящим у окна в столовой. Завтрак состоял из омлета с козьим сыром, сосисок, дымящегося кофе и пары коктейлей. – Ну ты и мерзавец! – Кейт со смехом взяла бокал. – Подумал, тебе не помешает опохмелиться, – ответил кузен. – Я знаю, как помочь, когда голова раскалывается. Похмелье от красного вина просто убивает. – Прошлая ночка выдалась веселой. – Кейт улыбнулась и села рядом. Они стиснули ладони друг друга. Кейт была ужасно рада находиться в Уортоне вместе с Саймоном. Они так давно не проводили время вместе. Пять лет – слишком долгий срок. – Слушай, у меня идея, – начал кузен. – Ты знаешь, что зимой мы собираемся реставрировать третий этаж. Там, наверху, куча старых коробок, до которых просто руки не доходят. Хочу посмотреть их содержимое и найти фотографии, картины и прочие вещи, которые можно выставить напоказ. Ты же знаешь, я люблю украшать дом предметами старины. – И? – И я буду рад твоей помощи. Раз уж ты осталась тут надолго, почему бы мне не украсть тебя на денек-другой? – С удовольствием! – воскликнула Кейт. Она не могла придумать лучшего способа провести время, чем разбирать старинные семейные реликвии и вещицы из прошлого. Это как раз поможет отвлечься от настоящего. – Я не поднималась на третий этаж с тех пор, как мы были детьми. Кузены дружно состроили друг другу рожицы. Когда маленькие Кейт и Саймон приезжали в гости к бабушке с дедушкой, они до жути боялись третьего этажа. В доме столько лет жили старики, что третий этаж с ведущей на него крутой лестницей давно пришел в негодность. Темный, пыльный, полный призраков минувшего, которых на самом деле было гораздо больше, чем казалось детям. Словом, самое подходящее место для игр – мурашки на каждом шагу. Одной из любимых была игра «Кто первый струсит». Рука об руку Кейт с Саймоном поднимались по темной лестнице, зная, что наверху их встретит небрежно прислоненный к сундуку жуткий портрет. На нем была изображена очень суровая женщина в черном платье и вуали, напоминающая призрак или невесту какого-то мертвеца. Дети не знали, что это портрет матери Селесты. Она питала особую неприязнь к потомкам Коннора и считала, что дом принадлежит ее дочери и больше никому. Игра состояла в том, чтобы дольше другого выдержать пристальный взгляд «дамы в черном». Обычно все заканчивалось через несколько секунд, когда Саймон и Кейт, визжа, задыхаясь, с бешено колотящимися сердцами скатывались по лестнице – назад, в радушный бабушкин дом, где все так знакомо и безопасно. Но однажды все вышло иначе. Пока Саймон привычным маршрутом спускался по лестнице, Кейт задержалась в комнате, не в силах пошевелиться, завороженная взглядом женщины с портрета. Для девятилетней девочки он казался таинственным и грозным. Плоское изображение на холсте, темные пустые глаза, пронзающие даже сквозь вуаль, суровое лицо, черное платье – все это как будто оживало прямо перед ошеломленной Кейт. А потом девочка расслышала слова – отчетливые, угрожающие: – Убирайся отсюда. Прочь из этого дома. Девочка застыла на месте и ахнула, но не сумела даже вдохнуть. Как будто из комнаты выкачали весь воздух. Она попыталась вдохнуть снова, и снова, и снова, но тщетно. Кейт вскочила на ноги и в одно мгновение слетела вниз по лестнице, визжа так пронзительно, как умеют только девочки, и сбив с ног Саймона. Казалось, прошла целая вечность, пока Кейт добралась до самой нижней ступеньки. – Ты победила, – только и сказал кузен. – Не хочу больше подниматься туда, – прохрипела Кейт, наконец переведя дух. Ощущение было такое, словно ее едва не задушили. После этого они больше не играли на третьем этаже. Теперь, когда после той встречи с потусторонней силой прошли десятки лет и Кейт стала гораздо мудрее и разумнее, ей не терпелось узнать, какие же тайны хранит третий этаж. Она едва притронулась к завтраку. – Я собиралась сегодня побольше разузнать о той загадочной женщине, но Адди может подождать. Саймон уставился на нее. – Что ты сейчас сказала? – Когда? – озадачилась Кейт. – Вот только что. Повтори. – Сказала, что собиралась сегодня побольше разузнать о загадочной незнакомке, но это может подождать. – Нет, ты не так сказала. – Глаза кузена округлились. – По-моему, ты сказала: «Адди может подождать». Кто такая Адди? Кейт замолчала, вспоминая. – Понятия не имею, – наконец ответила она. – Я как-то не задумывалась, просто сказала. Саймон одним глотком допил коктейль и поставил бокал на стол. – Что ж, это действительно странно. Он был взволнован. Кузены уставились друг на друга. – Как думаешь, Кейт, это ее имя? Имя твоей незнакомки? – Не знаю. – Кейт потерла руки и вздрогнула. – Значит, так и есть. – Саймон протянул руку, демонстрируя мурашки. – Я это чувствую.