У Марты глаза полезли на лоб. – Ну, за сотню баксов этот парень утопил бы свою мать в кварте пива. – Этого мне не нужно. А вот чего я действительно хочу, так это узнать как можно больше о Соуки. – Считай, что дело сделано. Через пару дней у меня будут для тебя нужные сведения. Договорились? – Я заплачу сто пятьдесят долларов, если смогу получить информацию к завтрашнему утру и если она окажется стоящей. – Все будет сделано, – пообещала Марта, вставая. – Этот парень просто гений по части компромата. И это все? – Да. Ну, спасибо, Марта, ты всегда мне помогаешь. Не знаю, что бы я без тебя делал. Марта усмехнулась: – Скажи мне, Вик, когда же ты женишься на этой темноглазой красотке, которую томишь в своем офисе? – Если ты имеешь в виду Паулу, то я на ней не собираюсь жениться. И перестань твердить об этом всякий раз, когда мы встречаемся. Разве я не говорил тебе, что она не из тех, кто мечтает выйти замуж? Она больно толкнула меня и расхохоталась так, что в окнах задребезжали стекла. – Спроси у нее сам и узнаешь, – ответила Марта. – Не бывает таких женщин. Замуж не выходят только те, кого не зовут. Глава пятнадцатая Я припарковал «бьюик» во дворе многоквартирного дома по Джефферсон-авеню и вошел в тихий вестибюль. На этот раз дежурила другая девушка, не Грэйси с лисьей мордашкой. На ней были наушники, она жевала жвачку и читала комиксы, но по скучающему виду я заключил, что они ничуть не смешнее тех, что читала Грэйси, когда я впервые пришел сюда. Макси, швейцар в котелке, выскочил из-за колонны и сердито посмотрел на меня. – Привет, – сказал я и широко улыбнулся. – Где мы можем поговорить? Его глубоко посаженные глазки выражали подозрение и удивление. – А о чем нам говорить? – зарычал он. – Мне нечего вам сказать. Кроме того, я очень занят. Похоже, это был намек на гонорар, поэтому я достал бумажник и вытащил десятидолларовую купюру. – Давайте пойдем в тихое место и поговорим, – предложил я. Толстяк задумчиво изучил купюру, поковырял толстым грязным пальцем в зубах, выудил какую-то дрянь и вытер палец о свои брюки. Затем он посмотрел на девушку-диспетчера: – Эй! Если я понадоблюсь, то я внизу. Без меня не впускай никого в лифт. Девица даже не оторвала взгляд от комиксов, только слегка кивнула в ответ. Макси направился к лифту. Мы стояли бок о бок и дышали друг другу в лицо, пока лифт спускался в подвал, а потом оказались в выложенном белой плиткой коридоре, который освещали лампы в проволочных обрешетках. Макси провел меня в небольшой кабинет, где стояли письменный стол и два стула, а над закопченным камином висела фотография Джека Демпси[6] с автографом. Он уселся за стол, сдвинул котелок на затылок, расслабился и засопел толстым носом. Он ни на секунду не отрывал глаз от десятидолларовой купюры. Я отдал деньги, понимая, что Макси не сможет ни о чем думать, пока не получит их. Толстые, пожелтевшие от никотина пальцы сцапали купюру и отправили ее в задний карман брюк. – Итак, Перелли, – начал я. Макси вытер кончик носа грязным рукавом и, дохнув чесноком и пивом, воскликнул: – Черт возьми! Опять? – А в чем дело? – Уже все копы в этом городе поговорили со мной о Перелли. Мне нечего всем вам сообщить. – Это ничего не значит. Я хочу задать несколько вопросов, которые, держу пари, полицию не интересовали. – Да пожалуйста, – сказал толстяк без энтузиазма. – Пока вы платите за потраченное время, мне все равно. Макси явно пребывал в иллюзиях о ценности своего времени. Я предложил ему сигарету, настраивая на долгий разговор, и закурил сам. – Вы верите, что Перелли похитил Дедрика? Поросячьи глазки моргнули: толстяк никак не ожидал этого вопроса. – Какая разница, во что я верю? – Большая. Давайте не будем терять время. Если не хотите отвечать на вопросы, просто верните деньги, и я найду, с кем поболтать. Мы уставились друг на друга, и Макси понял, что я не шучу. – Хотите пива? – спросил он. – Так нам будет комфортнее. Он достал две банки пива, открыл их и протянул мне одну. – За благополучный день! – А также благополучную ночь! Мы выпили, выдохнули и поставили банки на стол. – Нет, я не верю, что это сделал Перелли. Это совсем не по его части. – Именно так он мне и сказал. – Я принялся рисовать узоры на столе мокрым дном банки. – Я хочу попытаться помочь ему. Все, что вы мне скажете, может оказаться важным. Макси снова начал ковырять в зубах, но передумал и решил засунуть указательный палец в ухо. – Неплохой парень. Транжира. Проблем не причиняет. У него милая подружка. Вы ее видели? Я ответил, что видел. Толстяк подмигнул мне: – Классная фигурка, да? Она ведь ничего не подкладывает? – Возможно. А ты видел, как он принес сюда удочку? Макси покачал головой: – Нет, и я точно знаю, что у него никогда не было удочки. Я даже спросил у девушки, которая приходит убирать у Перелли в квартире: она никогда не видела у него удочки. – А под кровать она не заглядывала? – Конечно, она убирает и под кроватью. – Полицейские нашли удочку вчера вечером. А она убирала под кроватью вчера утром? Он кивнул. – В котором часу? – Она припозднилась. Перелли вышел из дому в двенадцать тридцать. К уборке она приступила только в час дня. – В котором часу полиция нашла улику? – В девятнадцать тридцать. – Значит, между половиной второго и половиной восьмого кто-то ее подбросил. Так получается? – Может, и так. – Хорошо, пусть так: где-то между половиной второго и половиной восьмого Перелли или кто-то другой принес сюда удочку. Правильно?