* * * – Лета… ну Лета!!! Ну просыпайся уже, мне в умывальню нужно, – назойливым комаром зудел над ухом жалобный голосок, но Летуана старалась его не слушать. Вставать с птичками она никогда не любила. – И эти, дриады уже пришли, глядят в окно злыми глазами, – посильнее дернула Дарочка скрученный жгутом шелковый шарфик и огорченно вздохнула. Судя по всему, самое интересное она проспала, видимо, наставница усыпила. – Где пришли? – мгновенно оторвала от подушки щеку Летуана и нахмурилась, в оконце темнел силуэт чьей-то головы. – Никуда от меня ни на шаг не отходи. – Интересно, как бы я смогла? Ты не забыла, что привязалась ко мне и узлов напутала, как пьяный матрос? – Принцессы таких слов знать не должны. – А я их и не знала, пока с твоим братом не познакомилась. Это он всегда говорит про пьяных матросов, когда мы спрашиваем перевод песен, которые поют егеря. – И правильно говорит, но ты его слов не повторяй. Женщинам не положено говорить все то, что иногда позволяют себе мужчины, – неторопливо подвигаясь к краю, хрипловатым голосом назидательно поучала Летуана. – Этим рабовладельцам вообще все можно, – хмуро огрызнулась ползущая следом Дарочка. – Так отвяжешь ты меня или нет? – И не подумаю. Лучше держись за него крепче, похоже, солнце взошло. Лета сунула ноги в вышитые тапочки, полученные во дворце дугрейского султана, и решительно направилась к двери. – Доброе утро. – Мы счастливы, что оно у тебя доброе, сестра, – ангельским голоском отозвалась сидящая на невысоком цветущем деревце дриада, и Дарочка могла поклясться, что миролюбивое и невозмутимое божество леса и зверей на миг язвительно скривило губы. – А я очень надеялась, что оно и у вас сегодня ничуть не хуже, – тонко улыбнулась алхимичка в ответ. – Твоими стараниями, – кротко уронила в ответ хозяйка леса, помолчала, рассматривая уверенно глядящую на нее Летуану, и вздохнула тяжко, как сельская старушка: – Сколько живу, а такой безжалостной девушки еще не видела. Чем тебя обидели мои слуги, что ты наказала их так зло? – Клянусь, – гордо подняла голову магистр алхимии, – собственным дипломом, жестокой я никогда не была и зла никогда не делала. – Она не врет, – выскользнула из-за ствола вторая дриада, помоложе, и удрученно призналась: – Ничего не понимаю. – Возможно, я могла бы помочь… – начала Летуана, и дриады резко насторожились, – разобраться. Только у меня будет условие. – Не нужно помогать, – подумав, категорично отказалась старшая хозяйка. – Просто посмотри и скажи мне, что ты видишь. А условие я выполню, в чем бы оно ни заключалось. – Да мне ничего особого не нужно, просто отпустите нас… Закончить алхимичка не успела. Несколько гибких ветвей подхватили их с Дарочкой и усадили на нижние ветви дриадского деревца. Из почвы выметнулись толстые корни, подтянулись, и растение, как живое, потащило своих пассажиров в чащу. Путешествие было недолгим, уже через пару сотен шагов в просветах между кронами показалась синь довольно большого лесного озера. А еще через несколько минут деревце выползло на чистый песчаный берег и замерло. Дарочка, крепко державшаяся за наставницу, собралась было спросить, что не так с этим озером. Вода прозрачна, как слеза, рыбки стайками плавают прямо у берега, и какие-то девушки уже купаются прямо нагишом. А потом рассмотрела, что девушки не так и наги, кое-что на них все же есть. Грубые веревки, обвязанные вокруг талии. А концы этих веревок крепко держат в руках вчерашние красавцы, хотя сегодня они выглядят далеко не такими обворожительными, как накануне. Можно сказать, не просто не такими, а даже близко никогда не стояли. От самоуверенных усмешек и следа не осталось, рожи у всех мрачные, как у егерей, когда те утром на пробежку выползают, и не просто помятые, а еще исцарапанные и в синяках. А кое у кого видны свежие царапины, напоминающие следы зубов или клыков. И не только на лице и шее, а на руках и даже ногах. И хотя эти раны уже слегка затянулись, Дарочка может присягнуть на отцовской короне, что еще с вечера никто из наглецов не щеголял ни синяками, ни укусами. – Это кто их? – не выдержав, тихо спросила она наставницу, разглядывающую пострадавших с откровенным укором. – Думаю, вон те красавицы, над которыми они сейчас издеваются, – с тяжелым вздохом громко сообщила Летуана, и почти все мужчины резко обернулись на звук ее голоса. – А вот и змея приползла, – с ненавистью процедил тот из бывших красавцев, чью щеку украшал особенно живописный синяк, дополненный отпечатком человеческих зубов. – С ними все ясно, – еще горше вздохнула алхимичка. – Никогда я не думала, что живущие в лесу оборотни совершенно не умеют дрессировать диких животных. Ведь любой деревенский мальчишка может рассказать, как приучают к неволе пойманных в лесу лис и коз. Запирают в просторном загоне и стараются все время гулять поблизости, не прекращая разговаривать со зверьками очень добродушно и ласково. Кормят дикарей их самой любимой едой, за послушание хвалят – в общем, долгий и упорный труд. Впрочем, теперь я догадываюсь, что произошло. Едва превратив коз в девушек, ваши самоуверенные красавцы наверняка тут же полезли к ним с нежностями. Привыкли так обращаться с пойманными на болотах селянками, те ведь не сопротивляются и не кусаются. А о том, что на зверей их очарование не действует, наверняка не подумали. – Все это мы и сами уже знали, – холодно произнесла дриада, и дерево тотчас ссадило девушек с веток. – Ну а раз болезнь известна, то почему бы ее не вылечить? – изумленно вытаращила глаза Летуана. – А мне непонятно, зачем девушек в речку загнали, – озадаченно нахмурилась наблюдавшая за оборотнями Дарочка. – Они ведь простудятся. – Дриады их вылечат, – простодушно пояснила наставница, но принцессу это ничуть не успокоило. – Как жестоко! Сначала вытащить бедняжек из родного леса, потом напугать, а теперь мучить, чтобы заболели! Вчера я считала их просто невоспитанными нахалами, а сегодня поняла, что они самые отвратительные рабовладельцы. – Так это твоя подруга научила, – с ненавистью рыкнул подобравшийся к ним поближе оборотень с черными волосами, собранными в тугой хвост. У него на лице царапин не было, зато были искусаны все руки. – Ты лжешь, – ледяным тоном с чисто королевским высокомерием заявила Дарочка, умудрившись смотреть на здоровенного оборотня сверху вниз. – Не могла Летуана подговорить вас на издевательство над беззащитными зверюшками. Она, несомненно, пыталась сказать вам нечто совершенно другое, но вы не стали слушать. – Я их пожалела, потому и предложила необычный выход, считая, что они попросят совета, как лучше это проделать. Но они со свойственной большинству мужчин самоуверенностью в чужих советах не нуждались, и не успела я оглянуться, как под окном никого не осталось. – Она говорит правду, – удрученно сообщила молодая дриада, и на некоторое время все смолкли, думая каждый о своем. Первой не выдержала Дарочка, желавшая избавиться от слишком тесного соседства с наставницей и умыться наконец. – Так дай им его сейчас, свой совет! – Не могу, – откровенно вздохнула Летуана. – Поклялась сама себе больше никакими советами не делиться, пока не попросят. Иначе снова будет как вчера – я к ним по-хорошему, а они меня за это и злой назвали, и змеей, и как на волка смотрят. – Наша старая няня всегда говорит – чем больше добра делаешь, тем больше с тебя требуют, – с важным видом поддакнула принцесса. – Вот именно. – Хорошо, будь по-твоему, – сдалась дриада. – Скажи, что делать, а мы за это откроем свои границы и дадим тебе корень кансаир. – Дайте сначала чашу чистой воды, два кубка и ложечку. А еще стаканчик сока марники, – деловито скомандовала Летуана и шепнула принцессе на ушко: – Потерпи еще немного, это недолго. Дарочка только ресницами согласно хлопнула. Услышанного вполне хватило ей, чтобы представить, сколько пришлось вытерпеть наставнице, пока сама принцесса мирно спала на мягкой лежанке. Дриады смотрели очень внимательно, как незваная гостья, одним махом нарушившая мирную жизнь их зачарованного леса, разливает воду, добавляет сок и капает туда свои, никому из них не ведомые зелья. – Вот, – протянула Лета два деревянных бокала с полученными снадобьями. – Это для тех, кто ест мясо, а это для коз, белок и ланей. По три капли в еду, давать три дня после заката. У вас ночью все особую силу имеет, и это зелье тоже станет мощнее. Сразу любить они своих хозяев не начнут, не обещаю, зато перестанут считать врагами. А уж дальше все зависит от вас, терпение и ласка любого зверя одолеют. Да выпустите их из реки, так ничему научить невозможно. Сделайте клетки, и пусть поспят до вечера, усыпить их вы и без меня сумеете. А теперь откройте границы, нам пора. – Иди, – снова стала отстраненной и безучастной дриада, и Летуана немедленно крутнула лучик. – А она какой-то корень обещала… – пробормотала Дарочка и смолкла, подозрительно оглядываясь. – Если бы вправду хотела дать, то дала бы, – отмахнулась Лета, распутывая узел шарфа. – А просить и напоминать я не буду. Сухая корявая ветка шлепнулась ей прямо в руки, и где-то в вышине послышался удаляющийся серебристый смех. * * * – Помилуй, о величайший среди великих! – Даурбей, низко склонив голову, привычно изучал узор на своем шелковом халате. – Объяснишь, где был, тогда подумаю, – помолчав для приличия пару минут, неспешно произнес султан и приготовился слушать. Он недавно отобедал и теперь по обыкновению скучал. – Увы, о великодушнейший среди великодушных, я бы и рад, но вынужден хранить молчание, – еще ниже склонил голову маг, прикидывая, не слишком ли ошарашит своего повелителя, если закажет в салоне Айгорры узор из незабудок на левую щеку. Или уж сразу делать на все лицо? Чтобы не слушать выговор дважды. – Почему? – насторожился султан, но маг молчал. – Так, очень интересно. И порка, как я понимаю, не развяжет твой язык. – Вы, как всегда, правы, о мудрейший среди мудрых, – печально подтвердил Даурбей и выжидающе смолк, гадая, надолго ли хватит султану терпения испытывать его на твердость. – Значит, я должен обо всем догадаться сам, и никакой подсказки мне не положено. – Глазки Ахангера предвкушающе заблестели. Разумеется, видеть этого Даурбей не мог, но за годы службы изучил характер хозяина наизусть. И давно уже предугадывал почти все его слова и гримасы… хотя иногда и ошибался, как промахнулся со случайно попавшими во дворец девушками. – Но никто не запрещает мне воспользоваться помощью слуг, – пробормотал Ахангер и легонько пнул ногой стоящий возле него золотой кувшин. Звонкое эхо вырвалось из широкого горла зачарованного сосуда и унеслось к высокому потолку, многократно отражаясь от стен и колебля многочисленные серебряные дудочки, отзывающиеся музыкой ветра.