– Ваше мудрейшество… – Ворвавшиеся в зал слуги и охрана, завидев султана в полном здравии, толпой повалились на колени и уткнулись лбами в пол. – Доложите, что делал Даурбей в последние три часа? – Прятался, – не поднимая головы, выкрикнул тайный советник Келидим. – Где и с кем? – На крыше своей башни, один. – Все три часа? – В ласковом вопросе султана слышался гул приближающегося шторма. – Нет, – обреченно выдал мага советник, – только первые два. Потом у северных ворот появилось четверо магов, они поговорили и вместе куда-то ушли. Вернулся Даурбей через час. – Через сорок минут, – протестующе уточнил маг. – Имею право на обед. – А о чем они беседовали, никто не слышал? – не обратив внимания на этот протест, продолжал выпытывать султан. – Говорили, – убито промямлил Келидим, – про каких-то девушек. – Ну? – И предлагали найти Даурбею хорошее место, – отлично понимая, что наживает себе могущественного врага, выдал чужестранцев советник и сделал попытку задобрить темного мага: – Но он отказался. А потом пригласил их куда-то, и больше никто ничего не слышал. – А это кто слышал? – невинно поинтересовался Даурбей, и слуги еще крепче прижались лбами к драгоценной мозаике. – Это не важно, – отмахнулся султан и задумался. – Смотря для кого, – многозначительно буркнул придворный маг, поглядывая на почти распластавшихся по полу соглядатаев. – Вон, – махнул пальцем Ахангер, и слуги, пятясь, шустро покинули зал. – Стало быть, они хорошо к тебе относятся, раз предложили помочь со службой. И ты с ними в дружеских отношениях, потому что кого попало в свои тайные дома не водишь. А раз пригласил, значит, решил помочь найти беглянок. Ну и последнее. Поскольку ты молчишь, то, значит, дал клятву хранить все в тайне, а помогать намерен в ущерб своей службе. Ну, признавайся, угадал я? – Отчасти, – признался Даурбей, скромно потупив глаза. – Я с ними не в дружеских отношениях, а связан клятвой гильдии темных магов и обязан помогать коллегам по мере возможности. Кроме того, все они входят в сотню сильнейших магистров, а трое служат правителям соседних стран, и помогать им выгодно для внешней политики. Но молчу я по другой причине. Темные маги не берут друг с друга клятв, по крайней мере, по мелочам. И службе от моей помощи никакого ущерба быть не может, я не намерен никуда уходить, тем более надолго. Всего лишь отправлю им несколько вещиц. – И все же ты чего-то недоговариваешь… – Султан сжал бороду в кулаке и снова задумался. – А, я понял, дело в этих самых вещицах. Так что понадобилось твоим коллегам? Перья райских птиц или плоды древа молодости? – Обидно, – горько прошептал Даур и выдавил скупую слезу. – Я служу тут столько лет, раскрыл сотню заговоров и предотвратил столько же покушений, решаю мелкие и крупные задачи, устраиваю дружеские встречи, войны и праздники, а меня все время то выпороть грозятся, то подозревают в посягательстве на главные чудеса султанского дворца! Начинаю сомневаться… – Так, – нахмурился Ахангер и привстал с подушек, на которых расслабленно возлежал, – значит, тебе нужно нечто более ценное, чем перо жар-птицы. – Не нужно. Обойдутся, – непримиримо поджал губы маг. – Прямо сейчас и напишу. Делать добрые дела очень накладно – чем дольше живу, тем больше в этом убеждаюсь. – Даурбей, – вздохнув, с досадой буркнул султан, предпочитавший делать вид, будто не помнит имен обитателей дворца, – я ведь никогда не отправил бы тебя на порку, и ты прекрасно это знаешь. Мы же просто шутили. Не настолько твой господин безрассуден, чтобы оскорблять сильного мага. И скажи уже откровенно, чего тебе понадобилось. – Не мне, – упрямо поджал губы Даурбей, – а придворным магам хана Бердизара и короля Теодоруса. И магистру темной академии. А самое главное – не навсегда, а на время, потом они все вернут в целости и сохранности и до отказа заряженными. – Старинные артефакты, – поразился Ахангер. – Ты хоть представляешь, о чем просишь? – Вот именно, честно прошу! – оскорбленно вздернул подбородок придворный маг и впервые за время разговора прямо глянул в лицо повелителю. – А мог бы взять тайком, и никто бы даже не заметил. Но не хочу рисковать своим будущим. Как говорит мудрая поговорка: «Преступивший раз обязательно преступит и второй». – Сколько? – мрачно свел брови султан. – Четыре поисковых. Девочек жаль… редкий тип. А если попадут в Маржидат или болота дриад, вряд ли выберутся так же легко, как отсюда. – Бери, – подавив вздох, решительно повелел султан и добавил: – И отправь немедленно. – Слушаю и повинуюсь, – прозвенело эхо вслед магу, унесшемуся в окно на верном ковре. * * * – В Маржидате их тоже не было, – буркнул вернувшийся от своего тайного осведомителя Кадерн. Его угрюмые спутники даже не ответили, продолжая изучать карту, на которой виднелось несколько красных крестиков. Девушки здесь не появлялись, это стало понятно сразу, как только маги оказались в съемных комнатах, куда был привязан выход Кадерна. На полу и мебели довольно уютного жилища, откуда можно попасть сразу на три соседние улочки, не было никаких следов. И теперь оставалось решить, куда идти. * * * – Это Маржидат, – уверенно заявила вдруг Летуана, и Дарочка заинтересованно уставилась ей в спину, ожидая продолжения. Они шли по редкому смешанному лесу уже часа два и до сих пор не встретили ни одного местного жителя. Да и откуда им было тут взяться, если нигде не виднелось ни домов, ни хижин, ни столбов с указателями. Да тут даже дорог не было, только тропка и та еле заметная. Предупреждать ученицу о том, что идут они звериной стежкой, Летуана не сочла нужным. И теперь, высказав догадку, снова замолчала, погруженная в свои размышления. – Ну вот до чего ты иногда похожа на своего братца! – не дождавшись объяснений, тихо и огорченно посетовала ее ученица. – А ты иногда рассуждаешь очень здраво, а иногда похожа на капризную принцессу из сказки, распугавшую своими выходками всех женихов. – Знаю я эту сказку, – фыркнула Дарелетта. – Мы с сестрами давно ее обсудили и пришли к одному выводу: мерзкий сказочник за что-то ненавидел бедную девушку, потому и выставил ее такой злой дурочкой. А на самом деле она умная и очень несчастная… я даже плакала, когда поняла, как тяжело ей жилось. – Дарочка… – Летуана споткнулась от неожиданности прозвучавшего откровения и обернулась, чтобы глянуть ученице в глаза. И тут же схватила ту за руку, дернула на себя и больно стегнула прямо по голове пышной веткой, которую зачем-то таскала с собой. – За что? – пытаясь вырваться, вскрикнула принцесса. Однако наставница пришикнула так сурово, что девушка сразу поняла – лучше не сопротивляться. Летуана намного сильнее и драться умеет далеко не по-женски. – Сейчас, – оглядевшись, шикнула алхимичка. – Пока не шевелись. Подтянула к себе какой-то стебелек, осторожно поковырялась им в растрепавшейся прическе ученицы и вытряхнула оттуда на листочек небольшое странное и неприятное существо. Похожее одновременно на летучую мышку, на жабу с крылышками и на обожравшегося кузнечика. – Светлые духи, – побледнела принцесса, начиная понимать, как неверно поняла намерения наставницы. – Оно ядовитое? – Нет, – буркнула та, освобождая один из заговоренных кошелей. – Но очень редкое. – Так ты… меня… ради него… – Дарочка никак не могла найти подходящих слов, но в ее глазах все жарче разгорались обида и возмущение. – Раньше мне казалось, что ты умеешь рассуждать логично, – хладнокровно заметила Летуана, бережно упаковывая кисет. – А теперь отчетливо вижу – в этом направлении тебе предстоит еще долго работать над собой. – А ты над собой уже поработала? – поднимаясь с травы, кротко осведомилась ученица и тут же нанесла удар: – Так почему же тогда бродишь со мной по лесу, а не пожинаешь плоды своих трудов? – Как выяснилось, – с горьковатой усмешкой вздохнула ее наставница, – я тоже недостаточно верно представляла себе, насколько важны в семейных отношениях некоторые тонкости, потому и хожу с тобой. Но только в семейных. Ты же не можешь логически рассуждать и в самых обыденных, бытовых вопросах, а тем более не умеешь верно оценивать мотивы чужих поступков. И я тебе это докажу, как только дойдем до воды. Чаю давно пора бы выпить. А пока мы ищем ручей, ты расскажешь мне, о чем можно плакать в той сказке. Если мы говорим не о разных принцессах. Развернулась и пошагала вперед так спокойно, словно Дарочка только что не ударила ее по самому больному месту. Принцесса поплелась следом, мрачно сопя. Ну вот кто ее за язык дергал, совать наставнице иголки в рану? Ведь не дурочка, отлично понимает, как нелегко жить рядом с въедливым и властным Извергом. Даже такой красивой, умной и любящей женщине, как Летуана. А она еще и умудрялась ему во всем потакать – сама обеды готовила, пирожные пекла… Дарочка давно бы их Извергу за шиворот затолкала. – Лета… – пройдя с сотню шагов, жалобно позвала принцесса. – Прости меня, Лета. Я не знаю, что на меня нашло… я так вовсе не считаю. – Ты про сказку рассказывай, а я подумаю, – не оглянулась наставница. – Как знаешь. Ну, в той сказке королю почему-то приспичило срочно отдать дочку замуж. Как будто ему войной угрожали или во дворце нечего было есть. Так нет, наоборот – каждый день пиры, принцы свататься прибывали. И все сразу к королю. А тот спешил сбыть принцессу, как лавочник – залежалый товар, который совсем испортится, если вовремя не продашь. И это очень обидно и больно, когда родной отец, который в детстве качал на качелях, дарил игрушки и огромные торты, вдруг стал не просто чужим человеком, а злейшим врагом, готовым сунуть тебя в постель первому попавшемуся мужику с гербами на вымпелах, лишь бы быстрее выставить из родного дома. – Но ведь у нее был выбор, – задумчиво пробормотала Летуана. – Был. Но как выбрать, если, впервые увидав мужчину, сразу же должна дать ответ? Нас отец не торопит, и мы его за это очень ценим. Ведь принцессам намного труднее выбрать человека по сердцу, а влюбиться почти невозможно. Нам не позволено ни ходить на свидания, как горничным, ни ездить без компаньонки с приглянувшимся мужчиной на прогулку. Даже поговорить наедине не получается. Когда за Генриеттой ухаживал Геррик, весь дворец знал наизусть каждое произнесенное ими слово. Дарочка помолчала, успокаиваясь, и продолжила: – Вот и ей было очень трудно, и никто не помогал. Все хотели как можно скорее сесть за праздничный стол. А женихи, как назло, были один другого страшнее: то толстый коротышка, то старый индюк, то лощеный хлыщ. Как мог у бедной девушки от отчаяния и страха перед неминуемой свадьбой не испортиться характер? Мы с сестрами посоветовались и пришли к одному выводу – она специально так себя вела, чтобы женихи сбежали. Не догадывалась, глупенькая, что им не настолько она сама нужна была, сколько королевская корона. Но упрямый король ничего этого понимать не желал, так припекло ему поскорее сбагрить родное дитя. Вот и принял идиотское решение – выдал за первого встречного. Да еще и за строптивость не дал ничего в приданое. А уж когда мы читали про жулика, который переоделся нищим и издевался над девушкой как только мог, то все зубами скрипели от ненависти. Вот скажи, Лета, ты бы полюбила своего Изверга, если бы не сама выбрала, а тебя ему как козу продали? – Некоторые слабохарактерные девушки умудряются в таких случаях полюбить своего мужа, – не пожелала кривить душой алхимичка. – Но далеко не все. Можно многое стерпеть, когда обожаешь человека всей душой, но полюбить за издевательства я не способна. – Вот и мы такие же, – гордо задрала нос Дарочка. – Потому и сожгли все книги с этой сказкой, какие были во дворце. – Но Тодгер ведь ухаживал за тобой два года, – осторожно произнесла Летуана, давно мечтавшая понять, как помочь брату и заодно не превратиться во врага ученицы, понемногу ставшей ей подругой.