— Сейчас ты тоже станешь деловым, — пообещала Натаха, не отрываясь от экрана монитора. По-видимому, ситуация была серьезной, поэтому Глеб стряхнул с себя игривое настроение. — Может, прежде чем ты наиграешься со своим тетрисом, соизволишь ввести меня в курс дела? — спросил он. — Сейчас, сейчас, — пообещала трудолюбивая секретарша, продолжая щелкать по клавишам. Наконец, закончив свои манипуляции, она оторвалась от компьютера и посмотрела на босса своими темными бездонными глазами. — В общем, ты в офисе был и видел, чем я там занимаюсь: играю в компьютерные игры и получаю за это приличную зарплату. Твой компаньон Андрей Дмитриевич объяснял это тем, что вести деловую документацию, бухгалтерию и прочее, прочее у нас есть кому, а я, дескать, личный секретарь Глеба Ивановича и, когда он выйдет на работу, буду выполнять его требования. Так вот, после того как ты отправился в пансионат поправлять свое здоровье, я поняла, что в скором времени ты приступишь к своим обязанностям, и решила проштудировать рабочую документацию, чтобы, как говорится, быть во всеоружии. Всю рабочую неделю никого не трогала, чтобы не отвлекать персонал от обязанностей и не мешать рабочему процессу. А вот вчера, в первый выходной, приехала в офис, благо я имею на это право, и засела за компьютеры сперва менеджера, потом главного бухгалтера. Документы были в блестящем состоянии, все было оформлено надлежащим образом. Только вот в бухгалтерии было несколько незначительных несостыковок. Ошибкой это не могло быть, но и никаких пояснений, почему написаны именно эти цифры, тоже не было. Пришлось лезть в главный компьютер, твоего компаньона. Банальнейший рассказ секретарши постепенно стал занимать Кольцова, он сел в соседнее кресло, внимательно слушая Наталью. — В главном компьютере — то же самое, и опять же никаких пояснений. Зная педантичность Акулова, я ни на секунду этому не поверила. Пришлось вскрыть «черный» терминал... — Подожди, — Глеб бесцеремонно перебил Натаху, — как это вскрыть, такие вещи не так просто подломить. Тем более что Андрюха гений в программировании, почти бог. — Вот, вот, — кивнула Натаха, она впервые улыбнулась. — Почти бог, он обеспечил терминалу три степени защиты, которые, как он считал, по зубам только большим специалистам, а их не так и много. Считая себя гением, он настолько увлекся, что несколько раз при мне вскрывал и закрывал терминал. А я просто запомнила пароли и последовательность. У сыщика отвисла челюсть, потом он взял себя в руки и произнес: — Воистину сказано: «На всякого мудреца довольно простоты». Секретарь-референт никак не отреагировала на комплимент, продолжала все тем же деловым тоном: — Вот когда я влезла в терминал, меня охватил ужас... — Что же ты там обнаружила такого страшного? — не удержался он от вопроса. Наталья посмотрела на босса долгим задумчивым взглядом, слегка прищуренные глаза делали ее лицо похожим на гипсовую маску. — Я обнаружила, — совершенно спокойно произнесла она, — что охранно-детективная работа нашего агентства — всего лишь вершина огромного коммерческого айсберга, который создал твой друг детства Андрей Акулов. Никогда не думала, что фамилия может так характеризовать человека: настоящая акула капитализма... — Что? — Кольцов ничего не понял. — Какой айсберг? Какая коммерция? И при чем здесь акула капитализма? — Смотри сам. — Натаха развернула в его сторону компьютер, и в глазах у него зарябило от накладных, расписок, счетов, платежей и товарных векселей. Положив ноутбук себе на колени, он внимательно стал вчитываться в документы. То был настоящий экономический спрут, щупальца протянулись из Москвы в разные уголки бывшего Советского Союза. В Сибирь поставлялись продукты питания, из Таджикистана вывозились минералы для продажи в Европе. Из Европы везлись те же продукты питания, необходимое оборудование для предприятий. В накладных значились города Урала и Крайнего Севера. «Поставка станков на ювелирную фабрику города Хребет-Уральский», — прочитал Глеб на одной из накладных, и сразу же вспомнилась негостеприимная встреча в этом маленьком провинциальном городке. Перед глазами мелькали фамилии посредников, продавцов, покупателей. Номера счетов, номера договоров, цифры, цифры, цифры... аж в глазах зарябило. — И что все эго значит? — наконец проговорил он. После многих часов, проведенных перед компьютером, глаза слезились, спина ныла, будто вагон с песком разгрузил, голова болела, как с большого бодуна, а мозги отказывались переваривать прочитанное. — Это означает только одно: твой дружок Акулов ведет свою игру. И, как видишь, ведет ее по большому счету, вернее счетам, в качестве прикрытия используя наше агентство. — Говоря это, Натаха встала с кресла и подошла к Глебу так. близко, что он смог ощутить едва уловимый запах тонких французских духов. За долгие месяцы, проведенные в больнице, и потом, во время их с Наташей размолвки, он почти забыл запах ее любимых духов, запах ее тела. И вот теперь снова этот запах. Горячая волна возбуждения нахлынула на него. Он отложил компьютер, поднялся с места, встал почти вплотную к ней, чувствуя ее учащенное дыхание. — Хочешь узнать правду, — неожиданно произнесла Наташа, — спроси у первоисточника. Спроси у своего дружка. Позвони и спроси у Андрея Дмитриевича. В ее голосе было столько злобы, что сыщик тут же забыл о своем потаенном желании и буркнул: — Вот возьму и позвоню. Сейчас же. Но взять трубку мобильного телефона он не успел: входная дверь распахнулась, в дверном проеме стояла Марина. Глаза ее горели яростью, грудь тяжело вздымалась — истинное воплощение фурии. Несколько секунд женщины разглядывали друг друга, потом Наташа отстранилась от Глеба, а Марина неожиданно закричала. — Так вот где ты! Все, финита ля комедия. Смена караула. Счастливо оставаться, дорогуша, скоро он и тебя заменит. Фурия исчезла так же внезапно, как и появилась, а секретарша, к которой были обращены последние слова, спокойно начала собирать вещи. Отключила компьютер, затем закрыла его и, повесив на плечо сумочку, молча направилась к выходу. Глеб ошарашенно смотрел ей вслед, потом сорвался с места и бросился вдогонку. Догнал, когда Натаха садилась в машину, распахнул дверцу, сел рядом с ней и как можно спокойнее спросил: — Ну что ты взбесилась? Что такого произошло? Подумаешь, короткий курортный роман, не более того. Поджав губы, Натаха молча завела мотор и, дав ему немного прогреться, резко надавила педаль газа. Машина сорвалась с места, круто развернувшись, понеслась в направлении ворот. — Ну, скажи хоть слово, — взмолился он. — Слово? — взревела секретарша, нажав перед воротами на тормоз. — Так вот это слово — кобель, понял? Он ничего не успел сказать, как на него обрушился поток бранных слов. — За то время, что я на тебя работаю, сколько раз из тебя делали отбивную, и кто тебя отхаживал, кто кормил с ложечки? Я, а не твои шлюхи. А ты, только приходишь в себя, сразу ищешь, к кому залезть под юбку. И так до следующей больничной койки. Но теперь все, хватит, мне надоело быть при тебе секретаршей, любовницей, нянькой и кухаркой. С сегодняшнего дня только деловые отношения. Теперь я для тебя только секретарь, а на остальные должности поищи других дур. Ты понял? Ее крик неожиданно вернул Кольцову самообладание. — Чего орешь? — как можно спокойнее проговорил он. — Я все понял. — А раз понял, выметайся из моей машины. Говорить больше было не о чем, он выбрался из салона малолитражки, сильно хлопнув дверцей. Охранники уже распахнули ворота, и «Ниссан», сорвавшись с места, пронесся мимо них. Некоторое время Глеб смотрел вслед удалявшейся машине, пока она не скрылась за поворотом, потом развернулся и зашагал в обратном направлении. Раздражение от недавнего разговора прошло, на душе остался неприятный осадок. Все, что сказала Натаха, было правдой, только изменить ничего нельзя, такова была его натура. Только сейчас он вдруг заметил, что на дворе почти ночь. День пролетел, загруженный не очень приятным занятием: перелопачивать документацию, подтверждающую крысятничество друга детства и компаньона по бизнесу. Вечер тоже не сложился, о ночи говорить и вовсе не приходилось — и к Марине не пойдешь, и Натаха уехала. Глеб сел на скамейку и, откинувшись на спинку, вдохнул воздух полной грудью. Хотелось курить, но сигарет не было, да и врач категорически запретил, велел сердце беречь. Просидел он так довольно долго, продрог и ничего другого не придумал, как поехать в Москву и еще раз объясниться с Натахой. В конце концов, если он не прав, надо извиниться. Правда, возникла проблема транспортировки в это время суток, но на этот счет у сыщика была идея. * * * Трель телефонного звонка прозвучала пронзительно. Сидя в глубоком кресле с зажженной сигарой, гигант вздрогнул и, протянув руку, снял трубку с аппарата. — Слушаю, — сказал он, не вынимая сигары изо рта. Минуту он слушал молча, затем, выпустив клуб сизого дыма, пробормотал: — Все-таки ушел. — Через несколько секунд после паузы он добавил: — Ладно, зачищайте их, только красиво, без следов явного исполнения. Положив трубку обратно на аппарат, гигант задумался. Последние годы, живя на острие меча, он научился кожей ощущать опасность. Вот и в последнее время он чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. * * * Костя открыл дверь сразу, едва раздался стук. В руке он держал неизменную бутылку джина «Гордоне». Увидев Глеба, он спокойно спросил: — Какие проблемы? — Понимаешь, Костя, мне нужно в Москву, а машины под рукой нет. А надо срочно. — Нет проблем, — пожал плечами Костя, отхлебнув из бутылки, тут же взял с журнального столика связку ключей и бросил их. — На стоянке «Мерседес-220» черного цвета, не перепутаешь, там одна такая тачка конченная. Я ее беру на такие выезды, чтобы не жалеть, если угроблю. Можешь не миндальничать с ней. — Спасибо, Костя. Но Иванов лишь отмахнулся. — Нэма за що. — Потом добавил: — На брелке номер моего мобильного, если проблемы, звони, окажем посильную помощь. — Обязательно, — кивнул Кольцов другу, направляясь к выходу, но Костя его еще раз окрикнул. — Эй, Глеб, «пушка» не нужна? — Да нет, не надо, — он как-то опешил от такого простого предложения. — А у меня здесь и нет, — рассмеялся Костя, закрывая дверь. Машину Кольцов нашел без труда, никто не пытался проверим документы на право собственности автотранспорта, в «Парадизе» отдыхала слишком серьезная публика, чтобы останавливаться на мелочах. Охрана на воротах тоже не проявила бдительности. Выехав за территорию пансионата, он надавил на педаль газа, увеличивая скорость. Свет фар, подобно двум клинкам, резал черноту асфальта, а ко леса отличной немецкой машины легко пожирали километры дороги Неожиданно Глеб ощутил в груди какой-то холод. Раньше его инстинкт самосохранения предупреждал приторно сладким запахом мертвечины. Теперь была неясная тревога, что-то непонятное: либо смешались критерии опасности, либо опасность грозила не ему. Чем ближе подъезжал к Москве, тем сильнее становилась тревога. Не доезжая Кольцевой, он увидел скопление милицейских машин со сверкающими всеми цветами радуги проблесковыми маячками. Сбавив скорость, Глеб подъехал к месту оцепления, поставил «Мерседес» у обочины, выбрался из машины и не спеша пошел в сторону скопления людей. Из-за позднего времени праздных зевак было немного. Несколько автолюбителей, возвращавшихся с дач после выходных, да водитель грузового «ГАЗа», немолодой мужчина в промасленной спецовке с закатанными по локоть рукавами, не по сезону обутый в тяжелые кирзовые сапоги. Когда Кольцов к нему приблизился, водитель на руках объяснял инспектору ГИБДД ситуацию. — Легковушка шла правильно, в правом ряду с дозволенной скоростью, с горящими фарами, все как положено, а «КамАЗ» шел по встречной. Неожиданно его повело, то ли водитель заснул, то ли не справился с управлением и выскочил на противоположную сторону. Легковушка пыталась уклониться, но ничего не получилось. «КамАЗ» сперва ударил ее в заднее левое крыло, а когда машину развернуло и выбросило на обочину, грузовик еще раз ударил ее, смял капот и опрокинул легковушку. Потом из грузовика выбрался парень, заглянул в перевернутую машину, но увидев, что я подъезжаю, сел в «КамАЗ» и быстро уехал. — Он был один в грузовике? — делая записи в рабочем блокноте, спросил инспектор.