— Потому что Вадим после возвращения из Швейцарии не был похож на самого себя. Он плохо ел, просыпался от каждого шороха. И уж, извините, его нервная система была на таком взводе, что как мужчина он ничего не мог. Стопроцентный импотент, царствие ему небесное, — скороговоркой говорила Лариса, бросая на Глеба злые взгляды. — А причины такой резкой перемены вам, случайно, не известны? — продолжал спрашивать Олег. — Конечно, известны. — Недавняя любовница Кольцова уставилась на него испепеляющим взглядом и громко сказала: — Вот он. — Я? — вырвался удивленный возглас у Глеба. — Да Вадика ее я никогда не видел. — Интересно. — Донцов тоже внимательно посмотрел на него, потом перевел взгляд на собеседницу и спросил: — Он что, угрожал вашему мужу? — Да нет, Глеб с Вадиком даже не были знакомы, — последовал еще более умный ответ. Теперь с удивлением смотрел на Ларису и Аяз, пытаясь уловить хоть какую-то логику в ее словах. Женщина, поняв свою оплошность, попыталась исправиться: — Когда Глеб лежал в больнице, я его несколько раз навещала. Там же познакомилась с Андреем Акуловым, он тоже навещал Глеба, как потом оказалось, они компаньоны. Андрей оказывал мне разные знаки внимания, дарил цветы, приглашал в ресторан. Я думала, что интересую его как женщина, ан нет, делягу интересовал мой муж. Пришлось познакомить. До отъезда Вадима в командировку в Женеву Андрей с ним виделся несколько раз. Как я поняла, были у них какие-то дела. В аэропорту Вадик, прощаясь со мной, шепнул на ухо: «Скоро мы заживем, как короли». А вернулся мой король тише воды, ниже травы, и вскоре его зарезали. Я думаю, это работа Андрея, он хваткий парень, добивается того, чего хочет. А Вадим, видимо, его подвел, и он его... — Нет, — оборвал Ларисины умозаключения Донцов. — В тот день, когда вечером зарезали Вадима Долгова, утром был застрелен Андрей Акулов. И, судя по почерку, а оба убийства были замаскированы — одно под ограбление, второе под самоубийство, можно смело предположить: это работа одного человека или одной и той же группы лиц. Сейчас все трое смотрели на Кольцова, и если в глазах Олега читалось любопытство, в глазах Аяза настороженность, то глаза Ларисы были полны животного страха. «Действительно, ловко получается: всю ночь перед убийством Андрея я просидел в хирургии Склифа, местные эскулапы штопали Натаху после аварии. Утром Акулова застрелили, алиби у меня нет. А если учесть, что перед аварией моя секретарша вскрыла «левые» махинации моего компаньона, то вот вам повод его пришить, месть за подругу и обгаженную дружбу. Только при чем здесь Вадик с его импотенцией?» — Что скажешь, Глеб? — Донцов устал ждать, когда сыщик закончит размышлять. — А Вадик тут каким краем прилип? — Это все, на что хватило сообразительности. — Надеюсь, ты не думаешь, что я его пришил из ревности? — Нет, — усмехнулся Донцов, — ты бы не резал, сломал бы шею и оформил как бытовуху. Тебя этому учить не надо. — Это вопрос? — спросил Кольцов, еще не понимая, куда клонит его милицейский друг. — Констатация факта. — Тогда что из этого всего получается? — Пошли отсюда, по дороге объясню. — Олег прошел к двери, бросив ошарашенному хозяину казино и его подруге: — Счастливо оставаться. А на вашем месте, Лариса Анатольевна, я бы пока не покидал эту обитель. Когда все утрясется, мы вам сообщим. — Потом тронул Глеба за плечо: — Все, скажи тете и дяде до свидания, и пошли. — Да подожди ты, — попытался тот задержаться. — Мне же надо женщину найти. А без Лариной помощи я запарюсь. — Пошли, я отыщу тебе, какую захочешь. И быстрее, чем кто-либо. Ну что тут скажешь? Тяжело вздохнув, сыщик вышел вслед за Олегом. Охранники, сторожившие главный вход в казино, ошалело уставились на них. Шеф внутренней безопасности по рации связался с хозяином, тот приказал беспрепятственно выпустить гостей. Широкоплечий охранник, поддерживая на изгибе локтя помповик, широко раскрыл входную дверь. Едва они вышли, он небрежно бросил вслед: — А мент — настоящий Копперфилд, из одного сделал двоих. Олег никак не отреагировал, а Глеб подумал: «Сейчас босс с вас спросит, откуда взялся второй». Они вышли на автостоянку и сели в «Форд» Донцова. Олег сунул электроприкуриватель в гнездо, потом с сожалением посмотрел на друга и сказал: — Ты хоть понимаешь, как ты сейчас влип? — По-моему, мы оба это знаем. Лучше скажи, какая связь между смертью Акулова и этого Вадика. — Это долгая история и довольно витиеватая. Твой дружок Акулов, занимаясь частной охранной деятельностью, «замутил» какую-то «левую» махинацию, — прикуриватель щелчком выпрыгнул из гнезда, Донцов приложил раскаленную спираль к сигарете. — Покойный Вадик был дипломатом, как про него сказали в МИДе, молодой, но очень Перспективный. Он входил в состав делегации, которая в Швейцарии вела переговоры с южноафриканским алмазодобывающим концерном «Де Бирс», монополистом торговли бриллиантами. Россия хочет доверить «Де Бирс» продажу наших алмазов и бриллиантов. Понимаешь, о чем я говорю? — Конечно, — ответил Кольцов, наблюдая через лобовое стекло за мельтешением в казино. Охранники, будто намазанные скипидаром, бегали по этажам. По-видимому, Аяз проводил учения по защите своей собственности. — Понимаю, Олежек, информация о переговорах несекретная, и о ней говорили и по «ящику», и в газетах. — Так вот, — продолжал Олег, — перед отъездом в Женеву Вадик встречался с Андреем. После этого подающий надежды дипломат заявил своей ветреной жене: «Скоро мы заживем как короли». — Ну, это я слышал. Вернулся Вадик домой не королем, а перепуганным импотентом. — Знаешь почему? — Думаю, ты скажешь. — Правильно думаешь, мне действительно удалось это выяснить. — Донцов самодовольно улыбнулся. — Переговоры неожиданно были заморожены по инициативе «Де Бирс». Причина: кто-то сбросил на европейский черный рынок огромную партию драгоценных камней. При этом, заметь, все камни обработаны по высочайшему классу. Естественно, большая партия драгоценностей по демпинговым ценам резко понизила цену на официальном бриллиантовом рынке. Эту аномалию засекла служба безопасности концерна. Руководство «Де Бирс» тут же приостановило переговоры до окончания расследования. Вот это и напугало Вадика, на карту была поставлена не только его карьера, но и свобода. Такая перспектива кого хочешь напугает. Как мне удалось выяснить, Акулов несколько раз искал встречи с ним, приглашая в сауну, ресторан. Но дипломат избегал встреч. По-видимому, его хотели успокоить и до времени «законсервировать», все равно он увяз. Но неожиданно произошло что-то, выходящее за обычные рамки, из-за чего Андрея и Вадика в форсированном режиме ликвидировали. Интересно, что это могло быть? — Очень интересно? — А ты знаешь ответ? — Донцов недоверчиво покосился на друга, тот утвердительно кивнул головой. — Говори. — За день до этого Натаха привезла мне в пансионат дискету с информацией, скачанной с «черного терминала» Акулова. Из дискеты я узнал о торговых сделках, подпольно проводимых через наше агентство. На обратном пути в Натахин «Ниссан» врезался «КамАЗ», ликвидатор ожидал, что вместе с секретаршей в машине буду и я. Когда поняли, что меня нет в машине, швырнули в мой коттедж гранату. Но было уже поздно, я уехал в Москву. Вот тогда они и решили ликвидировать известных мне действующих лиц. Хотя, честно говоря, Вадика к Андрею я вряд ли смог бы привязать, это они перестарались. — Ничего не перестарались, — отрицательно покачал головой Олег. — Тебя они упустили, а дипломат, узнав об убийстве или «самоубийстве» Акулова, со страху мог рвануть в милицию с «чистосердечным» признанием. А так — «молчат только мертвые». Удивительно, как они еще до тебя не добрались? — Почти добрались. Только ведь и я не салабон, сообразил, что после Натахи и Андрея наступил мой черед. Бегать и прятаться мне не привыкать, поэтому до сих пор жив. — Это похвально, что ты живой, — усмехнулся Олег. Но глаза оставались холодными и подозрительными. Сыщик остается сыщиком, даже когда беседует с другом. — Впрочем, сейчас наиболее подходящая кандидатура на роль главного злодея — ты. Андрей в этой историй был лишь ширмой. Пока ты лежал в больничке, твой компаньон использовал агентство для прокручивания ряда махинаций. Большие люди стоят за Акуловым, так? Кольцов неопределенно пожал плечами: — Вряд ли они по московским меркам большие. Умные, хитрые, коварные и кровожадные — это да. Но вряд ли большие. Донцов тут же ухватился за эти слова: — Ты знаешь, кто стоит за Акуловым? Где их искать? — Ты, Олежек, найди мне девушку, которую обещал, а я постараюсь преподнести тебе творцов этой мутной истории на тарелочке с голубой каемочкой. — Не мели ерунду, Каскадер, — неожиданно взорвался Донцов. — Достал «ствол» и опять решил поиграть в войнушку? Давно с больничной койки? Ты же в розыске. Лучше слей мне информацию, а сам сдайся, я тебя помещу в изолятор ФСБ. Пересидишь смутное время в тишине одиночной камеры. — Во, блин, спасибо, Олежа, удружил посадить меня в изолятор некогда родной мне «конторы». Нет уж, уволь. Ты лучше найди мне женщину, а я обещаю: в течение последующих двух-трех суток найду осиное гнездо, и ты будешь первый, кто об этом узнает. — Что ты привязался к этой бабе? — Донцов хотел отмахнуться, но, видя злобно перекошенную физиономию, сдался и обреченно сказал: — Ладно, давай ориентировку. В течение пяти минут Глеб выложил все, что знал о своей зазнобе. Сыщик внимательно его выслушал, потом достал трубку мобильного телефона и набрал номер. — Алло, кто у телефона, Косяков? Чем занимаешься? Отрабатываешь связи вдовы? Отставить. Сейчас дуешь в МГУ, поднимаешь архивы пятидесятилетней давности, ищешь Марину Нефедову или какую другую, подходящую под ориентировку. Ей двадцать пять—двадцать семь лет, эффектная блондинка, выше среднего роста, фигура голливудского стандарта, примерно 90-60-90. И вот еще характерная деталь: есть информация, что Нефедова разрядница по какому-то из водных видов спорта, предположительно по синхронному плаванию. Все понял? Хорошо, к утру мне нужен положительный результат, то есть адрес женщины. — Отключив телефон, Олег посмотрел на друга. — Завтра будет адрес твоей Нефедовой. — Это хорошо, — кивнул сыщик. План действий в основном созрел. — Тебя куда-то подбросить? — спросил Донцов, вставляя ключ в замок зажигания. — Нет, — ответил Кольцов, — меня за углом ждет машина. — Ну, тогда бывай. Глеб выбрался из удобного салона «Форда», направился к припаркованной «восьмерке». Приближалось время встречи. Следовало торопиться. В сумерках он подъехал к одноэтажному и длинному, как коровник, зданию с крышей, покрытой черепицей. Стены были выкрашены белоснежной краской, на узких, как бойницы, окнах стояли ажурные черные решетки. Вокруг всего здания был разбит палисадник с молоденькими елочками, живой изгородью и «альпийскими горками», украшенными экзотическими растениями на летний период. Внешний вид оставлял желать лучшего, но выбирать не приходилось, в конце концов он пришел сюда не на банкет. Оставив машину на стоянке, не торопясь, направился в ресторан, на крыше которого красовалась неоновая реклама: «На привале». Огромная стеклянная дверь была выполнена в виде мозаики, повторяющей одноименную картину с развалившимися на поляне тремя хвастунами-охотниками. Над дверью прямо из стены торчало бревно, на нем сидел механический фазан, очень похожий на живого. Птица водила головой из стороны в сторону, время от времени махала крыльями и на манер павлина распускала хвост. Едва сыщик подошел к фазану, стеклянная дверь разъехалась в стороны и ему навстречу вышел моложавый мужчина с холеным лицом старого ловеласа, слегка отвислыми щеками и двумя глубокими залысинами, охватывающими седой «суворовский» хохолок на большом лбу. — Мне назначена встреча, — первым заговорил Кольцов, чтобы не выглядеть жалким попрошайкой, клянчащим подаяния. — Мы в курсе, Глеб Иванович, вас ждут, — голосом оперного тенора произнес метрдотель. Повернувшись в глубь ресторана, он обратился к одному из официантов: — Проводи. Юноша лет двадцати, одетый в наряд дореволюционного полового — ярко-красную сатиновую косоворотку, подпоясанную веревочным ремешком, обутый в лакированные сапоги с узким, острым носком, согнулся в поклоне: — Прошу-с. Кольцов переступил порог ресторана, стеклянная дверь с легким шипением закрылась. Они прошли через богато обставленный холл, где выстроились вдоль стены, как проститутки в борделе, еще несколько официантов. Зал был оформлен в духе эмигрантской ностальгии, стены были отделаны деревянной лакированной вагонкой и по периметру украшены охотничьими трофеями — головами лосей, кабанов и косуль. Плетеная мягкая мебель была выставлена в шахматном порядке. На каждом столике стоял светильник под цветным матерчатым абажуром. В противоположном торце зала была выстроена сцена в виде огромной раскрытой раковины, по краям стояли чучела двух огромных медведей с хищно разинутыми пастями. — Прошу сюда, — официант указал в сторону отдельных кабинетов, расположенных с левой стороны зала. Возле первой двери стояли два коротко стриженных мальчика в строгих костюмах, похожие, как близнецы. Узкий лоб, выпирающие вперед квадратные челюсти и маленькие, как смотровые щели танка, злые глазки. — Сдайте оружие, — сказал правый из близнецов тоном человека, точно осведомленного, что гость вооружен. Запустив руку под куртку, Глеб достал пистолет. Держа «ТТ» за ствол, протянул правому близнецу.