— Еще есть? — угрожающе поинтересовался левый близнец. Глеб развел руками, позволяя себя обыскать. Охранник к нему не прикоснулся, в его руке оказался прямоугольный предмет, похожий на линейку. Портативный металлоискатель подобно мотыльку облетел вокруг сыщика. — Чистый, — Сказал левый. Правый сунул пистолет за пояс и тут же прикрыл его полой пиджака, потом указал рукой на дверь кабинета: — Вас ждут. Небольшое помещение, обитое бархатом, большой круглый стол из красного дерева и два массивных стула с высокими резными спинками. За столом напротив двери сидел немолодой мужчина в дорогом костюме мышиного цвета строгого покроя, неестественно яркий галстук был пронзен золотой булавкой в виде цветка, в центре которого отливала перламутром большая жемчужина. Достаточно беглого взгляда, чтобы понять: перед Кольцовым ярко выраженный представитель Кавказа. Черные с благородной проседью вьющиеся волосы, гордый профиль с мощным, как орлиный клюв, носом, черные, как маслины, глаза. — Добрый вечер, — первым поздоровался Глеб. — Добрый, — без акцента ответил хозяин отдельного кабинета. Поднявшись со своего места, он протянул руку с узкой длинной ладонью. Пожатие его было мягким. — Меня зовут Гидеван Натанович, фамилия в данном случае значения не имеет. Как вас зовут, я знаю, Глеб Иванович, присаживайтесь, нам есть о чем поговорить. Они сели за стол, новый знакомый положил на стол пачку сигарет и предложил: — Курите. — Потом спохватился. — Ах, простите, забыл, врачи запретили вам курить. Кольцов улыбнулся. Немного примитивно его собеседник решил сразу показать, что ему все известно о собеседнике и тот должен проникнуться уважением или испугаться. Но при этом становилось ясно, что разговор будет по-настоящему серьезный. — Мы действительно знаем о вас почти все, — будто прочитав его мысли, заговорил Гидеван Натанович. — В определенных деловых кругах Москвы у вас приличная репутация, что для частного детектива большая редкость. Но сейчас не время для комплиментов, сейчас нам взаимовыгодно объединить усилия. Мы хотим... — Простите, Гидеван Натанович, — перебил Глеб своего собеседника. Он разглядел на мизинце его правой руки раритетный перстень с большим темно-кровавым рубином, а на левой руке поблескивал платиновый «Ролекс», украшенный мелкими бриллиантами, такая цацка стоит двадцать-тридцать тысяч долларов. Перед ним сидел настоящий туз, а не сявка, пытающаяся выдать себя за крутого. — Кто мы? — Мы — финансово-промышленная группа, — произнес кавказец. Выдержав небольшую паузу, он со значением добавил: — Такие объединения называются синдикатами. Известный вам Вадим Григорьевич Картунов служил у нас председателем правления банка «Самоцвет-Инвест». — Так это он меня вам сосватал? — Нет, — Гидеван Натанович отрицательно покачал головой. — У нас достаточно мощная служба безопасности, чтобы не обращаться к одиночке, пускай даже талантливому. — Тогда не понимаю. — Сейчас объясню. — Кавказец достал сигарету, не спеша прикурил, затем заговорил снова: — Интересы нашей группы распространяются на все сферы производства и науки. Если что-то может принести доход, мы инвестируем в него средства, а потом получаем прибыль. Кольцов не стал задавать глупого вопроса: относится их бизнес только к легальным сферам или... И дураку понятно, что сверхприбыли приносит лишь криминал. Вопрос задал другой: — Это как-то связано с моими нынешними неприятностями? — Представьте себе. — Тогда внимательно слушаю. — Когда страна под названием СССР разделилась на полтора десятка независимых государств и быть богатым стало неопасно, наступила эпоха накопления первичного капитала. Мы, группа небедных и неглупых людей со связями, создали сеть торговых фирм, несколько банков на периферии (чтобы меньше бросаться в глаза завистникам и конкурентам). Стремительное вливание нашего бизнеса в мировую систему позволило наладить плотные отношения с западными деловыми кругами. Соответственно и доходы стали фантастическими, мы покупали заводы (предварительно их обанкротив), а затем сырье, продавали на Запад, экономя на рабочей силе и тому подобном. Наша финансовая группа постепенно стала превращаться в государство внутри государства. — А я какое имею к этому отношение? — До недавних пор никакого. Но всему свое время. — Тогда я весь внимание, — Глебу действительно стало интересно, где он или его агентство могли пересечься с крутыми мафиози. — У нас была четкая и отлаженная система. В технологический процесс посвящать вас не буду, это в какой-то мере коммерческая тайна. Да и не в этом дело. Неожиданной проблемой для нас стал, не поверите, «чеченский синдром». Ну, ладно бы, как в кино любят показывать, один контуженный на войне ветеран объявил войну преступности. Мы бы быстро нашли на него управу. Но бороться с хорошо подготовленной организацией, за которой к тому же стоит государство, — это очень накладно. Но не бороться — значит еще больше усугубить положение... Мозг сыщика подал сигнал тревоги, что-то в словах собеседника показалось ему до боли знакомым. Гидеван Натанович улыбнулся, видимо, он действительно обладал даром телепатии. — Да, да, Глеб Иванович, вы правильно подумали, это недавние ваши милицейские «друзья» из Хребта-Уральского, славного городишки, который вы едва не разнесли на молекулы. Правда, это было сделано по нашей наводке. — А вы-то каким боком причастны к этому делу? — удивился Кольцов, понимая, что пять минут назад его собеседник объяснил простую вещь: Картунов был всего лишь наемным рабочим у этой «финансовой группы». — Хребет — городишко районного значения, для такого финансового монстра, как ваш, это не дичь. — Не все то золото, что блестит. Настоящие деньги не там, где реклама, блеск мишуры, деньги делают в смраде плавильных печей, в гуле цехов и толкотне бирж. Финансовые империи — это муравейник, где маленькие мураши все тянут в свой дом, накапливая питание для королевы муравьев. Естественно, роль королевы мы отвели себе. — Ну, вопросы политэкономии мы отложим до следующего раза, — перебил Глеб своего не в меру разговорившегося собеседника, понимая, что ничего существенного он не скажет. — Давайте лучше вернемся к событиям нашей «командировки» на Урал. Каким боком причастны вы к этому делу? В глазах кавказца блеснули искры негодования, он привык, что, когда он говорит, все внимательно слушают. «Ну, я не его подчиненный, а частный детектив и задаю вопросы тогда, когда считаю нужным. Что делать, издержки профессии». — Когда после Хасавюрта армия и милиция стали возвращаться к местам постоянной дислокации, вернулись в родные пенаты и тамошние менты под предводительством Гестапо, полковника Хрохмина, — глаза Гидевана Натановича вспыхнули яростью. — Вначале эти ветераны взялись за черных, то есть инородцев. Что еще надо народу? Потом начались гонения на блатных, приблатненных и всякую другую шелупень. Тоже приветствовали все. Преступность ведь пошла на убыль... — Ну, это я все знаю и сам. Покойный Картунов поведал во время путешествия по матушке России. — Теперь я расскажу то, чего вы, Глеб Иванович, не знаете. Менты, подобрав под себя городское дно, неожиданно железной рукой взяли за горло местный бизнес. И сразу же перекрыли нам кислород. Милиция в союзе с прокуратурой — страшная сила, что ты им сделаешь? Посылать боевиков себе дороже, эти отмороженные ветераны запросто пустят в ход оружие. Сами ведь знаете? Кольцов кивнул. Действительно, хребтовские милиционеры запросто палили им вслед из всего оружия, что привезли из Чечни. А напоследок угостили его еще гранатой из подствольника. Лихую команду подобрал Гестапо. — Ну а почему бы вам не натравить на бунтарей вышестоящее начальство? — удивленно пожал плечами сыщик. — Да уж, — усмехнулся Гидеван Натанович. Из зала донеслась музыка, ресторан зажил своей настоящей жизнью. — Владимир Леонидович Хрохмин талантливый мент, ему бы в министерстве сидеть, толку было бы больше в борьбе с преступностью. Он и его псы из следственного отдела быстро вычислили не только местную «золотую жилу», но и ее куратора. Картунова они специально держали под домашним арестом, он был их козырем против нас. Вадим Григорьевич знал достаточно, чтобы нам серьезно навредить. Поэтому пришлось искать обходной маневр. — То есть меня. — Да нет, — усмехнулся Гидеван Натанович, — про вас мы узнали, когда вы сели в машину, Глеб Иванович. А вся операция строилась под покойного Акулова, он серебряный призер гонок «на выживание», да и контора за ним стояла серьезная — ФАПСИ. Хотели использовать вслепую, Акулов должен был отвлечь на себя внимание штурмовой группы. Тем следовало освободить Картунова, в крайнем случае ликвидировать. Но доблестный капитан немного спутал нашим бойцам карты. — Неужели мы так топорно работали? Редко когда выпадает возможность услышать объективный отзыв. — Наоборот, — лицо собеседника расплылось в довольной ухмылке. — Группа сопровождала вас повсюду и готова была в любую минуту вмешаться. Трижды они чуть себя не обнаружили. Первый раз, когда вы захватили Картунова и вырывались из города, второй раз, когда попали в плен к дорожным бандитам, и третий, когда вернулись обратно в Хребет и взяли заложником самого полковника. Наш начальник службы безопасности до сих пор не может спокойно говорить Об этом случае, говорит — шедевр из истории специальных операций. — В свою очередь, могу отметить профессионализм вашей службы безопасности. За все время нашего «круиза» мы так и не заметили ваших людей, — ответил Кольцов, про себя подумав: «Когда еще было высматривать третью силу?» Но вслух добавил совсем другое: — Неужели эта встреча нужна была только для выяснения некоторых неизвестных деталей из недавнего прошлого? — Нет, — Гидеван Натанович отрицательно покачал головой, — все эти воспоминания нужны были для вас, Глеб Иванович. Чтобы вы поняли, что я человек не сторонний. А разговор пойдет как раз о последних днях. О той карусели, что завертелась, как только вы покинули больницу. — То есть? — Когда мы замышляли акцию «Побег из Хребта», то на бумаге получилось все очень гладко. Более того, вы все разыграли как по нотам. Освободили Картунова, живьем довезли его до Москвы и при этом умудрились шум поднять на пол-России. Хрохмину уже было не усидеть «великим инквизитором» в Хребте, милицейское начальство должно было схватить его за холку. Ну, чтоб была здоровая конкуренция, мы подключили ФСБ, правда, для этого пришлось рассказать «о подвигах» капитана Акулова. Оперативники и следаки сработали, как надо, конституционный порядок в небольшом уральском городке был наведен и нарушители задержаны. Оказалось, что Хрохмин со своим ближайшим окружением исчез. Это тоже не самые свежие новости. О суде над задержанными милиционерами и побеге их шефа Кольцов узнал, еще когда лежал в больнице. — Все правильно, — кивнул собеседник. — Только если вы лежали в больнице, это еще не значит, что мир впал в спячку. Мир все так же стремительно развивается. Лицо кавказца было абсолютно бесстрастным, он перестал курить, бросив окурок в хрустальную пепельницу. Не лицо, а гипсовая маска, Глеб даже приблизительно не мог угадать, к чему клонит этот старый респектабельный мафиози. — А более подробно вы свою мысль развить не можете? — наконец спросил он. — Конечно, — уголки губ Гидевана Натановича слегка дрогнули, изображая некое подобие улыбки. — Честно говоря, на ваше, Глеб Иванович, агентство мы давно обратили внимание. Наши эксперты тщательно «копали» под него и под вашего компаньона. Тщательно и скрытно, поэтому так долго провозились. И ничего не нашли. Но когда Костя попросил меня встретиться с вами для консультации и заодно поведал о череде неприятностей, преследующих вас и ваших близких, а также и о «черных файлах» Акулова, тогда все встало на свои места. — Что все? — Последние несколько месяцев нам постоянно кто-то вставлял палки в колеса. Мы несли убытки незначительные, но все же... Сперва мы потеряли Хребет, потом другие мелочи, это могло оказаться началом конца. Против нас действовал кто-то очень осведомленный. Секьюрити начали проверять личный состав нашего конгломерата. И тут загадочно погибает Картунов. Вот после этого мы вышли на ваше агентство. — При чем тут агентство? — Глеб все еще не понимал, вернее, не хотел понимать навязываемую версию. — В подземный гараж Вадима Григорьевича вызвал Андрей Акулов. И пока Картунова размазывал по бетонному полу его же «мерс», ваш компаньон преспокойно играл в клубе с друзьями в большой теннис. У него было железобетонное алиби. — Может, это была подстава? — Подстава была, когда убили самого Акулова, замаскировав его смерть под самоубийство. — Лицо Гидевана Натановича из гипсовой маски превратилось в гранитный монумент. — Мы оба знаем, чья эта работа. Найди их, Глеб. — Ох уж этот кавказский темперамент, в ярости собеседник перешел на «ты». — Какая нужна помощь, мы окажем. Денег не предлагаю, предлагаю больше — нашу дружбу, а это дороже золота и брильянтов. Найди крыс и передай их нам. — Не могу, — Кольцов отрицательно покачал головой. — Чтобы отмыться от дерьма, в котором меня вываляли, мне придется передать их милиции. — Хорошо, отдай их ментам, — Гидеван Натанович неожиданно легко согласился, что могло обозначать лишь одно: в его голове созрел новый план. — Только когда их повяжут менты, не сочти за труд позвонить мне. — На стол легла визитная карточка с золотым тиснением. Сунув ее в нагрудный карман куртки, сыщик вдруг спросил уже собравшегося уходить кавказца: — Гидеван Натанович, вот я смотрю, у вас в булавке на галстуке жемчужина, вроде не мужской камень? — А-а, — Гидеван сделал резкий жест, вскинув вверх левую руку. — В молодости мудрые люди научили, вот и ношу на удачу, воровской фарт. Не прощаясь, он вышел из кабинета, через минуту вошел невыразительный субъект и, положив на стол «ТТ», так же молча удалился. Пряча оружие под одеждой, Глеб подумал: «Как они ни маскируются, как ни придают себе заграничный лоск, а уркаганская сущность прет даже сквозь смокинги и фраки». В кабинет вошли двое лощеных «половых» и поспешно стали сервировать стол, вслед за ними ввалился изрядно поддатый Костя с бутылкой «Смирновской». Он весело подмигнул и громко произнес: — Я в курсах, встреча прошла в теплой, дружеской обстановке. Обе стороны остались довольны друг другом. За это надо выпить. Ты сегодня, Глебушка, вытянул счастливый билет. Глядя на стол, заставленный дорогими закусками, Глеб вдруг ощутил прямо звериный голод. Теперь можно и рюмашку пропустить.