- Если это будет нетрудно, - ответил лысый полковник в штатском. Генерал трижды нажал кнопку, укреплённую на торце стола, и в кабинет, чуть ли не бегом, ворвался капитан-официант. - Открой соседний кабинет и принеси туда кофе, - распорядился Миронов. - Мне не надо, - отказался Васильев. - Я не любитель кофе. - А я выпью, - сказал Савельев, собирая в стопку бумаги, лежащие перед ним на столе. Сверху, как заметил Сергей Тимофеевич, он пристроил несколько готовых, типографских, разлинованных бланков протоколов допроса. Отставной майор понял, что за процедура его ждёт. Он сразу начал просчитывать - что ему следует говорить, а о чём лучше умолчать. Так, наверняка, не стоило упоминать о происшествии на крыше дома, когда оттуда слетел бывший старшина полиции Никадемчук. По большому, счету этот случай можно подвести под непреднамеренное убийство. Но тот факт, что был звонок на второй телефон полковника Соловья с номера Васильева, можно как-то обосновать. К примеру, трубка Никадемчука отлетела далеко, Васильев подобрал её и посмотрел на номер, который там был набран. Можно объяснить и вызов спецназа ФСБ на уничтожение автоматчиков. Стоит предположить, что старшина милиции с крыши следил за автоматчиками и сообщил об этом Соловью, а потом уже ему уже позвонил и сам Васильев. Ведь информация о вызове вполне может дойти до Савельева и через полковника Воробья. Лучше уж рассказать всё сразу, подать в собственной интерпретации, чем допускать чужое толкование вопроса и различные предположения. В бывшем кабинете полковника Соловья почти все оставалось в прежнем виде, не считая того, что теперь дверцы всех сейфов были распахнуты, а сами эти шкафы оказались совершенно пустыми. Полковник Савельев сел не за стол Соловья, как думалось вначале Васильеву, а за приставной, прямо против майора спецназа. - Сначала шапку заполним, - заявил он. – Основные, так сказать, данные на вас. Вы ведь, скорее всего, с этим многократно сталкивались. Эти слова о знании Васильевым правил заполнения протокола были своего рода предупреждением о том, что Савельев в курсе послужного списка отставного майора. Тому ведь, приходилось после каждой боевой операции, по уничтожению какой-то банды на Северном Кавказе, не только предоставлять следственным органам свой рапорт, но и участвовать в составлении протокола о данном происшествии. Заполнение этого документа начиналось, разумеется, с шапки. В этот раз тут возникла только одна проблема. Отставному майору пришлось долго вспоминать все свои боевые и другие награды, чтобы заполнить один из разделов шапки. Основные он назвал сразу и подумал, что этого будет вполне достаточно, но полковник ждал продолжение. Тогда Сергей Тимофеевич стал перечислять всё подряд и даже слегка перестарался, потому что на бланке протокола закончились строчки, отведенные для этого. А писать вне таковых линий полковник Савельев давно разучился, его строчки были кривыми и неровными. - А ещё знающие люди говорят, что вы чемпион вооружённых сил по практической стрельбе, - напомнил он своему подопечному. - Уже нет. Эти соревнования проводятся каждый год, появляется новый чемпион, а все предыдущие носят приставку «экс». После первой победы, годом позже, я занял только второе место - то есть стал вице-чемпионом. А когда в третий раз участвовал - вообще в призёры не попал. Там весь пьедестал заняли молодые офицеры, прекрасные стрелки. - Так что же вы этим не похвастаете? Результаты всё равно очень высокие, даже за два первых года участия. - А я вообще человек не хвастливый, товарищ полковник. Более того, даже скромный по натуре. А к боевым наградам звания чемпиона и экс-чемпиона вооружённых сил никакого отношения не имеет. Гражданские люди в тех соревнованиях тоже участвовали, в основном отставники. Нас тогда в отдельный возрастной класс ещё не вывели, иначе я и по сей день ещё и тренировался бы и выступал. Это сейчас я слышал сделали класс «синьоров», это старше пятидесяти лет, и «суперсиньоров» - старше шестидесяти лет. Ещё появились классы «леди» и «юниоров», до восемнадцати лет. Но все эти мои заслуги в прошлом, они совсем не боевые, не награды. - Однако, это дает характеристику вам и во многом объясняет необычайную успешность ваших действий - и в момент первого покушения, и сегодня. Васильев сразу понял, что полковник Савельев уже в курсе нового покушения. Майор Личников постоянно находился при Сергее Тимофеевиче и не имел возможности рассказать полковнику о результатах, значит Савельеву звонил кто-то из бойцов спецназа ЦСН и передал ему все подробности, наверное, вплоть до короткого допроса раненого боевика. В это время в дверь постучали. - Войдите, - разрешил Савельев. Капитан-официант поставил на стол поднос с чашкой кофе и сахарницей и доложил: - Товарищ полковник, прибыл полковник полиции Воробей. Говорит, что очень торопится. У них в райотделе сегодня запланированные занятия по стрельбе для офицерского состава и полковник должен руководить ими. - Скажите ему, что как только мы с Сергеем Тимофеевичем закончим, я сразу приглашу его. Только пусть никуда не уходит, чтобы не пришлось потом привозить сюда в принудительном порядке, он важный свидетель. - Он никуда не уйдет, - заверил полковника капитан-официант. Таким людям нравится быть хоть кем-то и хоть в чём-то важном, это их психику подпитывает. Последняя фраза была произнесена с недобрыми и слегка насмешливыми нотками в голосе. Из этого Васильев сделал вывод, что капитан-адъютант время от времени с полковником Воробьем общался и понимал его скорее всего правильно. Он вспомнил день первого покушения, когда был доставлен в райотдел полиции в наручниках. Тогда Воробей из «аквариума» дежурного звонил кому-то по городскому телефону. Вскоре после этого приехал полковник Соловей. А ведь по городскому телефону позвонить в приёмную, минуя адъютанта, скорее всего невозможно. Это сам Васильев обычно пользовался мобильным телефоном, а другие люди вполне могут быть и куда более бережливыми, не тратить напрасно время и деньги, когда есть возможность их сберечь. Хотя там, вполне мог оказаться фактор срочности, а вовсе не бережливости. Воробей пытался поторопить время и стал звонить по первому же аппарату, который увидел, а собственной мобильник он мог перед этим, получив сообщение о перестрелке на улице, в суете оставить в кабинете, просто забыл в кармане гражданского костюма, который висел у него в шкафу, да и всё. Даже сам Васильев, при своей великолепной памяти и высокой организованности, порой забывал свой аппарат - то дома, то на рабочем столе в кабинете. Но это, правда, было давно, когда такие телефоны ещё не вошли в обиход людей настолько прочно, что стали постоянной необходимостью. Об их наличии стало заботиться даже наше подсознание. Но ведь оно далеко не у всех людей развито настолько, чтобы предупреждать нас ещё о чем-то, помимо заботы о дыхании, переваривания пищи или о способности ходить. Чтобы сделать подсознание постоянным своим помощником, следует потратить время, приложить определенные силы, тренировать его. - Ну ладно. Приступим к главному, - сказал полковник Савельев и поправил под собой стул, пододвинул его поближе под себя и ближе к столу. - Начнем самого начала, с первого покушения, - он выложил на стол диктофон и спросил отставного майора: - Вы не будете против если, я ещё и аудиозапись включу, а то я свой почерк иногда сам не разбираю. - У вас случайно нет второго высшего образования, медицинского? - Есть, причем совсем не случайно. Терапевт общей практики. Я даже два года работал участковым врачом в сельском районе. Только какое это имеет отношение к протоколу? - У врачей всегда почерк такой, что они сами не могут разобрать что записывают. - Возможно, - согласился полковник. - Но тогда штат дешифровальных центров следует формировать из аптекарей, которые разбирают каракули врачей. - Может быть. Тогда от этих центров был бы хоть какой-то толк, - проговорил Васильев. - Рассказывайте. Сергей Тимофеевич начал с самого начала, с ощущения опасности, посетившего его тогда. Упомянул он и о своей реакции на «Гелендваген» с тонированными стеклами. Савельев записывал не все, пропускал размышления о подсказках интуиции. Фиксировал лишь то, что было ему, как скажем и среднему обывателю, самому понятно. Сергей Тимофеевич возражать не стал. Он хорошо помнил, что даже молодые офицеры спецназа, которые приходили на службу в бригаду, сначала просто не понимали - что такое чувство опасности и весьма скептически относились к самой возможности активации функций подсознания. Да и сам он, кажется, в молодости смотрел на это с откровенным недоверием. Но позже боевая практика несколько раз убедительно подтвердила правоту тех людей, которые понимали в этом вопросе больше молодого офицера. Со временем и сам Васильев стал таким человеком. Однако, после проведения очередной операции, когда сотрудники следственного управления составляли протокол, Васильев умудрялся пропускать вопрос о подсказке подсознания. Например, правильное определение ущелья, где пряталась банда, он объяснял удачной работой разведки или простой наблюдательностью своих бойцов, обнаруживших сперва след в пыли, а потом и чей-то окурок. Следователи не были готовы к восприятию подсказок активированного подсознания. Но полковнику Савельеву Сергей Тимофеевич стал рассказывать все. Он не умолкал, хотя видел, что тот многое не записывает. Ведь при этом, велась ещё и аудио запись, которая, при необходимости, подтвердила бы слова отставного майора, если бы полковник Савельев забыл зафиксировать на бумаге что-то важное. Но полковник был, видимо, вполне ответственным офицером - старался ничего не упустить. Сергей Тимофеевич убедился в этом в конце допроса, когда полковник завершил запись, сам подписал протокол, потом развернул его в сторону отставного майора и сказал: - Прочитайте, подпишите на каждой странице, внизу добавьте «С моих слов записано верно» и поставьте заключительную подпись. Все было обычно, стандартно и даже вполне убедительно. Васильев увидел, что полковник Савельев не пропускал по настоящему важные моменты. Так он зафиксировал эпизод с телефоном бывшего старшины Никадемчука, свалившегося с крыши. Оказывается полковник уже успел ознакомиться с протоколом следственной бригады, которая выезжала на место происшествия и не нашла этот мобильник. Поэтому последовал дополнительный вопрос Савельева: - Вы уверены в том, что телефон после просмотра номера, положили на прежнее место? Его ведь потом так и не нашли. - Абсолютно. Возможно следаки посчитали, что аппарат был чужой, просто кем-то потерянный и взяли его себе, или же кто-то посторонний потом подобрал. Но я сидел в машине и видел, что мобильник вылетел из рук человека, упавшего или скорее прыгнувшего с крыши. Мне сразу подумалось, что он пытался перед этим кому-то позвонить, поэтому я номер и посмотрел. Не надеялся знакомый узнать, а просто так - из любопытства. - А почему вы ничего не сообщили сотрудникам следственной бригады? Они исследовали бы этот телефон. - Так мы же уехали до прибытия следаков. У нас в машинах, извините уж, были вооружённые люди, это могло бы вызвать вопросы. Я в тот момент выполнял только обязанности начальника службы охраны уголовного авторитета и вынужден был об охранниках заботиться, потому и отдал приказ побыстрее уехать. - Теперь понятно, что за машины там стояли, а то в Следственном Управлении области их безуспешно ищут. А что, кстати, толкнуло вас позвонить по этому номеру в театре? - Не могу точно сказать. Номер откуда-то выплыл в памяти, несколько раз подряд, словно какая-то сила меня подталкивала. Вот я его и набрал. Оказалось поступил верно, в точку попал. Я ведь в тот момент даже не помнил, честно говоря, чей это номер. Наверное опять интуиция сработала. Как раз об интуиции и о подсознании - у нас же даже специальные занятия проводились на эту тему. Нас обучали самогипнозу, а потом мы сами с его помощью должны были пробуждать подсознание и интуицию. Это всегда работало. Могу вам продемонстрировать, как я останавливаю у себя кровотечение с помощью данной методики. - Не надо, я вам верю. Много слышал об этом. Наш спецназ по тем же методикам занимается. И офицеры тоже что-то делать научились. Они это называют состоянием ключа или измененным состоянием сознания, кажется. После подписания протокола полковник Савельев проговорил: - Мы хотели вызвать на допрос вашего помощника Барона. Но, к сожалению, это оказалось невозможным. Гражданин Баронов Вячеслав Васильевич, как его зовут согласно паспортным данным, вчера вечером с трудом доехал до двора Петра Николаевича Говоркова. Прямо перед воротами выпал из машины в приступе кашля и не смог самостоятельно встать на ноги. Скорая помощь не довезла его живым до туберкулёзного диспансера. Он скончался в машине. Предварительное заключение - аневризма легких. Но вскрытие даст окончательный диагноз. Его результаты к нам ещё не пришли. - У него была тяжёлая форма туберкулеза. Честно говоря, мне его даже слегка жалко. Он был очень ответственным парнем, к любому делу относился серьёзно, с пониманием, старался всё выполнить наилучшим образом. Такое качество в людях требуется ценить. Перфекционизм, в хорошем понимании этого слова, встречается не так уж и часто. Если бы его ответственность ещё и направить в нужное русло… - При всем этом, он был обычным уголовником. Но поговорить с ним мы уже не можем. Мёртвых, говорят, только в гестапо умели допрашивать. На этом и допрос Васильева был закончен, хотя он и был ещё вполне даже живой, а полковник Савельев служил вовсе не в гестапо. Конечно, основные вопросы полковника Савельева касались Соловья. Когда и по какой причине Сергей Тимофеевич начал его подозревать. Что послужило поводом к этому. Ответы отставного майора, похоже вполне, Савельева удовлетворили. Ведь Васильев и в самом деле честно объяснял следаку, что до последнего момента не знал - кто из двух полковников сотрудничает Садовником. Более того, Сергей Тимофеевич даже не сказал Савельеву о том, что его последний телефонный звонок дал ему повод подозревать Соловья. Отставной военный разведчик, якобы все понял только после того, как ствол пистолета полковника уперся ему в спину. Он даже рассказал, что на какое-то короткое время заподозрил в измене свою жену, когда услышал её голос с требованием бросить оружие. Васильев ведь даже не знал, что она взяла в театре бутафорский пистолет. Если бы не это, то он, скорее всего, сумел бы подстрелить Садовника, а теперь его предстояло искать. Необходимо было продумать все варианты действий. Васильев был уверен в том, что Садовник город не покинет, пока не выполнит свой заказ. - Не переживайте, товарищ майор. Теперь Садовник - это наша общая забота, - выдал ему Савельев слабое утешение. - Но главная наша проблема - это поиск заказчиков убийства Говоруна. В телефоне Соловья есть множество контактов с уголовным авторитетом Афоней, это только за последние дни. Похоже, что Соловей все докладывал Афанасьеву. Мы подозреваем, что Афоня и есть заказчик убийства, но это ещё требуется доказать. Здесь есть сложности правового порядка. Даже для открытия уголовного дела нам требуется согласие областного Законодательного собрания, депутатам которого он является, а это уже означает открытое противостояние. Афоня будет иметь возможность спрятать концы в воду. Мы пока негласно собираем факты, ведём активный Следственный поиск. Не зря же нас сюда из Москвы прислали, будем, значит, работать. Если понадобится ваша помощь, то я не постесняюсь обратиться к вам. А сейчас пригласите, пожалуйста, сюда для допроса полковника Воробья. Он должен где-то по ту сторону двери ждать своего часа. Запишите мой телефон и не стесняйтесь, при необходимости, звонить в любое время суток. Меня зовут Игорь Вячеславович. - Я запомнил. Вас при мне генерал назвал по имени отчеству. - Можете быть свободны. Глава 17 Сергей Тимофеевич вышел из кабинета. Полковник Воробей и в самом деле сидел в приемной и пил кофе вместе с капитан-официантом. Они мило улыбались один другому. - Алексей Викторович, вас полковник Савельев к себе приглашает, - сказал Васильев, кивая на дверь из которой только что вышел. Воробей одним жадным глотком допил кофе из чашки и не обжегся. Тут Сергей Тимофеевич вдруг вспомнил, что за все время его допроса полковник Савельев так и не попробовал кофе, принесенный специально ему. Он даже представил мысленно, хотя и с заметной улыбкой, что Воробей сейчас, только войдя в кабинет, с такой же жадностью выпьет и кофе представителя следственного управления Главка ФСБ. Перед дверью Воробей остановился, посмотрел на отставного майора и спросил: - У вас как, Сергей Тимофеевич, со свободным временем? - Вообще-то я не слишком занят. - У нас сегодня в тире планируется учебные стрельбы офицерского состава, будем упражнения из практической стрельбы выполнять. Я хотел вас попросить - показать мастер класс, продемонстрировать основные свои приёмы. Не согласитесь ли? Наш отдел готов оплатить ваши услуги. Я уже, пока только как вариант, обсуждал это с начальником. Тысяч пять мы смогли бы на это дело выделит . За пару часов не трудной работы это, мне думается, неплохая оплата. Последний аргумент оказался действенным.